Мы так мечтали о детях, но...Ад, через который прошли вместе с мужем, не пожелаю врагу. Журнал, где я улыбаюсь с обложки, попался на глаза случайно, когда проезжала мимо газетного киоска. Не удержалась, купила, прочитала и... мягко говоря, удивилась. Хотя, казалось бы, должна была привыкнуть к скандальным публикациям еще со времен «Дома-2». Давно уже каждый мужчина рядом со мной автоматически становится моим «любовником», бокал воды в руке превращается в «клубную пьянку», смешное фото в Твиттере в «скандальную выходку» и так далее —список можно продолжать до бесконечности. Ненавижу сплетников. Не-на-ви-жу! И перестаю общаться с человеком, который в моем присутствии позволяет себе говорить гадости о других. Надо было поступить так же и с журналом: выкинуть и забыть. Глупо реагировать на очередные «сенсационные разоблачения» о том, что в реалити-шоу «Каникулы в Мексике» я крутила роман с одним из участников. Он, оказывается, неоднократно оставался у меня ночевать и хвастался перед ребятами, что его теперь благодаря моей протекции ни за что не выгонят с проекта. В той же статье говорилось, что мы с мужем год как не живем вместе, а брак наш разрушил миллионер Арсений Шаров. «Влюбленную парочку» засекли, когда они вылетали из Шереметьево на Барбадос. Ну и что делать? Не объяснять же каждому, что Арсений мой хороший друг, что папарацци взяли нас на прицел, когда мы большой компанией отправлялись на отдых. Не кричать же на каждом перекрестке, что я по-прежнему счастлива замужем, что лучше человека, чем Леша, не встречала и вряд ли еще встречу! Не показывать же всем паспорт, в самом деле?

Кстати о паспорте. Его я действительно готова показать — тем, кто опубликовал в Интернете мое заявление о расторжении брака. Высший пилотаж шпионажа — пробраться в суд! И все ради того, чтобы разоблачить людей, которые никогда не собирались расставаться. Да, был момент, когда мне в очередной раз надоело, что муж пропадает на работе, и я решила всерьез пощекотать ему нервы. И что? В любом браке бывают и кризисы, и конфликты. Пока отношения живы, пока есть любовь, за нее борются. И у нас бывают острые моменты, они-то и показывают, что мы друг другу дороги, что чувства не остыли. Заявление это я давно уже забрала, а Леша в очередной раз сказал, что мы будем проводить больше времени вместе. «Как они надоели! — отреагировал муж, когда я позвонила ему на работу и поделилась «впечатлениями». — Наплевать, не обращай внимания». Сама понимаю: он прав, судиться со сплетниками бесполезно, это пустая трата времени и нервов. Но мне не нравится, что посторонние люди вламываются в мою жизнь. Журналисты, ничего достоверно не зная о моей жизни и обо мне, пытаются заверить читателей, что я продолжаю оставаться, как и во времена «Дома-2», довольно истеричной особой. Тогда,под прицелом камер, выдержка действительно мне изменяла: «зажигала», не думая о том, как выгляжу. Но теперь это в прошлом. Я взрослая, замужняя женщина. Ведущая шоу, а не его участница. Я многого добилась, но эта новая жизнь далась мне дорогой ценой. ..Резкий звук сирены давит на уши, но нашей «скорой» не торопятся уступать дорогу. Я лежу на носилках и молюсь: «Господи, только бы успели...» В приемном отделении врач начинает задавать вопросы, на которые я уже отвечала: нет, ничем не болела, не простужалась, лекарств не принимала, тяжестей не поднимала... Он ощупывает живот и произносит: — Готовьте к операции. — Как к операции?! А как же ребенок? Вы его спасете? — Поздно. Я проваливаюсь в пустоту и слышу, как кто-то вдалеке произносит мое имя, настойчиво зовет, но откликнуться не могу, язык прилип к небу, еще мгновение и... словно выныриваю из глубины. Вижу склонившееся надо мной лицо анестезиолога: — Как чувствуете себя? — Хорошо... — шепчу спекшимися губами. Они ведь хотят услышать именно это. Как может чувствовать себя женщина, только что потерявшая ребенка?! Мне пришлось пережить это три раза, пока не родился Богдан, главный мужчина в моей жизни. Все это я смогла преодолеть благодаря Леше. И ради него. Мы так мечтали о детях, но... Ад, через который прошли вместе с мужем, не пожелаю врагу. Однажды чуть не умерла от кровотечения: промедли доктора еще минут десять — и все... Виной всему несовместимость резус-факторов крови моей и мужа. Да и вообще с моей редкой группой, третьей отрицательной, много сложностей со здоровьем. С общей бедой мы с Лешей справлялись вместе. Только благодаря его поддержке, любви и вниманию выбралась из этого кошмара. Говорят, дьявол — в мелочах, а Бог — в деталях. Я благодарила Бога за то, как в этой ситуации вел себя мой мужчина! Например, Алексей знал, что я страшно боюсь боли, ненавижу больницы и легко впадаю в панику. И каждый раз, когда меня госпитализировали, Леша появлялся в палате нагруженный пакетами с постельным бельем, одеялами, подушками, чтобы не спала на «казенном». В каждом его поступке я чувствовала заботу обо мне и любовь. Муж не давал впасть в отчаяние, находил лучших врачей, пока, наконец, не произошло главное событие в моей жизни — рождение сына.

Почти весь срок беременности я провела лежа. «На сохранении» в больнице пробыла весь третий месяц. Долгое время запрещали присесть даже для того, чтобы поесть. Леша держал капельницу, когда я принимала душ, нельзя было ее отсоединять ни на минуту. Кажется, на теле не осталось живого места от бесконечных уколов. Особенную «радость» доставляла магнезия. Жуткая боль, но альтернативы при проблемной беременности нет. Сразу сказала: «Буду рожать одна». Не понимаю модного веяния, когда мужья присутствуют при родах. Зачем шокировать любимых своими страданиями? Страсть со временем и так угасает, пропадает сексуальный интерес, так зачем же ускорять этот процесс? Роды были сложными, ребенок шел ножками, намучилась, пока он в последний момент не перевернулся. Богдан появился на свет крупным: вес три килограмма девятьсот пятьдесят граммов, рост пятьдесят семь сантиметров. Леша сначала маялся в коридоре, потом в стрессе уехал в офис, но успел вернуться вовремя. Едва мы остались с малышом одни, он тут же появился в палате. Он так на нас смотрел! Словно не мог поверить своим глазам. Разве можно забыть о таких мгновениях, не дорожить после этого своей семьей?! На рождение Богдана муж подарил мне потрясающий изумруд. Правда, девять месяцев, что носила ребенка, мы с Лешей называли будущего сына Феликсом. За две недели до родов сидели со свекром, болтали, и вдруг я сказала: — Алексей Петрович, мне кажется — никакой он не Феликс, а Богдан. Вслушайтесь — Богом дан. Так жду этого ребенка, мы с Лешей столько пережили... — А давай Богданом и назовем! — загорелся свекор. Cын оказался копией Леши. Родные потом смеялись: «Куда ты выходила? Почему у ребенка нет ничего твоего?» С самых первых дней Богдан был спокойным и серьезным. Мало эмоций, твердый характер, упертый — вылитый отец. Мой муж — настоящий мужчина, ответственный, смелый, активный. Думаю, сын вырастет таким же. Ему уже два года, и он ничего не боится, везде лезет. Иногда сердце кровью обливается, когда вижу, как он прыгает с высокой лесенки у нас во дворе. Но свекровь успокаивает: Леша был таким же, стоило ей отвернуться, мог влезть на козырек подъезда или на дерево. Подозреваю, что нас ждет беспокойная жизнь. Но мне это нравится, хотя сама в детстве была трусихой. И сейчас пугаюсь до обморока, если Богдан падает, но не бросаюсь к нему с заполошными воплями, жду, когда сам поднимется, он же — мужчина. Жизнь сегодня сложная — подростки пьют, курят, не говоря о наркотиках. Главная причина всего этого, по-моему, безделье и безнадзорность. Поэтому уже сейчас приучаю Богдана к дисциплине — он ест, спит и гуляет по четкому графику. Два раза в неделю у сына занятия с педагогом, он учится читать-писать, ходит в детский клуб, где ребята лепят, рисуют, занимаются танцами, гимнастикой. Мне не нравится, когда родители покупают сыновьям все, что те попросят. Мужчина должен всего добиваться самостоятельно, как мой муж. У Богдана не будет дорогих телефонов и персональных водителей, никакой роскоши, только самое необходимое. На остальное пусть заработает сам. Матери, которые балуют мальчиков, растят чудовищ. Те в перспективе будут потребительски относиться к женщинам, вместо того чтобы обеспечивать семью и брать на себя ответственность за нее. Насмотрелась на таких, пока не встретила Алексея. Если бы не он, кто знает, как сложилась бы моя жизнь?

В восемнадцать лет, еще в Тюмени, я впервые влюбилась. Антон был старше на три года. Познакомились в спортивном клубе, несколько месяцев встречались, гуляли, сидели в кафе, потом сблизились настолько, что я представила его родителям. Папа мой работал врачом-ортопедом, а мама преподавала экономику в Тюменском университете. У меня есть еще младший брат Станислав, у нас разница в шесть лет. Он учится на политолога в Москве в Университете дружбы народов. История любви моих родителей уникальна: в седьмом классе они оказались за одной школьной партой и с тех пор не расстаются. Я бы тоже так хотела, но первое серьезное чувство принесло только боль и разочарование... Антон оказался избалованным и своенравным. Начинал учиться в институте — бросал, затевал какой-то бизнес — и тут же терял интерес. В отличие от него я с четырнадцати лет подрабатывала внештатным корреспондентом газеты «Тюменские ведомости», мне доверяли все интервью со столичными знаменитостями. А со второго курса университета (я училась на отделении журналистики филологического факультета) работала на телевидении в программе криминальных новостей. Оглядываясь назад, прихожу в ужас от собственного бесстрашия. Я была единственной девушкой в редакции, выезжала с милицейскими группами на происшествия, пожары, аварии, убийства, в общем «на трупы». Расспрашивала свидетелей, виновников, прокуроров и убийц, готовила сюжеты и еще была ведущей программы «Мгновения». Родители, конечно, были не в восторге, но запретить ничего не могли. Мне нравилось быть независимой и самостоятельной, нравилось зарабатывать самой. Антон же предпочитал вести приятную праздную жизнь. Мы часто ссорились по этому поводу, но как все юные влюбленные, я пыталась закрывать глаза на его недостатки. Однажды он сказал: «Уезжаю на неделю по делам». В его отсутствие я, как обычно, из дома ни ногой. Сижу, пишу курсовую, вдруг звонит подруга: — Вы что, расстались с Антоном? — Нет, с чего ты взяла? Он в отъезде, в другом городе. — Разве? Только что видела его в клубе. Обнимал какую-то девицу. А потом усадил в свою машину — видно, поехали догуливать. Не поверила. Тут же набрала номер Антона: абонент недоступен. Позвонила его родителям. «Аленушка, он еще не пришел», — ответила ничего не подозревавшая мама. Предательство пережить тяжело. Проплакала всю ночь, к утру решила: не хочу его больше видеть, все кончено. На следующий день стала сбрасывать звонки Антона, а потом вообще отключила телефон. Тогда он подстерег меня около университета. Объяснение было бурным, Антон сначала все отрицал, а потом признался: — Ну зачем ты все усложняешь? Подумаешь! Я же мужик в конце-то концов, могу иногда расслабиться. Та девушка для меня ничего не значит. — Знаешь, мои родители недавно отпраздновали серебряную свадьбу. И за двадцать пять лет не наскучили друг другу. Им не нужно искать приключений на стороне. А мы вместе всего три года, и ты уже от меня устал... В тот раз Антон сумел добиться прощения. Я старалась все забыть, но каждый раз, когда он не отвечал на звонки, начинала сходить с ума от ревности. Наконец, со слезами и скандалами, мы расстались окончательно.

Я погрузилась в уч:), написала курсовую о реалити-шоу, получила за нее «пятерку» и захотела расширить тему в дипломной работе. Тут как раз на глаза попалось объявление о кастинге в программу «Дом-2», который проходил в Тюмени. Решила принять участие, и меня сразу же взяли, даже без основного кастинга в Москве. Родители пытались отговаривать: — Зачем тебе «Дом-2»? А как же уч:)? — Мне это нужно для диплома, университет бросать не собираюсь. Вернусь через два месяца, — пообещала я. Не подозревала, что проживу в периметре (так называется охраняемое место съемок) три года. Конечно же, знала правила проекта: в «Доме» положено искать любовь, строить отношения. Поэтому скрыла свои истинные планы, соврав, что тоже приехала за любовью. Но... На второй день влюбилась в Степку Меньщикова, безумно обаятельного, талантливого, харизматичного! Он был чем-то похож на героев Челентано, эдакий мужчина-дикарь без комплексов. К тому же прекрасно играл на гитаре, потрясающе пел. Казалось, каждую песню посвящает только мне. Слушала, и мурашки бежали по коже. В родном Екатеринбурге Меньщиков окончил театральный институт, какое-то время состоял в труппе местного театра, а потом отправился покорять Москву. В столице работал клоуном, смешить — его призвание. Тем не менее полтора месяца в «Доме-2» жил один: все ждал свою суженую. Его даже чуть не выгнали за это. Но тут пришла я. Наш первый поцелуй камеры не зафиксировали. Степка хотел произвести впечатление и пригласил меня на съемки шоу Дмитрия Нагиева «Окна». Редактор, который взялся нас туда доставить, у магазина вышел из машины купить бутылку воды, а Меньщиков вдруг притянул меня к себе и поцеловал. Голову снесло напрочь. Ну и понеслось.

По большому счету, мы друг другу абсолютно не подходили. В этом крылся особый смысл. На каждом реалити-шоу работает команда психологов, задача которых подобрать настолько разных людей, чтобы, столкнувшись, они тут же начали противостоять друг другу. Тогда зрителям интересней смотреть. Участники шоу в жизни скорее всего никогда бы друг на друга даже не посмотрели. В периметре же они просто вынуждены общаться, а значит, между ними постоянно вспыхивают скандалы. Столько камер, сколько было на «Доме-2», не встречала нигде. Скрыться от них нереально, они висели буквально на каждой веточке, заборчике, карнизе. Мимо не проскочила бы и мышь. Но о том, что за нами следит недремлющее око, мы помнили лишь в начале. Изо дня в день ходить застегнутым на все пуговицы невозможно. Мы и не пытались этого делать, вели себя так, как подсказывали эмоции. К моему приходу на проекте уже сложились определенные отношения, были свои звезды и аутсайдеры. Я по натуре — боец, поэтому не собиралась прозябать на задворках и тут же включилась в битву за первенство. Правда, в сентябре, когда начались занятия в университете, засобиралась домой. Но мне предложили контракт. Не имею права называть сумму, это коммерческая тайна. В «Доме-2» гонорар за съемки в шоу выплачивали шести самым ярким участникам. Это грело мое тщеславие, и я, подумав, согласилась. Поставила лишь одно условие: чтобы отпустили на госэкзамены, предзащиту и защиту диплома. И все же главная причина крылась в отношениях со Степкой. Наш роман набирал обороты. Я была влюблена, он клялся, что тоже любит, но никогда не говорил: «Хочу, чтобы ты принадлежала только мне, чтобы всегда была рядом». Ревновала я жутко: даже если он просто кому-то улыбался, у меня сразу же «падало забрало». Не могла держать себя в руках, набрасывалась на него. А Меньщиков, гаденыш обаятельный, нравился всем женщинам вне зависимости от возраста. От него была в восторге даже моя бабушка! Я мечтала приручить Степку, но он не поддавался дрессировке. А постоянные конфликты и ссоры будоражили чувства. Мои бедные родители, смотревшие «Дом-2» каждый вечер, никак не могли поверить, что их Алена может быть такой скандалисткой и хабалкой. Я, словно какой-то адский генератор, круглосуточно вырабатывала тонны агрессии, выплескивая ее на Степу и окружающих. Скорее всего, так моя еще не сформировавшаяся психика подстраивалась к обстоятельствам. Как же долго и тяжело я избавлялась от приобретенной на «Доме-2» стервозности! Ведь идти к цели по головам противоречит женской природе. Но эту мудрость я постигла гораздо позже. А тогда... Наша со Степой «лав стори» напоминала огненную феерию: мы дрались, ругались, мирились, хлопали дверями. С Меньщиковым классно дружить, но жить с человеком-зажигалкой, способным превратить в цирк самую печальную ситуацию, безумно тяжело. Иногда мне требовалось обычное внимание, сочувствие, а Степа включал клоуна, хохмил. Или еще хлеще...

Празднование знаменательной даты — девять месяцев наших отношений — не забуду никогда. Степа сказал редакторам, что вместе с парнями готовит мне сюрприз, и попросил увезти всех девчонок с площадки на несколько часов. Возвращаясь из парка, где мы катались на аттракционах, размечталась: «Все сейчас разойдутся по домам, а Степа встретит меня с цветами и тортом, мы вдвоем — только он и я — поднимем бокалы за наши девять непростых, но прекрасных месяцев, поцелуемся и...» Заходим на площадку — никого, зато везде валяются пустые бутылки из-под пива, штук сто, не меньше. Открываю дверь в свой дом — там адский ад, полный трэш. Пол залит чем-то липким. В центре комнаты валяется перевернутая кастрюля со слипшимися макаронами. На столе грязная посуда. С ужасом думаю, что, наверное, ребята напились до умопомрачения. Но где они все? Где Степа? Может, их куда-то увезли? Кто-то из девчонок нашел записку: «Мы в стрип-клубе». А меня уже трясет. Злюсь: «Ну что за козел! Как он мог уехать?!» Захожу в спальню — Степа лежит на кровати лицом вниз в одних трусах, а постельное белье закручено жгутом, как будто там проходили «бои без правил». На зеркале губной помадой написано: «Ты мне очень понравился, позвони». Номер телефона и подпись: Люся. Кто такая?! Недолго думая, я набрала полное ведро ледяной воды, а дело было зимой, и окатила лежащего без движения Степу. Он такого явно не ожидал, подскочил, начал орать: «Ты что, совсем чокнулась?! Я же простужусь!» В итоге мы чуть не подрались. Степа с криками «Дура, шуток не понимаешь?!» вытолкал меня из дома в одном свитере, даже куртку не успела накинуть. «Господи, за что мне такое наказание?» — рыдала я, задыхаясь от возмущения. А Степа ходил как ни в чем не бывало. Парни ему подыгрывали, громко, чтобы я слышала, вспоминали стриптизершу Люсю, которая к ним якобы приезжала. О том, что ситуация была от начала до конца срежиссирована Степой, узнала лишь вечером на лобном месте. Мне хотелось его убить. А Меньщиков взял микрофон и произнес: «Дорогая Мурлыська, я сегодня решил сделать тебе еще один сюрприз, — у меня внутри все похолодело. А Степа продолжает: — У нас маленький юбилей. В такие моменты принято дарить любимым девушкам цветы. Вот, пожалуйста, — он протянул мне огромный букет лилий. — А еще мужчины в таких обстоятельствах предлагают руку и сердце, но я этого не сделаю». Достает откуда-то огромный кусок говяжьей печени и протягивает мне. Отшатнулась, а Степа настаивает: «Нет, ты возьми, разгляди повнимательнее». Оказывается, этот ненормальный засунул в сырую печенку кольцо из белого золота с бриллиантами — такого подарка я еще ни от кого не получала. Вся злость моментально улетучилась, разрыдалась от счастья, но по сей день не понимаю, зачем было предварительно доводить меня до белого каления. Меньщиков ничего и никогда не мог сделать по-человечески, праздники почти всегда оборачивались скандалами. За полтора года мы со Степаном страшно устали друг от друга. Все больше раздражало, что он не ставит перед собой никаких целей, не хочет расти. Ему было комфортно в образе клоуна. А для меня примером настоящего мужчины всегда оставался отец. Я хотела, чтобы рядом был именно такой человек, глава семьи, который обожает жену и детей, зарабатывает деньги, к чему-то стремится. Степа до идеала явно не дотягивал. Мы все больше отдалялись друг от друга. Когда быть вместе стало совсем невыносимо, приняли решение разойтись. Слава богу, не поубивали друг друга. Рана в моей душе не затягивалась долго. Пыталась вышибать клин клином: отвечала на ухаживания других ребят, ездила на свидания, флиртовала, с кем-то даже целовалась. Но... продолжала любить Степу. А потом, сама того не ожидая, оказалась в объятиях его друга Мая Абрикосова. Май — Роман Тертишный — приехал из Воронежа.Почти двухметровый белокурый красавец с голубыми глазами был всеобщим любимцем. Талантливый актер, режиссер, поэт, музыкант. Умница и циник, презирающий условности и общественное мнение. К этому времени Май расстался с Солнцем (Ольгой Николаевой из Пензы). Их, как и нас со Степой, связывал длительный и весьма бурный роман. И конечно, он не мог закончиться безболезненно ни для кого. Страсть между нами вспыхнула внезапно. Это была именно страсть. Просто умопомрачение какое-то. Сидели однажды вечером вместе, болтали о какой-то ерунде, встретились глазами... и все. Первую ночь спали на кровати «солдатиками»: он на одном конце, я — на другом. Никак не могли понять: как же все это произошло и почему мы вообще лежим в одной постели?

А дальше — словно два вулкана взорвались. Мы не расставались ни на минуту, но ссорились как безумные. Моменты страстной близости сменялись бурными выяснениями отношений. Мне казалось, что Май не принимает меня всерьез. Его настроение менялось как погода весной. То мы ругались вдрызг, то ехали знакомиться к его маме в деревню под Воронеж. Там было так хорошо! Замечательный дом, красивый сад, огород, скотина: куры, гуси, козы, корова. Рядом лес. Мы ходили за грибами, ездили на бахчу за арбузами. Так сдружилась с его мамой, что после какой-то очередной душераздирающей ссоры отправилась к ней зализывать раны. Маю сказала: «Все, надоело, ухожу от тебя и из проекта!» — и исчезла. Когда через день не вернулась, он в ужасе позвонил домой. Я сидела у телефона, ждала звонка от родителей из Тюмени, схватила трубку и услышала: — Мама, что делать? Алена сбежала и не сказала куда, я не нахожу себе места. — Так тебе и надо! — обрадовалась я. Он требовал немедленного возвращения, а я провела четыре прекрасных дня с его мамой, жаловалась ей, рассказывала, какой он плохой, как меня обижает. Она, естественно, меня жалела. Так не хватало искреннего человеческого участия, нормальной жизни, нехитрых забот и радостей. Но... надо было возвращаться в привычный мир сумасшедших страстей и надуманных драм. В тот момент у нас был период бесконечных гастролей, мы постоянно переезжали с места на место, жили в самолетах и поездах. Аншлаги, поклонники... У кого угодно крыша съедет. Я дико уставала от всего этого рок-н-ролла, а Май купался в обожании. Ему требовалось все больше и больше общения, любви, восторженных взглядов. Он изображал из себя рок-звезду — раздавал автографы, фотографировался со зрителями... В каждом городе, где мы все пели в меру своих сил и возможностей, Май успевал познакомиться с местными, которые ждали после концертов у служебного входа. — У нас заказан столик в клубе, поедем, повеселимся, расслабимся. — Спасибо, очень устала, — отвечала я. — Дело твое, — говорил Май. И немедленно исчезал. Очень обижалась, но произнести «Хорошо, тогда я тоже с тобой» не позволяла гордость. В итоге в одиночестве маялась без сна в гостиничном номере. В голову лезли тревожные мысли: «С кем он там тусуется? Что делает?» Рыдала от злости, а потом тряслась от страха: вдруг с ним что-то случилось? Ведь он один в незнакомом городе. Где его искать? Куда бежать? Май появлялся под утро. Я к тому моменту была уже на таких нервах, что тут же устраивала скандал: — Ты сволочь! Почему совершенно со мной не считаешься? — Не ори, перебудишь соседей, я спать хочу, не мешай. Но поспать не удавалось, через час нас уже будили, чтобы везти в аэропорт. На следующий день ситуация повторялась. С очередной компанией он или отрывался на дискотеке, или шлялся неизвестно где. А я ждала. Изменял ли он мне со случайными девицами? Не знаю и знать не хочу. Не изводила себя ревностью, меня пугало, что Май стал совершенно другим человеком. Куда-то делись и нежность, и искренность. Если раньше он читал мне стихи, цитировал своих любимых даосских философов, то теперь становился циником. Его губили «пятнадцать минут славы» и обожание незнакомых и ненужных ему людей.

Употреблял ли Май «стимуляторы» — не знаю, врать не буду, за руку его не ловила. Однажды явился вроде не пьяный, но с подозрительно блестевшими глазами. Я налетела на него как коршун: — Что ты принял, пока тусовался в этом дурацком клубе? — Пошла к черту! Что вам всем нужно? Что вы знаете обо мне? Я — сам по себе. Ты мне никто! Я влепила ему пощечину, он легко — как котенка — отбросил меня на кровать и ушел, хлопнув дверью. Образумить Мая было невозможно, он несся как ураган. Это было какое-то саморазрушение. Даже ко всему привычные продюсеры увидели, что мы находимся на грани, и решили премировать нас поездкой на отдых в Турцию в пятизвездочный отель. До этого ни мне, ни Маю бывать за границей не доводилось. Радовались, предвкушали, как отлично отдохнем. Но начали ругаться из-за ерунды еще по дороге в аэропорт. Май орал: — Ты летишь в Турцию, я во Вьетнам, с тобой не полечу никуда! — Нет, это я с тобой никуда не полечу! В итоге мы все-таки с горем пополам добрались до турецкого берега. Престижный отель, все шикарно, а у нас — страсти в клочья! В первый же день стоим у бара, заказываем коктейли, и вдруг мне приветливо улыбается какой-то русский. Наверное, узнал или настроение просто хорошее. Всегда улыбаюсь людям в ответ. Май тут же на дыбы: — Может, будешь жить в его номере? — Ты что, совсем очумел от ревности? Кстати, если б он улыбнулся какой-то девушке, я бы тоже ему весь мозг вскрыла. В общем, дикая ссора, мы толкаем друг друга и валимся в бассейн. Окружающие в шоке. На второй день поругались с одной южной семьей, состоявшей из крупногабаритной мамы и целого выводка детей разного возраста, которые хулиганили, орали, прыгали с разбега в бассейн, обдавая окружающих брызгами. Мы с Маем плавали-плавали, а потом начали целоваться. Подчеркиваю: целовались не страстно, без объятий. Но это все равно сильно задело чувства матроны. — Как ты, сосиска, — завопила она, обращаясь к худому Маю, когда мы вылезли из воды, — посмел целоваться со своей девкой при моих детях?! Май на нее зыркнул и ответил: — Почему вы мне хамите, сарделька? Тут такое началось! Старший сын женщины подскочил к Маю и ударил его со всей силы по лицу. Май в долгу не остался, завязалась драка. Я закричала, прибежали охранники, еле-еле растащили дерущихся. Женщина орала: — Что вы себе позволяете? Я такого не потерплю! На третий день Май снова устроил мне сцену ревности. Я кричала: «Все, ухожу!» Мы жили в отдельном бунгало, он не выпускал меня из дома, разорвал одежду. Тогда я, обмотавшись простыней, выпрыгнула в окно и побежала. Он в одних трусах за мной... Утром четвертого дня к нам явилась администрация: «Ребята, у нас тихий семейный отель, а у вас ссоры-разборки, почему вы так себя ведете?» Нашу скандальную парочку под конвоем вывели из гостиницы и отправили в другой отель... Сейчас понимаю, что мы просто разучились жить в социуме. Существование в периметре в качестве подопытных кроликов приучило нас действовать на уровне животных инстинктов. Не надо было думать, главное — «давать эмоции». От замкнутого пространства, одних и тех же лиц, похожих разговоров и конфликтов сносило голову. Как можно абстрагироваться, посмотреть на себя со стороны, если ты в клетке, где полтора десятка амбициозных провинциалов изо дня в день бьются за какое-то непонятное «счастье» на виду у всей страны? Человеческие чувства тоже трансформировались. Мы все носили какие-то маски, интересничали. В общем, заигрались: я — в женщину-вамп, Май — в циничного и жестокого эгоцентрика, для которого не осталось ничего святого. Дальше так продолжаться не могло.

Собрав остатки разума, нашла в себе силы уйти от него. Ураган по имени Май помчался дальше, оставив меня на берегу. Но все, что нас не убивает, делает сильнее. Поэтому сегодня не вычеркнула бы из своей жизни ни одного эпизода, отрицательный опыт тоже многому научил. Из «Дома-2» Мая выгнали жестко. По официальной версии — за потерю интереса к проекту. По неофициальной — за то, что «давал звезду» и хамил. Он, например, мог подойти к директору съемочной группы, шлепнуть его по спине палкой колбасы и заорать: «Почему завезли несвежую?!» Даже лучшие друзья, с восторгом глядевшие ему в рот почти три года, разочаровались в своем кумире. Уйдя с проекта, Май работал в «Театре Луны», снимался в кино, носился с идеей написать книгу о вреде наркотиков. Но по большому счету упустил свой шанс, полагая, что ему — талантливому — все принесут на блюдечке с голубой каемочкой. А так не бывает, реальность жестока, всего в жизни надо добиваться, крутиться, прилагать усилия. Он оказался к этому не готов. Где он сейчас — не знаю. Слышала, что уехал в деревню под Воронеж, ушел в отшельничество, живет уединенно и бедно. Жаль... После расставания первое время созванивалась с его мамой. А когда встретила Алексея, и эта нить оборвалась.

Со Степкой же мы продолжаем общаться, он ведет программу на ТНТ, участвует в ток-шоу, собирается жениться. Меньщиков сыграл судьбоносную роль в моей жизни. Каким-то ветром в один прекрасный день его занесло на бизнес-тренинг. Там он познакомился с Лешей, Алексеем Малакеевым, моим будущим мужем. Тот пригласил Степу на свое тридцатилетие. Я в то время тосковала в одиночестве. И вот подходит Меньщиков: — Что грустишь, Водонаева? Поехали на день рождения к классному парню. — Что за парень? — Бизнесмен — свободный, молодой, красивый. Пошли, не пожалеешь. Торжество проходило в роскошном ресторане, его вела Ксюша Собчак, гостей развлекала группа «Запрещенные барабанщики». Обстановка была веселой и непринужденной. Но я в своем скромненьком черном платьице чувствовала себя неуютно среди солидных дядей — чиновников, политиков, бизнесменов, эфэсбэшников и их жен в красивых вечерних туалетах. Степа представил меня имениннику, я его поздравила, но была вся в своих переживаниях и, посидев час за столом, стала тянуть Меньщикова за рукав: «Здесь скучно, мы с тобой чужие на этом празднике жизни». И мы уехали. Но Алексея я, видно, зацепила. Через какое-то время он передал через Степу приглашение встретиться, посидеть в ресторане, заехал за нами прямо на площадку «Дома-2». Подарил мне роскошный букет. Леша тогда только разошелся с женой, прожив в браке пять лет, и не планировал связывать себя серьезными отношениями. Но все равно начал ухаживать, через день присылал цветы, приглашал в кино, театры. Я не отказывалась, было интересно с ним разговаривать, проводить время. Но к себе не подпускала. Леша потом признавался, что это его страшно раззадоривало: «Девушки на меня обычно вешаются гроздьями, согласны на все, только чтобы заполучить перспективного жениха. А тут просто какая-то Снежная королева».

А я после всех страданий, переживаний, через которые прошла в «Доме», действительно словно заледенела. Разуверилась в любви. Леша меня расколдовал. Он не забрасывал дорогими подарками, не пытался поразить воображение экстравагантными выходками. Просто с каждой встречей я открывала в нем все новые и новые черты, которые меня покоряли. Честность и прямоту, ярко выраженное чувство собственного достоинства, верность данному слову. Он напоминал мне благородного офицера с прямой осанкой и вздернутым подбородком. Леша мог быть строгим и даже жестким — я иногда слышала, как он разговаривает с кем-то по работе. Но в то же время ни разу не позволил себе унизить или оскорбить официанта в ресторане. Далеко не все люди, добившиеся власти и благополучия, сохраняют простую порядочность по отношению к тем, кто от них зависит. А мужчина, куражащийся над официанткой или продавщицей, по-моему, не может выглядеть привлекательным, сколько бы миллионов ни заработал. Я встречала таких и сгорала со стыда, когда наблюдала подобные сцены.

Алексей словно жил в другом нравственном измерении и так походил на идеал мужчины, который я нарисовала когда-то в своем воображении, что не могла сопротивляться. Захотела стать своей в его мире, таком правильном и понятном. И решила уйти из «Дома-2». Я знала: show must go on. Меня связывал контракт, нельзя было подводить людей, рассчитывавших на участие Водонаевой в проекте. Но на карту в тот момент была поставлена моя судьба. Как могла я оставаться в периметре и заводить новые романы, если хотела принадлежать только Леше? Слава богу, меня отпустили с миром и, как ни странно, даже без штрафных санкций. Многие тогда крутили пальцем у виска: «Алена, пока тебя не забыли, пользуйся своей популярностью, ходи на светские тусовки, свети лицом. Только так сделаешь карьеру в шоу-бизнесе». Но мне никто не был нужен. — Приходи на премьеру нового фильма, — звали друзья. — Хорошо, — соглашалась я. А сама шла на кухню, пекла блины, накрывала стол к ужину и ждала любимого, моего Пулю — так я называю мужа за решительность и мгновенную реакцию. А я для него — Эскузи. Леша стал называть меня так после одного случая в Италии. Я потащила его в кафе, где продавались необыкновенно вкусные пирожные. Только повернулась от стойки, как на меня вдруг прыгнула огромная собака и уперлась лапами в грудь. От неожиданности я крикнула во весь голос: «Скузи!», что означает «извините». Она лает, а я опять: «Скузи!» Смеху было. Леша с тех пор меня так и зовет, но со временем Скузи почему-то трансформировалось в Эскузи. Леша приходил домой, и покончив с едой, мы забирались под одеяло, читали вслух Чаадаева, спорили на философские темы. Было чувство, что я вернулась к себе прежней, той Алене, что была до шоу. Уйдя с проекта, я сняла квартиру в Москве, но не прожила в ней и недели. Леша приехал, сгреб меня в охапку и отвез к себе. Потом познакомился с моими родителями. Они к тому времени продали мою квартиру в Тюмени, свой загородный дом и перебрались в Москву — папе предложили тут работу. Леша не мог им не понравиться. Он родом из Уральска. В семнадцать лет приехал в Москву учиться. Как говорят американцы, сделал себя сам. К двадцати пяти годам твердо встал на ноги, стал кандидатом политических наук, руководит крупным бизнесом, связанным с энергетикой.

Год пролетел как один счастливый миг. Мне было хорошо и спокойно. Я не строила никаких планов на будущее, растворившись в любимом без остатка. И когда Леша в момент близости выпалил «Выходи за меня», ничего не ответила, боялась поверить: «Он произнес это в порыве эмоций». Но вскоре Алексей приехал домой с цветами и кольцом и сделал предложение по всем правилам, как в голливудском кино. Я была счастлива! Леша не видел ни одного эфира «Дома-2». Ему вообще некогда смотреть телевизор, так же как заводить аккаунты в социальных сетях, он трудится с утра до вечера. Я сама рассказала ему о бывших возлюбленных, Леша в ответ откровенно рассказал о своих женщинах. Так что между нами нет секретов: все друг о друге знаем. И абсолютно доверяем. Сплетники могут отдыхать. Однако это не значит, что в наших отношениях царят полный штиль и благодать. Я уже говорила, что Алексей настоящий мужчина, за ним как за каменной стеной. Но у этой медали есть другая сторона. Любимая жена моего мужа не я, а его работа. Он карьерист и трудоголик, никогда не будет дремать вечерами у телевизора или шататься с приятелями по ночным клубам и бильярдным. Максимум, что позволяет себе, — пару раз в месяц съездить на охоту или рыбалку, да и там, по-моему, думает о работе. Меня это иногда жутко бесит, я ведь человек эмоциональный. Но муж сконцентрирован на карьере и развитии. Надеялась, что-то изменится после рождения Богдана, но этого не произошло. Иной раз Леша уходит в офис, когда сын еще не проснулся, и возвращается домой, когда реб