Ольга: Вань, MTV в июне закрывают. Это ведь когда-то был наш с тобой канал… Иван: Оль, знаешь, для меня канал перестает существовать, когда я с него ухожу. Ольга: Ну да. А когда-то три волшебные буквы MTV нас завораживали… Говоришь иностранцам, что начинала работать на канале MTV Россия, — у них округляются глаза. Потому что в их представлении попасть на MTV — это не начало карьеры, это вершина. Иван: Оля, я лучше тебя знаю MTV. Потому что ты никогда не была его зрителем, а сразу стала сотрудником. А я сначала два года был его зрителем, потом еще полгода — бесплатным сотрудником… Ольга: Как «бесплатным»? У тебя что, полгода длился испытательный срок?! Иван: Вот считай. Я садился в воскресенье на дневной поезд в Санкт-Петербурге, чтобы вечером быть в Москве. Ночевал у своего приятеля (квартиры канал MTV мне, конечно, никакой не оплачивал). К семи утра я приезжал в студию, вел программу «Бодрое утро» и в девять утра, когда у всех нормальных людей активная жизнь только начинается, уже освобождался. До 12 часов я шлялся по Москве в поисках недорогой еды, после чего садился на поезд и ехал домой, чтобы вечером выйти в эфир на радио. И билеты я оплачивал сам. В месяц на все эти железнодорожные операции уходило 400 долларов. Зарплата моя на канале MTV составляла 400 долларов. Так что я выходил ровно в ноль. Правда, за время, проведенное в пути, я перечитал большое количество прекрасной литературы. Ольга: Бедолага! Я даже не знала этих подробностей... Иван: А ты в то время вообще не обращала на меня внимания. Особенно в те нередкие моменты, когда вы с Антоном Комоловым что-то ели, а я смотрел на вас голодным взглядом. Ольга: Неправда! Я сразу обратила на тебя внимание.

Иван: Ты имеешь в виду тот момент, когда ты начала со мной здороваться в коридорах? Ольга: Я имею в виду момент, когда увидела тебя впервые одиннадцать с лишним лет назад. На MTV нужен был еще один ведущий, и ты приехал на кастинг. Явился к нам прямо с поезда: небритый, с синяками под глазами. Мы с Антоном удивились: неужели это и есть Иван, внук знаменитой актрисы Нины Ургант? Вот этот вот то ли наркоман, то ли глубоко пьющий человек? Иван: Я хотел бы сейчас, минуя тебя, обратиться напрямую к читателям журнала «7 Дней». Потому что все, что говорит Ольга, — это, конечно, ложь! И у меня есть видеодоказательство. Юный, красивый, длинноволосый, стеснительный, с мохнатыми ресницами мальчик сошел с поезда, а его поджидали два стервятника, два тарантула: Шелест и Комолов. Кастинг был объявлен благодаря вашей лени. В первую очередь, правда, лени Антона. Потому что ты, Оля, если уж увлечешься идеей — работаешь беззаветно, безответно и бесплатно. А Антона, на мое счастье, заломало вставать в пять утра для того, чтобы приезжать и вести программу «Бодрое утро». И вы взяли себе сменщика на два дня: на понедельник и на пятницу. Вы ведь могли себе позволить немного отдохнуть — это был пик вашей популярности... Вы были королями! Ольга: Зато теперь горячо тобой любимый Комолов работает в твоей программе, такая злодейка судьба... Иван: Я даже чувствую, что и ты еще придешь ко мне работать, я вас всех соберу, достану плетку-семихвостку, и тогда мы поговорим! Ольга: А ведь ты даже не знаешь, что про тебя, мальчика с ресничками, говорили за спиной: «Иван слишком взросло выглядит для нашей аудитории. А можно его еще побрить?» — «Да вроде он только что побрился». Твоя щетина росла буквально на глазах! И только я настаивала на том, что ты — прекрасный. Потому что не интересовалась твоим внешним видом, а сразу обратила внимание на твой внутренний мир. На то, как ты уничтожал своего напарника, с которым тебе пришлось кастинговаться... Иван: Внимание! Фанаты программы «Девчата»! Смотрите, какая коротенькая женская память у вашей Ольги Шелест! На первом кастинге не было у меня никаких напарников! Я сидел один и разговаривал со зрителями. Точнее, я думал, что разговариваю со зрителями. Но на самом деле я разговаривал с Ольгой Шелест, Антоном Комоловым и их друзьями, которые заходили в рубку и задавали мне по телефону каверзные вопросы и ставили в неловкое положение, изображая из себя сумасшедших, больных людей. Еще я помню, как кто-то в рубке, не отключая микрофона, гоготал в перерыве и говорил: ну ладно, все, с этим придурком мы закончили! А я сидел, обливаясь потом от страха. Вернувшись в Петербург, я сказал сам себе и своим родственникам: «Это все дутое, мыльный пузырь...» Так, кстати, часто говорят неудачники. Мол, не взяли — и не надо, я бы и сам туда не пошел. К тому же студия канала MTV расположена в Москве. А мы, коренные петербуржцы, обязаны ненавидеть Москву как явление! Но тем не менее я отправился на кастинг во второй раз. И после этого уже про мыльный пузырь не упоминал, потому что догадывался, что получу эту работу. Ведь на втором кастинге я развернулся во всю мощь, достал свой ятаган остроумия и продемонстрировал, на что способен. А самый первый эфир мы с тобой провели в мае 2001 года... Ольга: Ну а потом ты стал почти таким же популярным виджеем, как я, и мы с тобой поехали в командировку — открывать MTV в очередном городе. Дело было то ли в каком-то ДК, то ли в здании школы... Нам дали гримерку, в которой имелся рояль. Ты сел и спросил: «Что, Ольга, тебе сыграть?» А я говорю для смеха: «Лунную сонату». А ты взял и сыграл «Лунную сонату». И я была покорена! Иван: Видишь, значит, это работает! Ольга: Еще бы! А уж когда ты брал в руки гитару… Иван: Я много лет не прикасался к гитаре, вплоть до дня рождения твоего мужа. Ему исполнилось 30 лет, и ты подарила ему гитару, очень красивую, под которую все стали что-то петь. И с тех пор я опять люблю гитары. Ольга: Тебе еще пришлось переспать со стюардессой, которая везла контрабандой эту гитару для моего мужа из Нью-Йорка. Иван: Вот что ты такое говоришь, Оля! Для начала мне пришлось эту гитару найти... Я нашел ее благодаря режиссеру Константину Худякову, который дал мне телефончик. Слушай, Оль, получается, что мы с тобой сейчас всю сеть контрабандных поставок сорвали к чертовой матери! Так что теперь мне ничего не остается, как обратить внимание компетентных органов: в доме Ольги Шелест, замечательной телеведущей, есть нерастаможенная гитара! Ольга: Лучше расскажи, когда ты впервые взял в руки гитару? Иван: В пять или в шесть лет. То есть нельзя сказать, что я вот прямо взял тогда в руки гитару, нет. Гитара из моих рук в те времена вываливалась, я ведь сам был меньше, чем гитара. Но я взял домру. Домра — это русский народный инструмент, на котором очень удобно играть. Потом я взял маленькую детскую гитарку. Потом побольше, а потом бабушка отдала мне гитару, на которой играл Высоцкий. Ольга: Сам Высоцкий? Иван: Ну да, у моей бабушки была гитара, на которой играл Высоцкий, диван, на котором сидел Никулин, и стол, за которым ел Евстигнеев. Правда, у меня самого есть стол, за которым ел Евстигнеев. Только это был Денис. А что было у твоей бабушки? Ольга: У моей бабушки была корова и две свиньи, не считая кур и гусей. Но мне вот что интересно, ты стал играть на гитаре, потому что у тебя была тяга к музыке? Или чтобы стать самым крутым парнем во дворе? Иван: Ну, я был самым крутым во дворе до того, как стал парнем. То есть в те времена я был еще слишком мал для определения «парень». Слушай, я сейчас подумал: а ведь сегодня, чтобы считаться крутым парнем, достаточно иметь планшетный компьютер последней модели. Гитара как инструмент достижения этой цели уже не срабатывает. Ольга: Скажи, ты по-прежнему одолеваешь своих домашних барабанами? Иван: Они этого не любят. Особенно жена Наташа... Ольга: Как? Это же она тебе и подарила барабанную установку! Если честно, я была поражена этим ее поступком. Иван: Подарив мне барабанную установку, Наташа меня окончательно покорила. Никогда в жизни я не мог себе представить, что мне такое может подарить женщина! Более того, никогда в жизни я бы не купил себе сам барабанную установку! Но когда обнаружил у себя в кровати барабанные палочки (а Наташа подложила мне палочки в кровать. Я даже не сразу их заметил), мгновенно осознал, что барабанная установка — это именно то, что мне абсолютно необходимо! Теперь я уже наигрался на ней всласть, и барабаны благополучно уехали из нашего дома. Ты же знаешь, все мои домашние вообще-то радуются, когда я ночью играю на гитарах, барабанах и фортепианах. Но с утра ходят с красными слезящимися глазами и зевают. Что делать? Я же глава семьи, должен обо всех заботиться. Ольга: Но гитары у тебя, слава богу, остались. Причем всех видов, какие только возможны. Или все-таки в твоем арсенале чего-то не хватает? Иван: Сколько бы гитар ни было, одной всегда не хватает, запомни это! Я как зайду в какой-нибудь магазин, особенно в Нью-Йорке, увижу гитару, которая там висит, и мне ее сразу очень сильно не хватает. Ну а в чем твой фетиш, что ты покупаешь, от чего приходишь в священный трепет? Ольга: Я прихожу в священный трепет от того, о чем мне приходится бесконечно врать в глаза моему мужу. У нас, у женщин, один фетиш: цацки и туфли. Когда я притаскиваюсь с очередной парой, нет, с тремя парами туфель, говорю мужу: «Представляешь, пошла в магазин, купила пару, меня там узнали и подарили еще две». Не уточняю, что при этом на кредитной карточке не стало 60 тысяч рублей. Но остановиться я не могу. Поэтому я очень радуюсь, Вань, когда вы с женой, как настоящие товарищи, дарите мне на дни рождения разные украшения, продолжайте в том же духе!.. Иван: Удивительное дело — твой муж терпит тебя уже 15 лет. Ты понимаешь, Оля, вокруг происходит такое количество всякого интересного: люди с остервенением разводятся, женятся, похищают друг у друга детей, беременеют, выходят на Красную площадь в юбке без нижнего белья и танцуют корейские танцы. Идет активная жизнь! А вы с мужем как-то страшно консервативны. Даже не предоставляете нам возможности перемыть вам кости… Ольга: (Смеется.) Ну, Иван, ты-то в жизни много попробовал... Иван: Кем ты меня сейчас выставила! Что значит «много попробовал»? Я попробовал много еды, вот это точно. Ольга: Рассказывай... А как же вино, женщины?.. Иван: Ну, вино и женщины — это совсем другое дело… Это тебе не водка и бабы! Ольга: Я просто к тому, что счастье приходит к одному в 20 лет, а другому нужно много чего испытать, прежде чем найти свое счастье! Мне кажется, вы с Наташей теперь тоже подаете прекрасный пример. Вам тоже кости не перемоешь — мы про вашу личную жизнь вообще ничего не знаем. Не считая единственной детали: что твоя жена — племянница известного спортивного комментатора... Иван: Я в «Останкино» периодически встречаю Кирилла Кикнадзе в лифте. О том, что у него есть племянница, он узнал из прессы. Сначала он смеялся, видимо, не принимал всерьез. А сейчас, когда уже свыкся с мыслью о том, что мы родственники, стал внимательно ко мне приглядываться. Смотрит, какие часы на мне надеты, в какую машину я сажусь... Ольга: Ты, конечно, заматерел в последнее время… Иван: Ну а что мне, как ты, на сноуборде, что ли, передвигаться? Как может человек в здравом уме, молодой, успешный, кататься на этой опасной доске? Я понимаю, если бы тебя выгнали с телевидения, ты бы пошла по скользкой дорожке и решила закончить свою жизнь вот так, на склоне. Но я впервые увидел тебя на сноуборде в программе МТV «Новая атлетика», когда ты неслась со звериной скоростью... Ольга: К сноуборду и тебе не мешало бы приобщиться! Это же глупо, Иван, посреди зимы лететь куда-то в жаркие страны, мучить детей этой бесконечной акклиматизацией! Вместо того чтобы взять семью в охапку и поехать в горы. Ты что, не любишь зиму? Иван: Все любят зиму, и я тоже. Но я ненавижу надевать шарф. Ольга: Меня всегда удивляет, когда журналисты звонят и спрашивают: «Оля, а как вы справляетесь с зимней депрессией?» Иван: Но ты любишь зиму, которую мы видим на рекламе газированных напитков, когда седой человек с бородищей скачет на фурах, весь в сияющих лампочках. Или на рекламе лыжных курортов. Но ты на нашу реальную зиму посмотри, когда грязный снег, когда мороз пронизывает... Ольга: Так я тебе как раз про горнолыжные курорты и толкую! Призываю полюбить зиму на сноуборде! Иван: Ты понимаешь, Оль, телеведущий со сломанной челюстью, мне кажется, хуже, чем просто телеведущий. Ольга: Ну откуда ты знаешь, может быть, у тебя пойдет? Иван: Не сомневаюсь, что мне очень пойдет спортивная форма. Приспущенные штаны, шапка набок. Но вынужден признаться, я не являюсь экстремалом в спорте. Ольга: Да и вообще спортсменом. Иван: Нет, я спортсмен! Я же ношу браслет, который считает калории. Когда человек носит такой браслет, он либо спортсмен, либо толстяк. Так вот я — спортсмен! Давай лучше вот про что поговорим — ты же снималась в кино? Ольга: Это ты у меня спрашиваешь? Иван: У меня и к себе имеется аналогичный вопрос: снимался ли я в кино? Но сейчас я спрашиваю тебя. Ты снималась в фильме «Невеста любой ценой» и еще в некоторых картинах. А началось все с того, что тебе, после того как вы вместе с Антоном весело ушли с MTV, предложили роль в сериале «Карусель». И я рекомендую его всем посмотреть, потому что в этом сериале помимо Ольги играли люди, которые сейчас являют собой краеугольные камни в фундаменте отечественного кинематографа. А именно Светлана Ходченкова и Максим Аверин... И Ольга Шелест могла просто плюнуть им в лица, потому что на тот момент была богаче, популярнее. Она была королева, а они — начинающие артисты. Оля, а почему ты не продолжаешь это дело? Почему тебя в последнее время не видно в кино? Ольга: Не было серьезных предложений. Иван: А что для тебя серьезное предложение? Ты вообще любишь российское кино? Ольга: Я с удовольствием хожу на премьеры фильмов, в которых ты, Иван, принимал участие... Какой последний фильм мы смотрели про бразильский футбол? Иван: «Выкрутасы». Ольга: Прекрасное кино, замечательное, очень доброе и понятное, с большими звездами, с интересной драматургией. И к тому же забавное. (Смеется.) Иван: Как понять, что Шелест врет? Открою секрет читателям «7 Дней». Вот когда она неожиданно начинает смеяться — значит, врет. При этом Ольга умеет смеяться и по-настоящему. Она же невероятно жизнерадостная, такая лучезарная, искристая... Я лично не жизнерадостный. Про меня никто никогда не говорил: «Ванька Ургант как улыбнется — сразу будто солнышко взошло». А вот про Ольгу я такое слышал... Но когда она врет — она тоже смеется и этим себя выдает. Или еще, бывает, она опускает глаза в тарелку и делает вид, что ее больше всего на свете интересует овсяная каша на воде. И в этот момент можно с точностью сказать — Шелест врет! Ольга: Но ты был правда хорош в этом фильме... Иван: Перестань... Давай лучше поговорим о том, что ты добровольно перешла на кашу на воде. Ты отказалась от всего, что может дать человеку нормальная, хорошая корова, — от ее вареной ноги, от ее молока... А еще я хочу открыть читателям, что Ольга практически не пьет алкоголя. Ольга: Зато ты, Иван, все больше и больше производишь впечатление настоящего знатока в области вин. Помню, как ты, вернувшись из Франции, где был с Познером, стал пробовать какое-то вино. Сначала поболтал его в бокале, потом вытянул губы трубочкой... Ты утверждал, что таким образом вино насыщается воздухом и что это очень важно. Иван: В тот день как раз минуло две недели с момента, когда я чуть не умер от смеха, глядя, как все эти манипуляции проделывает один француз. Больше всего меня поразило, что, сделав губы трубочкой и всосав в себя вино, он так его и не проглотил, а выплюнул. Помню, я сказал Владимиру Владимировичу Познеру: «Вы только посмотрите на этого придурка!» Но должен же я был научить всех вас правильно обращаться с вином! Ольга: Помню, это произвело неизгладимое впечатление на нас, профанов... Иван: Оля, с тех пор профанов среди моих друзей уже почти не осталось! Это просто мы с тобой давно не виделись. Вообще, дорогие читатели, вы не думайте, что мы с Шелест очень часто встречаемся. Во-первых, нам и не хочется видеть друг друга часто. Во-вторых, мы, работая на разных каналах, боимся, что наше руководство увидит, что мы встречаемся, и подумает, что мы планируем страшный заговор против двух федеральных каналов. В-третьих, не так-то просто организовать встречу. Хотя мы с Ольгой живем недалеко друг от друга, и из своего окна я могу видеть ее окно. И иногда среди глубокой ночи наблюдать, как по шторе двигается тень длинноволосого, бородатого человека — Ольгиного мужа. Я смотрю на эту тень и думаю — эх, как было бы классно посидеть вместе! Но ведь это надо выходить из дома, куда-то ехать, покупать продукты… Ольга: Нам с тобой проще всего бывает повидаться на каких-нибудь корпоративах. Иван: Что значит «на корпоративах»? Слово «корпоративы» предполагает быструю наживу, а мы этим не занимаемся! Мы иногда, изредка, для очень крупных компаний устраиваем дружеские вечера. И, кстати, когда мне звонят, допустим, из библиотеки, пригласить меня на открытие нового читального зала — за чисто символические деньги, которые платятся путем банковского перевода с обязательной уплатой налогов, и спрашивают: «Скажите, а кого из соведущих вы бы хотели видеть рядом с собой?» — я обычно отвечаю: «Ольгу Шелест». А Ольга Шелест на аналогичный вопрос обычно отвечает: «Тимура Родригеза». Ну или еще какую-нибудь фамилию называет, у нее множество вариантов. Кстати, многие почему-то хотят, чтобы ведущие на мероприятии были разнополыми. Хотя если взять ведущих одного пола, которые очень долго совместно что-то ведут, на самом деле они тоже окажутся разнополыми... Но я отвлекся, потому что речь у нас сейчас об Ольге. Исторически так сложилось, что она чаще всего ведет мероприятия с Антоном Комоловым. Наверное, потому, что на его фоне выглядит гораздо выигрышнее. Кстати, Ольга, меня давно интересовал вопрос: вы с Антоном являетесь... Ольга: Семейной парой? Иван: Это я и так знаю, что не являетесь... Ну, по крайней мере, теперь уже нет. Потому что Антон, знаешь ли, рассказывает разные вещи… Но я хотел спросить тебя не об этом, а о том, является ли твой тандем с Антоном доверительным союзом. Ольга: В смысле, доверяю ли я ему? Да, конечно, это же друг и товарищ, который никогда не подставит, в спину нож не воткнет... Иван: Более того, который помнит те времена, когда ты ела беляш у метро. У меня таких товарищей меньше. Потому что все мои товарищи, например Александр Цекало, мой многолетний партнер, был уже состоявшимся человеком, когда позволил мне стоять с ним рядом... Ольга: Ваня, зато на каждом твоем дне рождения я вижу, что костяк твоей компании все время разрастается. Появляются какие-то новые персонажи, с которыми ты всех знакомишь. Как ты находишь время на друзей? У тебя ведь такая чудовищная занятость... Иван: Олечка, это вы со своим мужем затворники, вы скопцы, вы друиды. Спрятались в своей хатке и сидите, словно какие-нибудь самодостаточные люди. А мне, например, все время не хватает общения... Но при этом я очень плохо отношусь к праздникам, куда приглашают 300—500 человек — из крупного бизнеса, из правительства. Мне странно приглашать в свои компании людей по формальному принципу. Вокруг и без того так много неискренности, что хотя бы в дружеских отношениях хочется быть честными. Мы столько врем, столько притворяемся, изображаем из себя тех, кем не являемся или, может быть, пока еще не являемся, что хочется хоть за чашкой облепихового чая снять эту маску. Причем с друзьями самое приятное даже не разговаривать — допустим, активно перемывая кому-то кости и удивляясь, как эти кости таких людей вообще по поверхности земли еще носят. А вместе помолчать! Посидеть рядом, посмотреть кино, например. Вот это — самое лучшее. Вы с мужем, Оль, для нашей семьи — именно такие вот люди. К сожалению, в век кибернетики и электроники мы только и делаем, что все больше друг от друга отдаляемся. Об этом как раз и поется в песне Андрея Макаревича «Пока горит свеча». О! Вот, кстати, вполне подходящий финал для нашего интервью. Надо заканчивать, чтобы не пришлось потом искать другой. Источник:

Обновлено 23/01/13 12:07: Источник: 7 Дней