Выступивший во вторник в полуфинале конкурса «Евровидение» Алексей Воробьев находится в Дюссельдорфе под присмотром своего менеджера – Катерины ГЕЧМЕН-ВАЛЬДЕК. Известную в шоу-бизнесе даму до недавнего времени было принято называть продюсером Воробьева, однако теперь его продюсер – человек по имени RedOne, автор хитов и «движущая сила» таких персонажей, как Леди ГаГа и Дженнифер Лопез. Статус Гечмен-Вальдек сам Алексей определяет как «моя вторая мама». «Мама» не отпускает подопечного ни на шаг. «Новые Известия» обратились к ней за комментариями, тем более что она в курсе всех «подводных» течений, происходящих вокруг Воробьева, даже больше, чем он сам. – Катерина, сейчас многих интересует даже не выступление Алексея на «Евровидении», а его неожиданный контракт на Западе. Как началась эта история с RedOne? – RedOne появился год назад. Я первый раз встречалась с ним в конце мая прошлого года, а контракт был подписан в августе. Более того, они уже в сентябре готовы были его забирать, просто мы ни о чем никому не рассказывали в отличие от наших звезд, которые рассказывают до того, как это все произойдет, что у них «великая» карьера будет впереди. Мы отлично понимали, что этот контракт – фантастический шанс, но пока ничего не произошло, рассказывать не надо. Кроме того, в процессе переговоров по условиям этого контракта, Леша уже дал согласие на участие в ледовом шоу и очень хотел кататься. – Получается как в анекдоте – «не могу, у меня елки»… – Более того, когда нам предложили прилететь к RedOne, Леша не мог, он в тот момент снимался в кино. Но я понимала, насколько это важно, ведь это не просто человек номер один, а человек, который формирует мировой рынок. Причем за последние три месяца, когда контракт с ним у нас уже был подписан, его капитализация увеличилась в два раза, потому что каждая его новая песня становится номером один. Он давно конкурирует сам с собой. Такого продюсера не было давно – он делает и рок, и поп, и все остальное. И поэтому когда я с ним встречалась первый раз, я была очень осторожна, я понимала, что этого быть не может, и говорила: «Давайте подождем, вы познакомитесь». – История выбора Алексея на «Евровидение» и его контракт с RedOne – это звенья одной цепи, комплексный проект? – Это же все не для конкурса делалось, это делалось вне конкурса и на всю жизнь, никакой связи с Первым каналом тут нет. Я прекрасно понимаю Первый канал, когда возник альянс русского артиста с крупнейшим мировым продюсером, естественно, что у этой песни гораздо больше шансов, и естественно, что эта песня будет звучать не только на русских станциях, но и по всему миру. Они не Лешу послали на «Евровидение», они послали Лешу в альянсе с продюсером. Поэтому конкурентов у него практически и быть не могло, это другая лига, и дело не в нем, а в том, кто стоит за данной песней. В России ведь продюсер может зарабатывать свои деньги без талантливых артистов. А там зарабатывать деньги без талантливых, точнее, суперталантливых артистов продюсеру невозможно. Мне кажется, что для нас это большой урок, потому что договориться с RedOne нам удалось за два раза, а чтобы попасть на русские радиостанции, нам понадобилось пять лет. – Катерина, но это странная история: мировых звезд, стало быть, человеку мало? Алексея Воробьева подавай? – Они по всему миру находят тех ребят, которые могут делать им имя дальше, потому что, работая с Бритни Спирс, ты обслуживаешь Бритни Спирс, работая с Ашером, обслуживаешь Ашера – это не твоя звезда. А любому великому продюсеру нужны собственные звезды. Сейчас RedOne «подписал» пять проектов со всего мира: это Porcelain Black в Америке, это Mohombi, которого у нас крутят, – мальчик из Конго и наполовину швед, это Леша, это английские ребята и еще один американский бойз-бэнд. И сейчас он их одного за другим будет выпускать. А ведь минута этого человека на вес золота. Те часы, которые он будет тратить на запись альбома с Лешей, – представляете, какая это для него инвестиция? Потому что это время могло быть потрачено на Джей Ло, на Бритни Спирс, на Кристину Агилеру, где он зарабатывает миллионы сразу. Поэтому, тратя свое время и силы на мальчика из России, Англии или Конго, он должен быть на сто процентов уверен, что это будет «выстрел». Если сказать ему, что для радиостанции «Европа плюс» эта песня оказалась «неформатом», он будет попросту хохотать над нами. Нам ведь на музыкальную культуру наплевать, мы крутим треки по какому-то неведомому принципу. Большинство наших артистов профнепригодны. Поэтому у нас такой уровень музыки. – Да, но у наших артистов, например у Сергея Лазарева, есть, так сказать, два образа: с помощью первого они работают на внутренний рынок, с помощью второго пытаются засветиться на Западе. В чем разница между здешними стандартами и тамошними? – В том, что Лазарев хочет работать на западный рынок и много бьется над тем, чтобы переиздать свой альбом, я не говорю о том, чтобы подписать контракт, а Леша свой контракт уже подписал. И Билан хотел выйти на международный рынок… – …и Валерия. – …Ну и где это? Когда Лешу уже хотели забирать в сентябре, единственное условие, которое было поставлено, никому не нужен экспортный русский проект. То есть то, за что бьются наши русские артисты много лет, оказалось невозможным. Например, история с группой «Тату» она уникальна, потому что это был классический пример, когда успешный артист просто переиздает альбом на иностранном языке. На этом зарабатываются деньги, но нет продюсирования для Запада. Все пытались пойти по этому пути, а мы в эту сторону вообще никогда не смотрели, потому что это безнадежно. Да, Дима и Сережа бились в эти двери достаточно долго, но, как оказалось, это была тупиковая ветвь развития, но никто этого не понимал – ни Билан, ни Лазарев, они не понимали, что это бессмысленно, потому что локальный русский артист никого не интересует. – Конечно. Нужно внедриться в мировую индустрию… – А чтобы внедриться в индустрию, нужно, чтобы лично какой-то крупный игрок, а их в мире пять, и один из них RedOne, был в тебе заинтересован. У них можно, например, купить песню, но нельзя купить их бренд. То есть его в данном случае не интересуют деньги, но интересуют артисты, которые принесут славу, которая конвертируется в деньги. Единственным условием было то, что он все бросает, переезжает в Америку и живет жизнью своей будущей аудитории, и это все для того, чтобы стать артистом, который будет говорить с ними на одном языке. Других условий, которые были бы для нас серьезными для выполнения, там не было. Это проблема, что у него много было обязательств по кино, у него много работы было, он учился в институте, хотя дальше продолжать уч:) он будет уже там. Это принятие серьезного жизненного решения. Когда тебе не шестнадцать, а двадцать два – это большой риск, «выключить» все здесь и попытаться «включить» все там, попытаться сделать первые шаги. Он ведь не получил «Грэмми» с RedOne вместе, он получил шанс делать там первые шаги, и это гораздо более серьезная ответственность. Мы попросили RedOne подождать еще четыре месяца, чтобы откатать ледовый проект и что он после Рождества поступает в его распоряжение. Он улетел в Америку, и они начали писать первый пробный трек, чтобы понять, как будет звучать этот Alex Sparrow (под этим именем Воробьев попробует сделать международную карьеру. – «НИ»). Когда стало известно об этом контракте, Первый канал обратился именно к Леше с просьбой показать, что они там написали. И самое забавное, что в тот момент, когда Леша должен был презентовать песню, когда ему объявили, что он едет на «Евровидение», он должен был сниматься в кино, и ему пришлось отказаться от роли, нашли другого артиста. То есть перед ним был выбор – музыка или кино. Он выбрал музыку. А RedOne ничего специально не делал для «Евровидения», о «Евровидении» даже и не думали, потому что открылись другие горизонты. Если раньше на «Евровидение» Леша очень хотел, то сейчас стало понятно, что никому он здесь не нужен. – После «Евровидения» Леша с головой уйдет в западный шоу-бизнес? Мы его здесь не увидим? – Нет, у него здесь остается масса обязательств, он продолжает сниматься в кино, Стриженов уже предложил две роли, да и вообще у него много предложений. Просто «база» у Леши теперь будет не в России, теперь он очень много времени будет проводить на Западе. Уезжать из страны насовсем он не собирается.