Одной из главных сенсаций светской жизни в этом году стала дочь актрисы и ведущей программы «Настя» на Первом канале Анастасии Заворотнюк — в 16 лет Аня вдруг взяла да и превратилась в ослепительную красавицу. А ведь еще недавно об этой девушке говорили, что с ней какие-то проблемы, что она увлеклась депрессивной готической субкультурой… Главный редактор «7Д» Екатерина Рождественская встретилась с Настей и Аней, чтобы расспросить их обо всем этом… Екатерина: Анют, что такое — готы? Это идеология какая-то особая? Аня: Когда я этим увлекалась, была такой маленькой, что мне, честно говоря, до идеологии не было никакого дела. Значение имела только внешняя сторона — как правильно одеться и правильно постричься. Екатерина: А как нужно постричься, чтобы считаться готом? Аня: Я красила волосы в ярко-белый цвет. Стрижка — строгое, геометрическое каре. Как у героев японских мультиков. А одежда — тяжелые армейские ботинки с шипами, черные платья, металлические ошейники. Ну и чуть-чуть макияжа. Анастасия: Выглядела Анечка, конечно, странновато. Помню, как она в черном платье явилась на нашу с Петей свадьбу. Смешная сцена: стоит мрачного вида девочка, в каких-то шипах, вся ссутулилась, и посыпает невесту розовыми лепестками... Екатерина: Сейчас посмотришь на эту ослепительную красавицу — и даже вообразить ее такой трудно… Насть, а бороться, запрещать ты не пыталась? Анастасия: У нас старшее поколение пыталось бороться — бабушка с дедушкой. Они, кстати, и на свадьбе расстраивались: «Нельзя же в таком виде людям на глаза показываться! Настя, заставь ее переодеться!» Но я сказала: «В чем хочет, в том пусть и ходит. Не трогайте ребенка». Ну а стоило мне уехать на съемки и оставить ее на бабушку с дедушкой — они сразу начинали воевать! Один раз дошло до страшного скандала, когда у нее физически отняли все ее ошейники, шипы. Ну, тут уж Анюта устроила… Екатерина: Что устроила? Аня: Я кричала.

Екатерина: И все? Аня: Все. Екатерина: Подумаешь! Что это за скандал? Ну, кричишь — и кричи себе на здоровье… Анастасия: Во всяком случае, бабушка с дедушкой очень испугались и все ей вернули. Екатерина: И ты с тех пор стала спокойно с ошейником гулять… Ну а делать что-то специальное готам нужно? Расскажи, как проистекает жизнь, если человек — гот. Вот что он делает, когда просыпается утром? Аня: В моем случае все как у обычного человека, просто он одет во все черное... Анастасия: На самом деле меня больше волновали не ее наряды, а эмоциональный настрой… У Ани часто было плохое настроение. Она начала тогда смотреть японские мультики в страшном количестве. К слову, очень депрессивные, но модные и красивые. Говорю это со знанием дела — чтобы понять, что происходит с ребенком, я как-то посмотрела ее любимый мультфильм «Тетрадь смерти». После чего убедилась, что глубокого погружения во все это у Ани нет — она со своими подружками просто играет. У них это называется «косплеить» — то есть воплощать как можно точнее образы из мультика. Ну а грустное настроение — на это у Ани имелись разнообразные причины, которые, возможно, были связаны с моей жизнью в тот момент. Екатерина: Ты тогда, небось, ее и видеть-то толком не успевала — все на съемках пропадала… Анастасия: Там много всего сразу навалилось: мы переехали из Малаховки в Москву, дети пошли в Британскую школу, Аня попала в новый коллектив, в семье непонятные отношения, и мамы действительно никогда нет, потому что съемки шли без выходных. Помню, когда «Няня» на экран вышла, ехали мы в машине — я, Анюта и младший — Майки. И он — четырехлетний, такой смешной хомячок с огромными добрыми глазами, — заикаясь, стал говорить что-то невнятное, что он хочет познакомиться с Ксюшей, Денисом, Машей, пригласить их в кино и на аттракционы… Я говорю Ане: «Не понимаю, что он пытается сказать?» — «Он просто думает, что ты ушла жить в другую семью и эти персонажи из «Няни» — твои новые дети. И вот он хочет с ними подружиться — надеется, что, если сумеет им понравиться, его тоже возьмут в ту семью». Сказала она это — и отвернулась к окну. У меня, конечно, шок абсолютный! На следующий же день я привезла детей на съемочную площадку. И Майки быстро сориентировался, понял, что это не мои новые дети, а работа. Он успокоился, выдохнул.

Екатерина: Ань, ты тоже по маме скучала в тот период? Анастасия: Аня у нас весьма закрытое создание, ни за что виду не подаст. Это тебе не Майки, совсем другой ребенок! Вот я в Америку когда работать уезжала, Анюта, как раз четырехлетняя, с моей мамой оставалась. Бабушка ее спросит: «Ты по мамочке-то скучаешь?» Отвечает равнодушно: «Да». Но нет-нет да и заглянет ко мне в комнату, причем предупредит всех: «Не заходите». Побудет там какое-то время и выйдет. Так вот мама моя однажды в щелочку подглядела, что она там делает. Оказывается, стоит неподвижно и смотрит на мою фотографию. А потом берет ее, целует, аккуратно ставит на место и уходит. Екатерина: Бедный ребенок, несчастный, брошенный... Анастасия: Да, тогда эти разлуки всем нам тяжело давались. Помню, уезжала я во Францию сниматься — на целый месяц. И дети собирали меня в дорогу: нарисовали и вырезали из бумаги все, что, по их мнению, должно было мне пригодиться: чемодан, телефон, телевизор. Говорят: «Если тебе станет плохо или скучно, ты позвони нам по этому телефону или включи этот телевизор — и увидишь в нем нас». Еще Аня клип сняла с участием Майки — одела его под папуаса, и он так ходил, смеялся и исполнял танец живота. А под конец и сама Аня к нему присоединилась. Я этот клип по 188 раз на дню пересматривала… А перед отъездом домой обнаружила магазин французской готической одежды: черные платья, шляпки, плащи, украшения всякие. Причем товары там достаточно дорогие, но я понимала — это именно то, что Анюте понравится, о чем она мечтает! Ну и накупила ей целый чемодан. И что ты, Кать, думаешь? Привезла я ей все это богатство, страшно гордясь собой, а она говорит: «Спасибо большое, но я уже две недели как не гот». (Смеются.) Екатерина: Здорово! То есть вот — раз! — и ты не гот. Вчера был гот, а сегодня нет… Анастасия: Да! С 12 до 14 лет она была готом, а потом у нее неожиданно пошел какой-то розовый период. Стиль Барби. Екатерина: Да, крутой поворот… Анют, вот что все-таки у человека в мозгах происходит в 12 лет? Ты же это не так давно пережила, не то что я. Хотя и я смутно помню, что на меня находило какое-то помрачение. И любовь к родителям оборачивалась отторжением, даже ненавистью… Я просто изводила всех! Помню, к папе в гости приходили Плятт, Райкин, Утесов, еще какие-то интересные люди, а я сидела под столом и на них рычала. В буквальном смысле.

Аня: В 12 лет?! Екатерина: Ну, ты права, поменьше мне было, наверное. Но меня безумно все раздражали, я переживала, что они отнимают у меня время общения с родителями. Анастасия: Вот и Анечка, когда была совсем маленькая, точно так же кидала во всех игрушки со второго этажа: «Укодите, сяс буду пайкой всех погонять. Укодите все!» Это была просто любимая ее «песня»! Екатерина: Так что, все-таки, Анют, происходит с людьми в переходном возрасте? Аня: У меня было стремление выделиться из толпы, привлечь к себе внимание. Не знаю, как объяснить понятнее. Екатерина: Тебе мало было того, что ты дочка Заворотнюк? Аня: Мне вообще не нравилось, что я — дочка известной актрисы. Анастасия: Аню раздражало, когда ее спрашивали: это правда, что твоя мама — Анастасия Заворотнюк? Особенно если это делали педагоги. Директор одной из школ, где Аня училась, как-то раз вызвал ее к себе, ткнул в какую-то газету, где про меня очередная сплетня была напечатана, и сказал: «Я прочитал тут про твою маму, так вот передай ей…» Аня даже дослушивать не стала, твердо заявила: «Вы не имеете права», развернулась и ушла. И все, больше в эту школу не вернулась. Она у меня человек твердый и принципиальный: решила — значит, все. Екатерина: Интересно, какого ты, Ань, молодого человека себе выберешь при таком характере. У тебя нет его еще? Аня: Нет... Анастасия: Вот и в этом мы с ней очень разные. У меня уже в 14 лет был молодой человек — первая любовь. А Аня слишком уж разборчивая. У одного это плохо, у другого то. Этот вовремя дверь не придержал ей, другой что-то не так сказал… Екатерина: Ну, чтобы все параметры совпали — это редко бывает. Анастасия: Вот и я это пытаюсь объяснить... Но, в общем-то, куда ей торопиться? Время еще есть... Екатерина: А со своим папой Аня и Майки общаются? Анастасия: Да, папа теперь, слава богу, присутствует в их жизни. В какой-то момент между мной и Дмитрием разгорелась война, за которой наблюдала чуть ли не вся страна. Но у нас хватило сил и ума остановиться. Это Майки нас помирил! Мы купили новую мебель в нашу ялтинскую квартиру, очень ей радовались, особенно большому обеденному столу. А как раз приближался день рождения Майки, и он сказал: «Знаешь, мама, какой самый дорогой подарок ты можешь мне сделать? Собрать за этим столом всех родных!» И тогда я позвонила Диме: «Давай, мчи к нам — пора заключить водяное перемирие. Детям тяжело». И вот мы отмечали день рождения Майки все вместе: и Петя был, и Димина девушка. Все оказалось не так страшно. Ну а дальше началась нормальная жизнь.

Екатерина: В общем, у вас все наладилось. И папа есть у детей, и Аня — не гот, и вы с ней подружки… Анастасия: Ну да. Когда я прихожу к ней в комнату поболтать — к нам никто не заходи! Слава богу, теперь я смогла отрегулировать свой рабочий график и у нас стало больше возможности общаться, да и Анечка повзрослела. Так что мы и о молодых людях можем поговорить, да о чем угодно! Могу сказать, что других таких друзей, как мои дети, у меня в жизни нет. Они единственные, кому можно доверить абсолютно все — только они гарантированно поймут правильно… Екатерина: Я когда со своим младшим — Данькой — ходила к психологу, мне сказали: побольше с ним разговаривайте и обязательно обнимайтесь. С тех пор у меня рефлекс: как вижу его, сразу руки к нему тянутся. Анастасия: У нас Майки такой: «Да­вай обнимемся!» Особенно с Аней, которую он любит больше всех на свете. У него даже на заставке телефона фотография сестры. Екатерина: Удивительно, что у брата с сестрой такие отношения. Какая между ними разница, кстати? Анастасия: Немногим меньше четырех лет. А отношения — это исключительно заслуга Майки. Ему, конечно, от Ани периодически достается, но все реже и реже, потому что я ее все время стыжу: «Посмотри, как он тебя любит». Любовь Майки победила все! Хотя, может, она его просто побаиваться начала: конечно, рост Ани — под метр восемьдесят, но и в нем теперь метр семьдесят, к тому же Майки боксом занимается — от такого уже не отмахнешься. (Смеются.) Екатерина: А у Ани как со спортом? Анастасия: До недавнего времени Ане все время хотелось заниматься чем-то, но только так, чтобы вместе со мной. Мы вместе ходили то на конный спорт, то на йогу, то на пилатес. Но с моим непредсказуемым графиком разве можно заниматься каким-нибудь спортом регулярно? Вот мы походим-походим куда-нибудь — и все, у меня начинаются съемки... Екатерина: А вот мне еще интересно: кто у вас дома готовит? Анастасия: Татьяна Петровна, наша помощница по дому. Но если ее вдруг нет, то я могу приготовить, например, яичницу. Екатерина: Аня, а ты умеешь готовить? Аня: Яичницу? Да. Анастасия: Она недавно потрясающий торт мне испекла! Аня: Я просто нашла хороший рецепт в Интернете. Анастасия: Это было очень вкусно. Ванилью пахло. Слоеный такой торт — слой бисквита, слой крема, снова слой бисквита и так далее. Но самое главное — это форма! В этот момент мне нравилась машина — спортивное купе, я подумывала ее приобрести, и Аня решила мне ее подарить хотя бы в миниатюре, съедобную.

Аня: Я обрезала торт по форме, разделила на половинки и соединила их — по силуэту очень похоже получилось. Прицепила колесики, цветным сахаром выложила номер. Миленько так вышло… Анастасия: А я, пока она этот торт делала, сидела с друзьями и все не могла понять, почему мне постоянно звонят из дома и спрашивают, когда я буду, причем просят прийти как можно позже. Она же долго возилась с этим тортом! Я вот, хоть и вела кулинарное шоу на украинском телевидении, готовить совершенно не научилась. Только ела там постоянно! Каждый раз за время съемок набирала по два килограмма. Это потому, что все повара подходили и говорили: «Ну попробуй! Деточка наша, попробуй! Дивися, яка ты худенька, поишь». И кормили чем-то необычайно вкусным. Екатерина: Слушайте, вам знаете куда надо пойти вместе позаниматься? На кулинарные курсы! Анастасия: О, точно! Мне рассказывали о том, что где-то во Франции, в Провансе, есть совершенно фантастические кулинарные курсы. Саша Цекало с женой собирались туда поехать! Набирается группа, все веселятся, хохочут, пьют прекрасное вино с соседнего виноградника... А местный повар их учит. Вот нам бы с Анечкой туда… Екатерина: Ой, такие поездки — не по туристическим маршрутам, а с погружением в настоящую жизнь — бывают очень увлекательными! Я сама один раз во Франции плавала по каналам на большой барже. Баржа плывет медленно, и можно долго-долго любоваться на прекраснейшие пейзажи, на старинные замки. Мы проплыли всю Бургундию, Дижон… И в каждой деревне делали остановку. Причаливали в четыре-пять утра, а местные крестьяне уже ждали нас с молоком, фруктами, вином, сыром… Вот подъезжает мужик на велосипеде с большой корзиной и вынимает оттуда свежайший камамбер, бри и так далее. Анастасия: После такого отдыха нуж­но еще на пару недель куда-нибудь в СПА-отель, на разгрузочной диете посидеть. А потом можно обратно, но уже по замкам Луары. И так — по кругу. (Сме­ются.) Екатерина: Насть, а пожить в Европе тебе никогда не хотелось? Анастасия: Я довольно часто, при любой возможности путешествую. Обожаю открывать новые места — в Испании, Франции, Италии. Только при моей работе отдыхать больше двух недель не получается. А вот Анечка два года назад объявила, что хочет в Англии учиться. Сначала в колледже, потом в университете. И я даже отправила ее выбирать колледж. Но она пообщалась с русскими детьми, и они ей рассказали страшную ­историю, что их в Англию посылают только затем, чтобы они не мешали родителям жить в свое удовольствие. И Аня изменила свое твердое решение. Она сходила на шопинг, пофотографировалась на фоне Биг-Бена и Кенсингтонского дворца — и вернулась домой. Тема с Англией была закрыта. Потом, правда, через какое-то время возникла еще тема Америки. Тут уж мы готовились вообще очень основательно, сдали тесты, поступили… А я в этот момент снималась в Минске и приезжала домой буквально на считаные часы. И вот как-то раз, приехав домой, я обнаружила, что ребенок сильно взволнован. Я ей: «Ты мне ничего не хочешь сказать? Говори быстро, потому что времени на долгие разговоры у нас сейчас нет». Она говорит: «Я не могу уехать в Америку». — «Почему?» — спрашиваю я. А она: «Я маленькая, мне страшно …» Екатерина: Ну правда же маленькая! Правда страшно! Как это — ребенка так далеко одного отпустить! Анастасия: Да я тоже считаю, что лучше подольше с родителями оставаться. При том что я сама уехала из родной Астрахани в Москву в 16 лет. Родители звонили мне 28 раз в сутки. Но будь моя воля — я бы уехала гораздо раньше. Я ведь с детства даже не люблю, а боготворю балет! И мечтала быть балериной. Самые счастливые дни у меня наступали, когда умирал кто-то из руководства страны — это означало, что по телевизору сегодня целый день будут транслировать балет. Я смотрела «Спартака» и думала: вот! Вот таким должен быть настоящий мужчина! Екатерина: То есть настоящий мужчина должен быть Лиепой и парить в воздухе? Анастасия: Именно так! А я сама, когда вырасту, стану Максимовой, мечталось мне. И вот моя мечта волею случая оказалась почти исполнимой! Мы с родителями ездили отдыхать и познакомились с педагогом балетной школы при Большом театре. Она что-то во мне разглядела и пригласила к себе учиться. Я была бесконечно счастлива! Но вдруг выяснилось, что папа не согласен меня отпустить. Он слишком дрожал надо мной. Я думала, что сойду с ума! Просто земля разверзлась — такое было горе! И мстила я потом отцу страшно. Какая бы музыка ни заиграла, например в каком-то фильме, я вставала перед телевизором и начинала танцевать. И папа опускал голову: он понимал, что виноват. Но утешался тем, что я спокойно вырасту и стану, как он говорил, «нормальной драматической артисткой». Ну а когда родилась Анечка, я решила, что вот он, еще один шанс воплотить мои детские мечты. Пусть она станет балериной! И все друзья в один голос твердили: «Твоя девочка просто создана для балета!» Не дожидаясь, пока дочь дорастет до того возраста, с которого берут в балетное училище, я отдала ее на гимнастику, в школу олимпийского резерва — для того чтобы у нее была хорошая растяжка и ее признали годной в балете. Несколько лет она занималась в гимнастическом зале по четыре-пять раз в неделю. При том что у нее очень хорошо получалось, Аня все время твердила: «Я не хочу». И в конце концов она сумела донести до меня мысль: «Неужели ты не можешь понять, что твои мечты — это не мои мечты!» В этот момент я везла ее на занятия. Ей было семь лет. Я остановилась, развернула машину, и мы поехали домой. В итоге в 16 лет она поступила в Высшую школу современных социальных наук МГУ на отделение менеджмента. Но при этом ей, оказывается, хочется сниматься в кино и работать телеведущей. Екатерина: А почему она сразу не пошла в театральный? Анастасия: Вот и я ей говорила: «Может быть, ты все-таки хочешь стать актрисой?» Но нет, она, видите ли, достаточно насмотрелась на мою работу! Правда, мой папа уверяет: «Она еще обязательно захочет стать актрисой». Я ему возражала: «Пап, да она ненавидит все это с детства!» А он: «Просто запиши где-нибудь, что я это предсказал такого-то числа такого-то года!» Кстати, в одной серии «Няни» Анечка все-таки снялась. Играла мою героиню в детстве. И то уговорить удалось, только предложив ей серьезный гонорар.

Екатерина: Правильно! Сколько взяла? Аня: Тысяч двенадцать. Это были для меня тогда огромные деньги. Анастасия: Я сама в том же эпизоде играла героиню Любы Полищук в молодости. И нервничала ужасно! В конце концов режиссер остановил съемку: «Настя, ты говоришь в четыре раза медленнее, чем даже твоя дочь! Она выглядит гораздо профессиональнее, чем ты!» Тут и Аня вступила: «Возьми себя в руки. В конце концов, это неприлично», — просто холодным душем меня обдала! И мне пришлось успокоиться. А теперь ее, представляешь, на телевидение пригласили, на канал «Домашний». Она ведет там передачу. Екатерина: Здорово! И что это за передача? Аня: Называется «Достать звезду». Анастасия: Я думала, это розыгрыш или какая-нибудь желтая газета устраивает провокацию. Но оказалось, что ее действительно пригласили на работу. Когда Аню утвердили, я к ним приехала, говорю: «Зачем вы ее берете? Ей 16 лет, она ничего не умеет. Сейчас она опозорится, и придется краснеть и вам, и мне». Но меня, слава богу, не послушали. Екатерина: А передача про что? Аня: Про звезд всякие истории. Не то чтобы сплетни… Хотя, если честно, то именно сплетни! Но мне нравится. Екатерина: А покритиковать дочь можешь — как телеведущая с опытом? Анастасия: Конечно! Я очень строгий критик и всегда высказываю Ане, где что было не так: где она поленилась, где недотянула. И про поведение на съемочной площадке ей втолковываю: там не может быть никаких капризов, она должна быть настроена на работу больше всех остальных, потому что она самая молодая и неопытная и должна каждую секунду учиться. Я говорю: «В нашей профессии надо либо выкладываться на 100 процентов, либо уходить из нее». Екатерина: И как, Аня не обижается? Анастасия: Нет, потому что знает, что я сама так работаю. После первой съемки передачи она говорит: «Я так переживала...» Я изумляюсь: «Тогда почему у тебя не дрожали колени? Голос не срывался, ты не говорила никаких глупостей от растерянности… Где же ты переживала? В чем это выражалось?» Аня: Ну просто я контролирую себя. Екатерина: Анют, я знаю, что ты в Интернете знаменитый человек. Анастасия: Это не ее были фотографии в трусах! Екатерина: В трусах? О чем ты, Насть?! Аня: Просто в Интернете очень много людей, которые выдают себя за меня. И кто-то из них назвался Аней Заворотнюк и вперемежку с моими фотографиями вывесил другие: там стоит девушка в нижнем белье и фотографирует саму себя на телефон. Ее лицо полностью закрыто этим самым телефоном. Получалось, что это будто бы я выложила в сеть свои откровенные фотографии. И в Интернете идет бурное обсуждение… Анастасия: Анюта восприняла это все очень болезненно. Но мы с ней поговорили и пришли к выводу, что не надо обращать внимания на такие вещи. Обо мне и о моей семье постоянно пишут, в том числе и плохое, постоянно муссируются какие-то сплетни, небылицы. Ну что ж теперь, с ума сходить из-за этого? И что бы про нас ни говорили, нельзя оправдываться — во-первых, все равно никто не поверит, а во-вторых, тут стоит только начать — и придется посвятить оправданиям всю жизнь. Екатерина: Знаешь, Настя, даже если мужик голый будет на фотографии, все равно найдутся люди, которые легко поверят, что это — Анечка. Но я хотела ­спросить не про скандал с полуголой девушкой, а о том, что Анина страница в социальной сети пользуется большой популярностью. Ты там дневник ведешь, Ань? Аня: Нет, дневника не веду, в основном свои фотосессии выкладываю. Екатерина: А, понятно. Значит, тебя там поклонники женской красоты оценили. Ну что ж, это совершенно естественно! Удивительная все-таки с тобой произошла метаморфоза за два года… Анастасия: Вот видишь, Кать, как выходит. Проблемы подросткового возраста лечатся, оказывается, ослаблением поводка. Как только запретный плод перестает быть запретным — теряется смысл за него биться… Во всяком случае, у нас вышло именно так!