Весь мир следил за съемками фильма «Вызов». 3 часа 17 минут российские артисты провели в полете до МКС. Еще 12 дней они снимали кино прямо в космосе. И еще годы и десятилетия о них будут говорить все, — ведь им посчастливилось вписать свои имена в историю мировой космонавтики!

За полетом актрисы Юлии Пересильд и режиссера Клима Шипенко следил весь мир. И пока одни испытывали чувство гордости за соотечественников, а Том Круз страдал, потому что не стал первым актером в космосе, другие недоверчиво закатывали глаза.

Несмотря на все доказательства и кадры из фильма, снятые на МКС, остаются скептики, которые безапелляционно заявляют: «Не верим». А вот мы верим! И, прочитав отрывки из дневников актрисы, — еще больше.

В конце июня в издательстве «АСТ» вышла книга «Это космос, детка!», написанная актрисой Юлией Пересильд. В ней она рассказала о своем полете на Международную космическую станцию и съемках в фильме «Вызов». Предлагаем прочитать отрывок из книги и вам.

Через два часа после стыковки люки были открыты, и мы влетели на станцию. Нас встречали все экипажи МКС, и международные в том числе.

На весь мир через Хьюстон транслировали, как мы влетаем в наших комбинезонах разного цвета. Я влетала на МКС с распущенными волосами, впоследствии мой влет разошелся мемом по всему интернету. Должна сказать, что Аня Кикина, когда она прилетела осенью 2022 года на станцию, тоже влетала с распущенными волосами! Антон Шкаплеров написал мне тогда: «Кажется, кто-то задал тренд!» Мне кажется, в этом есть что-то очень женское, как у Булгаковской Маргариты. Потом мы еще не раз шутили по поводу распущенных волос: я все искала на станции, из чего бы сделать метлу!

Мне очень хотелось пролететь в платье на метле (я снималась в космосе в платье — вы увидите его в фильме).

Мы сделали групповую фотографию всех экипажей станции — ее обычно снимают в нашем, российском служебном модуле «Звезда» (СМ), у стола.

Конечно, мы со всеми познакомились, а потом нас ждал инструктаж по станции. Мы должны были пройти на МКС все то, что учили на Земле: здесь противогазы, здесь огнетушители, вот так закрываются люки. Сначала мы проверили все по модулям российского сегмента, а потом полетели в американский, европейский и японский — осмотрели и их тоже. Это было невероятно интересно, но с первого раза все было не запомнить: ты в шоке, что ты летишь, что ты в первый раз на МКС. Американский модуль мы видели только на фотографиях, он отличается от нашего — все такое белое, другое… К американскому сегменту был пристыкован «Дрэгон», мы побывали и в нем. Все это было невероятно, но честно говоря, сил у меня не было ни на что.

И в какой-то момент возникло странное чувство: мне показалось, что я здесь умру. У меня ничего не болело, мне не было плохо, но возникла такая мысль, что я здесь не выживу.

Я не понимала, как проживу здесь 12 дней. Антон начал разгружать медицинский реквизит, нас с Климом распределили по каютам. Олег Новицкий отдал мне свою командирскую каюту, а сам переехал жить в модуль «Наука». И я жила в СМ, справа от стола, а слева от меня — Петя Дубров. Командирская каюта — звучит круто, однако по размерам она — как очень небольшой шкаф. Но с иллюминатором — в этом был ее невероятный плюс. Мне был виден край Земли, солнечные батареи. Петя закрывал иллюминатор, чтобы не мешал ему спать, — но он пробыл на станции долго. А я не закрывала и, даже если просыпалась ночью, сразу смотрела в него. Нельзя было не смотреть!

Нам выдали спальные мешки, мы разгрузили свое белье из корабля, я проверила, на месте ли весь наш реквизит. И когда я поняла, что больше точно не могу, я вспомнила слова нашего врача, Вадима Шевченко: «Если вы хоть немножко чувствуете, что вам плохо, вы должны заставить себя лечь спать. Потому что если вы начнете в этот момент геройствовать, то потом вас может расколбасить так, что вы не сможете нормально работать». Оставив дверь каюты открытой, я подвисла в спальном мешке и сразу заснула. Я периодически просыпалась, видела ребят у стола, слышала сквозь сон, как они разговаривают. Так закончился наш длинный день 5 октября, который продлился 25 часов. Я легла спать в 23:00 по станции.

5:30.

Я проснулась. Нет! Не так. Скорее, очнулась. А потом поняла: я — Юля, мне 37 лет, я нахожусь в трезвом уме и здравии. Я только что проснулась в космосе.

Я повернула голову и увидела в иллюминаторе нашу планету и часть станции. Ошеломляющая красота… смотрю, и мой мозг отказывается в это верить. Гляжусь в маленькое зеркальце на стене: лицо отекло и красно-розового цвета — кровь от ног прилила к голове.

Сегодня вечером мы снимаем космонавтов, но нужно еще много всего подготовить для съемки. А еще я понимаю, что для кадра (мой первый съемочный день здесь — завтра) надо снять отек.

Я завязываю на ногах специальные браслеты, которые задерживают кровь, накладываю патчи и лечу умываться.

Первые три дня я моюсь в ФГБ — функционально-грузовом блоке (модуль «Заря»), потом переберусь в АСУ СМ — туалет основного модуля.

6:00.

Мчу в ФГБ, чуть прикрываю люки в американский сегмент и первый раз пробую помыть голову, выдавливая из пакетика в 200 мл питьевую воду по капельке. Втираю воду в голову, потом наношу шампунь и после влажным и сухим полотенцами стираю его. Получилось!

Я счастлива.

Еще на Земле, наблюдая за девушками-астронавтами, я заметила, что слегка кудрявые волосы в невесомости красиво струятся. Поэтому я взяла с собой 20 резинок для волос. После мытья я закручиваю 5 рогаликов, чтобы волосы были волнистыми. Так я буду делать все 12 дней: на ночь, после мытья головы, крутить бигуди с помощью резинок.

6:40.

Завтрак и первые попытки самостоятельно приготовить себе космическую еду — это консервы и сублимированная пища в пакетиках, которую надо залить кипятком и ждать минут двадцать, пока еда разбухнет. Это целая процедура: включить воду, правильно отрезать край пакетика и надеть его потом на кран. Не обжечься, не обжечь соседа рядом, не расплескать еду по всей станции — особое искусство. Концентрация предельная, мозг работает активно. Все знания, полученные в ЦПК, оказались необходимыми.

8:00.

Занимаюсь реквизитом для операции: проверяю, все ли на месте, думаю, что куда развесить. Клим летает по станции, выставляет схемы света, тестирует камеры, развешивает стационарные камеры на точки. Работа кипит: тексты, календарно-постановочный план. Еще раз проговариваем порядок сцен. Подбираем костюмы из того, что у ребят есть в наличии здесь, на станции. Костюмы на все сцены я забираю к себе в каюту и укладываю в сумку.

Клим, Петя, Олег репетируют первые сцены, я помогаю. Антон без перерывов на отдых разгрузил весь реквизит, продукты. Сейчас продолжает работать.

Я пробую грим, на каждую баночку наклеиваю велкро (ту самую липучку, на которой на станции держится все) и превращаю свою каюту в гримерную комнату.

Пока Клим скидывает первые пробы камеры на Землю, мы с Олегом читаем сцены на следующие дни. Обед на лету. Некогда. Быстрые перехваты и дальше за работу. Читая сцену операции, понимаем, что здесь, на МКС, нет подходящей для Олега кофты на молнии или пуговицах. А по сценарию у персонажа Новицкого из правого плеча торчит дренажная трубка — нелогично, если он будет в толстовке, которая надевается через голову. И тут не отправишь вниз костюмера с просьбой «Дайте кофту на молнии». Ломаем головы.

Идет тяжелая, нервная работа. Ребята не всегда понимают нас с Климом — что нам нужно, чего мы добиваемся. Параллельно с работой мы пытаемся установить контакт друг с другом — четверо мужчин и одна женщина.

Мы все родом из детства. У меня оно было дворовое. Я привыкла все разруливать сама. Я девочка-селфмейд. Немного пацанка. Все, чего я добилась или не добилась, выиграла или проиграла — все мое. Все ошибки — мои. Я знала, что договорюсь — тем более с мужчинами. В детстве, в юности я все время была в мужском коллективе. Может быть, поэтому я так и не вышла замуж. Я неплохо понимаю мужчин, чувствую их, где-то уступаю, где-то нет, потому что понимаю: есть пропасть между мужчинами и женщинами в плане отношения к этому миру.

Я не поддерживаю феминисток. Да, женщины мудрее, гибче, в силу своей природы, но мне кажется, что первенство во многом принадлежит мужчинам. Они умеют мыслить глобальнее, совершать продуманные ходы на перспективу, и я с этим не спорю. Женщины эмоциональнее, чаще на что-то отвлекаются, тонут в быте. Как у Чехова в «Дяде Ване»: «Мужчина посадит деревце и уже загадывает, что будет от этого через тысячу лет, уже мерещится ему счастье человечества». У мужчин на это чуть больше времени. Ты тут мечешься между посудой, стиркой и воспитанием детей — остается только ночь, когда можно уделить время глобальным вещам. А в остальные часы все время куда-то бежишь, пытаешься что-то успеть.

Мне очень важно было понять каждого из членов экипажа. Я внимательно наблюдала за Олегом, Петей, Антоном и Климом. Мы впятером на корабле были как пять верхушек звезды, где каждый смотрит в свою сторону. Более разных людей сложно себе представить. Антон всей душой радел за этот проект: он еще на Земле видел, что у нас после тренировок, в том числе ночами на Байконуре, начинаются репетиции, ломание мозга и бесконечные споры. Поэтому Антон уже проникся к нам любовью. Но очевидно, что Олег и Петя и не должны были встретить нас радостными объятиями. Для них это выглядело так: какие-то сумасшедшие летят на станцию. Кто они? Что они будут тут делать? Насколько они подготовлены? Надо ли следить за тем, как они ходят в туалет, ведь они могут все сломать, разрушить, испортить? У космонавтов куча своих забот каждый день. Форма 24 строго расписана: каждые пять минут у космонавтов какое-то задание. От некоторых дел ребят освободили на время нашего пребывания на МКС, но к их постоянной работе добавились съемки фильма. К тому же они не артисты, а им нужно учить текст, играть роль — я их понимаю. Думаю, что и «доброжелатели» сказали про нас много «хорошего». Актриса летит на МКС — они, видимо, ожидали увидеть капризную девочку, которая будет что-то требовать, и режиссера с громкоговорителем.

Поэтому Петя и Олег вначале были к нам очень предвзяты. Времени, выделенного нам на съемки Роскосмосом, было критически мало. И чтобы снять то, что нам нужно, приходилось работать в личное время космонавтов. Судя по реакции Олега и Пети, им сначала это очень не нравилось. И когда Клим говорил, что надо снимать в дополнительное время, в воздухе повисало напряжение.

21:00.

Поужинали.

Вопрос с кофтой остается открытым. Думаем, как сделать ее своими руками. Олег находит подходящую по цвету толстовку из своего комплекта.

— Давай ножницы! Режем!

Разрезаем толстовку пополам — так, чтобы получилась кофта.

— Блин, края какие-то рваные…

— Есть тейп?

— Да, у нас есть серебряный тейп!

Очень неровно заклеиваем тейпом кофту с одного края, материмся, переделываем, заклеиваем с другого, чтобы в кадре выглядело красиво.

— А как ее застегивать-то?..

— У нас есть велкро!!

— Точно, велкро!!!

Мы приспосабливаем липучки… И получается кофта. Уже ночь. Завтра мы должны снимать сцену с дренажем. Висим, смотрим на наше самодельное творение…

Мы хохочем. Кажется, это оттепель.

woman.ru