ТЕМА ВОЗРАСТА — вернее, старения — одна из самых сложных. Культ естественности приучил нас к тому, что активная борьба с возрастом — это неправильно. Упаковка и рекламные кампании антивозрастных средств не уступают по подаче декоративной косметике, а дорогие баночки успешно продаются, но в их покупке никто не спешит признаваться. Журналист и блогер Fierce and Cute Мур Соболева объяснила, почему это патовая ситуация и почему не нужно стыдиться своих морщин (и уколов, которые их убирают).  

Я СИЖУ В КЛИНИКЕ эстетической медицины напротив двери кабинета главврача, на диванчик рядом со мной время от времени присаживаются девушки с дорогими сумками. Харизматичный главврач вызывает очередную девушку, через десять минут она выходит с ваткой, прижатой к носу, иногда еще и с заплаканными глазами, и входит следующая. Я не знаю, что он делает с носами девушек: я жду другого врача, с которой мы будем обсуждать, что сегодня будем делать с моим лицом.

Мне 30 лет. 150 лет назад мои ровесницы появлялись в классической литературе, как правило, в качестве комических — или же трагических — старух. Времена изменились; моя врач говорит что-то об увядании, но резко прерывает себя: «какое увядание в 30 лет». Вообще-то, самое что ни на есть естественное: несмотря на то что времена изменились, гормональные процессы в организмах функционируют более-менее по-прежнему, и я пытаюсь осознать, что к домашнему уходу пора добавлять серьезные процедуры.

Но иногда кажется, что лишь меня заботит эта проблема. Вокруг меня десятки таких же 30-летних женщин, плюс-минус пять лет. Но они как бы не стареют. Ничего не происходит. Они, конечно же, пользуются увлажняющим кремом и, возможно, даже используют средства «от первых морщин» — исключительно для профилактики. А еще они стараются высыпаться и много улыбаться, пьют много воды, и, конечно же, им очень повезло с генетикой. 

Тема старения у нас табуирована приблизительно так же, как менструация 

Пару лет назад я познакомилась с девушкой моих лет. Незадолго до этого у меня после страшного московского смога наметились первые морщины на лбу, и они меня ужасно раздражали. У моей новой знакомой был лоб, гладкости которого мог позавидовать не только мой малолетний сын, но и, кажется, моя лучшая супница. Я похвалила ее кожу и спросила, как она добилась такой потрясающей гладкости, ожидая контактов косметолога. «Мне повезло с генетикой, меня мама в юности научила не морщить лоб», — отвечала моя собеседница. «Да неужели? — удивилась я. — И ничего не ставила в лоб? Не колола даже гиалуронку и кислород?» Моя визави даже слегка возмутилась такому предположению. Тогда я попросила ее наморщить брови — она не смогла даже на полсантиметра их приподнять. «Разучилась», — кокетливо сообщила она мне. 

«Мне повезло с генетикой», — это самое частое, что вы услышите от девушки, в которой ботулотоксина за всю жизнь побывало больше, чем во мне кофе. И это не потому, что девушка — патологическая лгунья. Тема старения у нас табуирована приблизительно так же, как менструация: в журналах все видят рекламу тампонов, и даже в женской компании, выпив по четвертой куба либре, можно обсудить, какие протекают, а каким можно доверять. Но в обществе приличные женщины о таком не разговаривают, они побеждают старение легким движением ресниц. Колоть себе что-то? Фу, какая гадость! Мы за естественную красоту! Девушки, встреченные мной у кабинета хирурга, с большой долей вероятности публично озвучивают именно эту позицию.

Журналы для женщин исправно публикуют заметки о высокотехнологичных новых процедурах и достижениях в области инвазивных методик борьбы со старением. Но сразу за таким текстом, как правило, идет интервью 50-летней и гладкой, как арбуз, знаменитости, которая рассказывает о том, как полезны для кожи йога, любовь и здоровый смех. И конечно, упоминает, как она любит свои (отсутствующие из-за регулярных свиданий с косметологом и пластическим хирургом) морщины. При этом, что интересно, рассказывать о проблемной коже, с ее прыщами, воспалениями и расширенными порами, вполне комильфо, в частности, потому, что проблемная кожа — признак юности. А морщины — признак старости, старость is not sexy.

Я боюсь колоть что бы то ни было в свое лицо. Я не люблю боль, я боюсь уколов, но главное — я не хочу проходить ту точку невозврата, перепрыгивать через огненную надпись СТАРОСТЬ, после которой уже нет пути назад. Пока я не начала делать уколы, пока я не ставлю ботокс — я все еще молода. В отчаянии я отказываюсь от всех запланированных процедур; я обещаю врачу попробовать «просто не морщить лоб», а через месяц, если не поможет, тогда уже колоть. Мне делают массаж лица; пока я лежу на кресле, поразительно похожем на анекдотичную кушетку психотерапевта, я думаю о том, что стареть в нашем обществе — стыдно. 

Но ведь на самом деле это не так. Не стыдно пить — стыдно пить и при этом рассказывать, что употребляешь только «Эвиан». Не стыдно есть мясо — стыдно везде утверждать необходимость вегетарианства, а дома жрать стейки. Не стыдно стареть — стыдно делать вид, что пользуешься только детским кремом, и бегать к косметологу тайком, как к любовнику. Стыдно врать, короче.

Через пару недель я все же пойду ставить ботокс. Wish me luck.