Юля, мы все помним ваш дебют: молодая девушка на Bentley снисходительно позволяла ухаживать за собой автомеханику в клипе группы «Звери». Теперь это все есть и в вашей настоящей жизни — дорогие машины, бешеные скорости? Начнем с того, что я вообще не вожу автомобиль — не умею. А вот бешеный ритм жизни — это уже про меня. Я вообще люблю динамику. Футбол, например, не могу смотреть: они так лениво этот мяч по полю катают, что я начинаю сходить с ума. Сейчас даже сложно представить, что я когда-то занималась шахматами.

А вы занимались? Да! И математику изучала усиленно. Так родители развивали во мне аналитический склад ума. Кажется, этот склад ума мне до сих пор мешает. Да еще я ведь учительница по образованию! Впрочем, возможно, все это как раз уравновешивает мой характер. А что с ним не так? Ну, я не то чтобы очень рисковый человек, но доля авантюризма во мне, конечно, есть. Наверное, без авантюризма в актерской профессии вообще не выжить. Плюс к тому я импульсивная и мне тяжело общаться с замедленными людьми. У меня и ритмика ускоренная, и пульс учащенный, и нервная система очень подвижная. Это я, если что, не сама выдумала — это мне специалист поведал.

А мне вот кажется, что для человека импульсивного вы выбрали слишком беспокойную профессию. Зачем вам вся эта нервотрепка? Неужели вам так нужны слава и деньги? Да я и сама очень долго задавалась этим вопросом. Слава и деньги — это, конечно, хорошо, особенно деньги, потому что они дают определенную свободу. Но я к ним не стремлюсь, а просто хочу как можно сильнее погрузиться в профессию — так же, как мои коллеги-актрисы, которыми я восхищаюсь. Например, Елена Лядова, снявшаяся у Андрея Звягинцева в картине «Елена». Она там сыграла феноменально! А ведь мы практически ровесницы. Я не знаю, есть ли во мне столько таланта, но желание работать над собой у меня очень сильное. Ну, с погружением в профессию проблем возникнуть не должно, у вас же муж — оператор. Вы наверняка даже дома помните, какую позу принять и какой стороной вам лучше к супругу повернуться? Вот вы смеетесь, а у нас дома, между прочим, культ освещения! Неприятного света у нас просто нет. Когда я куда-то прихожу, где свет неправильный, я сразу начинаю переживать, что кожа выглядит синюшной или еще о чем-то. И, бывает, думаю о том, как лучше сесть, как волосы лежат. Вот вам мое чистосердечное признание. А про «повернуться нужной стороной»... Мне кажется, это полный бред. Представляете, что мы будем видеть на экране, если каждая актриса будет стоять к камере только своей якобы рабочей стороной?

Допустим, что профессия вашего мужа вас не смущает. А разница в возрасте? Все-таки 18 лет — не шутка. Нисколько. Все равно все мужчины — дети. В любом возрасте. Часто думаю: он же старше меня, почему он такой ребенок? Но это так трогательно! Наверное, за это мы мужчин и любим. К тому же они в 45 выглядят куда лучше, чем в 25, особенно если ведут правильный образ жизни. А вот к нам, девушкам, природа строга. Разве что за исключением Оксаны Фандеры. Но она, может, пьет кровь младенцев, чтобы выглядеть сногсшибательно? В таком случае мужчин-ровесников вы вообще не воспринимаете всерьез? Как вы сработались на площадке с Василием Бархатовым и Григорием Добрыгиным, которым нет и 30? Сложности у нас, конечно, были. Именно потому, что они оба — еще мальчишки. Талантливые, яркие, но мальчики, которые просто не понимают, что у девочек на площадке могут возникнуть какие-то элементарные проблемы. Например, когда макияж при плюс сорока градусах плавится. Но мне понравилось работать с ними обоими, тем более что, как мне кажется, Вася и Гриша очень похожи друг на друга по характеру. Пока шли съемки, мы ссорились, мирились, выясняли отношения. Это был форменный детский сад, ну или пионерский лагерь, но и опыт притом бесценный. Вы не расстроились, когда из «Обитаемого острова» вырезали постельные сцены с вашим участием? Нет, конечно же. Если так лучше для фильма, то пусть вырезают. Но у меня вообще к «Обитаемому острову» отношение сложное. С одной стороны, я благодарна Федору Сергеевичу (Бондарчуку. — Прим. Glamour) за такой хороший старт и за то, что все узнали актрису Снигирь. С другой — то, что я оказалась сразу на тысячах билбордов, было, пожалуй, слишком большим авансом. Я бы сказала, что актриса Снигирь в тот момент была надутым мыльным пузырем. Но теперь-то вы уже достойны своей популярности? Это непростой вопрос. Дело в том, что я параноик. Частенько начинаю рефлексировать на тему того, что я слишком толстая, некрасивая, бездарная. Я не могу видеть себя на экране — раздражаюсь порой до бешенства. Единственный критерий, который подсказывает мне, что я развиваюсь, — это понимание, что я справляюсь со все более сложными ролями и задачами. А статус секс-символа вам уверенности не добавляет? Я к этому образу, на мой взгляд, вообще не имею никакого отношения. У меня были две откровенные фотосессии в мужских журналах. И после них муж спросил меня: «Ну и зачем тебе это?» И был прав. Теперь, если набрать мою фамилию в интернете, первым делом выскакивают эти фотографии. Это мне совсем не льстит. Почему? Разве быть красивой и сексуальной плохо? У нас вообще считается, что актеры должны быть грязными оборванцами, голодными и неухоженными. Как будто нельзя одновременно получать удовольствие от Тарковского и Феллини и задумываться о выборе наряда. Значит, тема гардероба вас все же интересует? Конечно! Но я стараюсь не наряжаться как невеста на выданье. Мне нравится сдержанный европейский стиль. Балетки, минималистичные платья. Мужчины, конечно, хотят, чтобы юбка была покороче и каблуки повыше, но они же вообще все вульгарные, безвкусные и пошлые мальчишки! (Смеется.)