Дорогие сплетницы,многие уже слышали,о том,что сегодня утром студентку Российского Экономического университета имени Г.В. Плеханова приговорили к трём годам колонии. Также она должна выплатить немаленькую сумму в качестве компенсации пострадавшим. Лично меня эта история не оставила равнодушной. Я считаю,что девушку осудили несправедливо. Обратите внимание на фамилии тех,кто был на стороне обвинения,очень занимательно:

"Ибрагим Курбанов нанес три ножевых ранения...

Александра Лоткова защищалась выстрелив из травматического пистолета...

Следователь Гайнуллина Диана Ханифовна не рассматривала версию о самообороне...

Адвокат "потерпевших" Равиль Джагфарович Вафин неоднократно заявлял ходатайства о переквалификации действий Лотковой на ч.2 ст. 111, более тяжкую статью...

Прокурор Раджабова озвучила обвинение, из которого следует, что Александра умышленно нанесла тяжкий вред здоровью на почве внезапно возникшей личной неприязни (до 8ми лет лишения свободы) а так же постановила выплатить Курбанову 2 миллиона рублей."

Далее привожу перепост из ЖЖ с интервью студентки:

"Когда группа пьяных молодчиков резала ее друзей посреди перрона станции метро «Цветной бульвар», никто не пришел на помощь. Люди будто не слышали криков о помощи". Так об этой истории писал "Московский комсомолец". Тогда 20-летняя студентка юрфака Александра Лоткова достала травматический пистолет и открыла огонь. Пуля пробила легкое одному из нападавших. На девушку завели уголовное дело по статье 111 ч. 1 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью).

— Александра, расскажите, что происходило в тот день, 25 мая?

— Я наконец встретилась с моей самой близкой подругой Аленой. Это происходит редко: мы обе сильно загружены учебой. Я сейчас на третьем курсе академии Плеханова, на юридическом факультете, она — поступает, потому мы хватаемся за любую возможность, чтобы встретиться и поговорить. Сидели в кафе на «Савеловской», тут мне позвонила моя подруга из Санкт-Петербурга Аня, она приехала к своему молодому человеку Диме Хворостову. С ними были еще два его товарища, одного также звали Дима, второго — Павел. Мы решили встретиться в кафе и посидеть все вместе. К нам подъехала и еще одна Анна, наша общая знакомая, она тоже оказалась в тот вечер рядом. Был прекрасный вечер, мы шутили, смеялись, настроение было прекрасное, мы и не заметили, как наступила полночь, а потому поспешили в метро, чтобы не опоздать на пересадку.

— Что же было потом?

— Ребята задержались наверху, а мы вчетвером спустились вниз и ждали их в центре зала, это видно по записям камеры наблюдения. Буквально минут через пять они появились, но не одни, а в сопровождении неизвестной мне троицы. Издали я подумала было, что это знакомые Димы или Павла, с которыми парни случайно встретились. Правда, смутила разница в возрасте. Нашим Димам и Паше 18—19, а этим на вид было лет 25. Когда они подошли ближе, я поняла, что дружбой тут и не пахнет: они ругались, о чем-то спорили. Не дойдя до нас, мужчины свернули за колонны к платформе, чтобы разобраться. А потом к нам подлетел Дима, тот, с которым мы познакомились только час назад, он закричал что-то несвязное: «Там драка, Диму порезали ножом».

— И что ты сделала?

— Я бросилась за колонны на платформу, вижу: у Паши разбит нос, у Димы резаная рана на шее, а между ними стоит высокий парень в шортах (позже, во время следствия, я узнала, что его зовут Ибрагим Курбанов). Он размахивал ножом с черной рукоятью и кричал: сейчас я вас всех убью! Он выглядел неадекватным, взгляд, как у сумасшедшего, а алкоголем от него несло за версту. Тогда я решила достать из сумочки пистолет, чтобы его припугнуть.

— А почему у тебя в сумочке оказалась травматика?

— Когда мне было 17 лет, около дома на меня напали три незнакомых мужика, попытались вырвать сумку, я кричала, звала на помощь — все без толку, один тогда сильно ударил меня по лицу, я упала, а они сбежали… Мне было больно и обидно: ведь я кричала, звала на помощь, на улице были люди, но никто не пришел на помощь. И я тогда решила, что больше это не повторится. Когда мне было 18, я получила разрешение и купила себе «стример». Папа был против, но я его убедила, сказала, что буду носить с собой, только когда поздно возвращаюсь домой. Так что пистолет в тот день был у меня на законных основаниях.

— Что ты сделала после того, как достала пистолет?

— Я сначала закричала, пытаясь привлечь внимание, но все были заняты дракой; тогда я подняла пистолет и выстрелила в сторону туннеля. В этот момент один из друзей Курбанова, Иван Белоусов, бросился на меня, повалил на платформу, стал вырывать пистолет. Я прижала его к груди, закричала, тут подоспел на помощь один из наших, он оттащил от меня Ивана. Я вырвалась, побежала в центр зала. Курбанов погнался за мной. Я обернулась — вижу, он подходит, в руках нож, взгляд злой такой. Я навела на него пистолет. Он даже и не думал останавливаться. Когда уже был рядом, я снова выстрелила. Это подействовало: он развернулся и выбежал в вестибюль.

— Свидетели говорят о том, что ты стреляла четыре раза, почему ты произвела еще два выстрела?

— Драка продолжилась, я увидела, как один из мужчин схватил Диму, а второй продолжил его бить. Я подошла на два метра к ним и выстрелила не целясь, потом выстрелила и еще раз, уже когда прибежал полицейский. Одна из этих пуль, как я позже узнала, и пробила легкое Ивана Белоусова. Но я ни в коем случае не желала наносить увечья, я лишь хотела закончить эту бойню.

— После драки вы с ребятами или родными обсуждали случившееся?

— Мы с Аленой забежали в один вагон, остальные — в другой. Обе нервничали, переживали, Алена держала меня за руку, успокаивала. Мы обе были в шоке. С ребятами не прощались, я выбежала на «Чеховской», они поехали дальше. Домой я вернулась после часа ночи, отец уже спал. Мы живем вдвоем, мама умерла, когда мне был год. Утром я тоже не стала ему ничего рассказывать: не хотела его понапрасну волновать.

— Как ты узнала о последствиях ночной потасовки?

— В субботу я включила Интернет и увидела в ленте новостей сообщение о драке на станции метро «Цветной бульвар». Там писали, что была стрельба, есть пострадавший Иван Белоусов, который находится в Склифе. Вот тут я испугалась, поняла: это я виновата. Немедленно позвонила моему товарищу Алексею, рассказала ему, что случилось, и попросила поехать со мной в больницу к Ивану. По дороге мы купили маленький тортик и отправились к нему просить прощения.

— Как прошла ваша встреча?

— Мне было горько видеть его, он был весь в трубках, с маской на лице. Я поздоровалась, сказала, что это я была на той станции и я стреляла. Он, конечно, был не в восторге от произошедшего, но тоже извинился, сказал, что был сильно пьян и почти ничего не помнит. Извинился за своего друга Ибрагима, говорил: прости, мы немного лишнего перебрали. Расстались почти друзьями. На всякий случай я оставила свой мобильный номер. Правда, несмотря на наш разговор, через несколько часов, как я узнала, он написал на меня заявление.

— Когда отец узнал о случившемся, как он отреагировал?

— Папа был в шоке. Забирали меня дома. Я как раз вернулась из больницы, поднялась к себе на этаж, как меня под руки взяли двое молодых людей. То, что это оперативники, я не знала, подумала: мало ли, может, грабители, может, еще чего хуже — хулиганы. В общем, я подняла шум. Тогда они представились и дали мне попрощаться с отцом. Конечно, он был в шоке. Когда ему зачитали постановление, не вымолвил ни слова. Позже мы не раз обсуждали произошедшее. Как мне кажется, папа меня понял.

— Насколько тяжело далось заключение? Раньше ведь ты не попадала в полицию?

— Поспать в день задержания не получилось вообще, на меня смотрели, как на местную достопримечательность. Уже в новостях везде рассказали, что случилось, показали видео с камеры наблюдения, где была видна драка, где была я с пистолетом. Полицейские относились с пониманием, угощали чаем. Говорили, что молодец, что не убежала, что заступилась за друзей.

— Как ко всей этой ситуации отнеслись в твоем вузе преподаватели и однокурсники?

— Меня все поддержали. Эту ситуацию в юридическом ключе у нас рассматривали со всех сторон, считают, что я соблюдала нормы самообороны. Сейчас готовится петиция от моих преподавателей для суда.

— Если завтра ты окажешься в похожей ситуации, как ты поступишь?

— Наверное, точно так же. Я часто думала, что я могла бы не доставать пистолет и подождать, чем кончится дело, и тогда бы мне не грозило восемь лет, и я бы не находилась под домашним арестом. Но вспоминаю крики моих товарищей, нож в руке у Ибрагима и всю эту ситуацию... Все беды в нашей стране происходят от равнодушия и от желания спасти свою шкуру. Мы думаем о том, как нам сохранить свой покой и комфорт, и нам плевать, если кому-то рядом грозит беда. Я считаю, так жить неправильно, и не могла поступить иначе. Я всегда стараюсь помогать тем, кто нуждается.

— До случая в метро ты за кого-то заступалась?

— Нет, не приходилось. Помогать можно не только с оружием в руках. Многим нужны простое человеческое внимание, теплая одежда или еда. Со своими друзьями и знакомыми я не раз помогала бездомным, а также детям в детских домах. Но я не считаю, что сделала что-то героическое. Я защитила жизнь одного человека и, к моему большому сожалению, нанесла тяжелую рану другому, у которого тоже есть семья и родные люди. Это серьезный урок на всю жизнь.

***

Ну и вот сегодня состоялось последнее заседание суда. Друзья и однокурсники Лотковой пришли ее поддержать.

Лоткова приговорена к 3 годам колонии за умышленное причинение вреда здоровью, опасного для жизни человека. Сидеть ей предстоит в колонии общего режима два года, один год она уже провела под домашним арестом. Лоткову взяли под арест в зале суда. Ей придётся выплатить компенсацию Ивану Белоусову в размере 300 тыс. рублей, а Ибрагиму Курбанову - в 250 тысяч.

Обновлено 20/03/13 20:44:

Ссылка на статью МK  http://www.mk.ru/daily/newspaper/interview/2012/11/27/779811-urok-travmatiki.html

Ссылка на ЖЖ  http://naganoff.livejournal.com/93722.html

Видео с камер