Каждый год я прилетаю на озеро на мыс Травяной - настоящий рай для натуралистов и фотографов. В этом раю живут на кордоне и работают мои коллеги и добрые друзья супруги Василий и Елена Максимовы, причем Василий порой не выбирается в цивилизацию месяцев по десять подряд. В первой половине жизни, до работы в заповеднике, он был мелиоратором и профессиональным охотником, а теперь, чувствуя себя должником перед природой, с азартом ее охраняет от людей. Мне кажется, что общение с медведями для него предпочтительнее, чем с людьми : "Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся медведи..." Он знает в лицо каждого местного топтыгина, а мохнатые прекрасно распознают его голос и запах любимого табака "Оптима". И для общения ему не обязательно ходить далеко: прямо с крыльца кордона он едва ли не ежедневно добродушно выговаривает мишкам за погрызенные ими водопроводные шланги или перевернутые дрова, а звери без опаски слушают его. Вокруг кордона настоящий медвежий детский сад. Медвежьи семьи состоят из матери и медвежат. Отцы никак не участвуют в выращивании детей и живут уединенными эгоистами. Не все знают, но в заповедниках с высокой плотностью населения медведей, главными врагами медвежат являются их отцы, крупные самцы-каннибалы, которые при случае не прочь разнообразить медвежатиной свое рыбно-ягодное меню. Я сам не раз наблюдал успешную охоту медведей на мылышей своего же вида. Эти самцы обычно держатся подальше от людей. Сообразительные самки, чтобы избежать опасных для малышей встреч с каннибалами, стараются привести своих медвежат поближе к человеку и жилью. Так и прошлым летом, у кордона постоянно держались 3 - 4 семьи с медвежатами. С одной из семей, состоящей из медведицы и двух прошлогодних медвежат, или как их еще называют, лончаков, случилась необычно трогательная история. Максимовы рассказали, что в начале лета недалеко от кордона на берегу озера появился осиротевший медвежонок-сеголетка. Неизвестно, что случилось с его матерью. Малыш был истощен, едва ходил. Бедняга пытался прибиться к медведице с лончаками, но семья отгоняла его.

Когда медведица кормила молоком своих детей, сирота громко кричал, но ни мать, ни сами лончаки не подпускали его к соскам. Вообще-то сотрудники заповедника не раз наблюдали случаи, когда сироты пытались "впроситься" в семью, но никогда это им не удавалось. Легендарный камчатский исследователь медведей, сотрудник Кроноцкого заповедника Виталий Николаенко (погибший от медведя в 2003 году) в своей книге "Камчатский медведь" категорически заявлял: "Семья является закрытым сообществом - нет достоверных данных о приеме медведицей чужих медвежат в дикой природе. Сеголетки, оставшись без матери, обречены на гибель."

Но Василию Максимову наблюдать и даже заснять на фото и видео чудо: насосавшись вдоволь материнского молока, полуторалетняя родная дочка в благодушном настроении поиграла с уже умирающим малышом-сироткой, словно с мячиком, и обмазала его свежим материнским молоком, которым она обильно облилась при кормлении. После этого малыш сделал очередную попытку подползти к соскам медведицы, которая обнюхала его и позволила пососать молока, а также погреться у теплого бока. С этого момента они стали единой семьей. Первые дни Сиротка не мог ходить и вся семья держалась рядом с ним. Но постепенно дела пошли на поправку, малыш окреп, начал подрастать и следовать за семьей. На протяжении полутора месяцев еще в предрассветных сумерках, я уходил в устье реки Хакицын - это всего метров восемьсот от кордона и там наблюдал за жизнью трех медвежьих семей, облюбовавших это рыбное место. В первый же день я познакомился с Сироткой и его приемной семьей. Звери пришли со стороны тундры, морды у всех были перемазаны ягодами голубики. Они переплыли реку и улеглись на краю косы, мне удалось снять их на фоне озера и вулкана Ильинская сопка. Разница в размерах между Сироткой и лончаками (с Максимовыми мы прозвали их Сынок и Дочка) была огромной, он казался котенком рядом с крупными овчарками. Тут же часто рыбачила добродушная медведица с раскормленным медвежонком-сеголетком, мы прозвали его Ванькой. Эти семьи ладили между собой и мирно расходились при встречах. Почти каждый день приходила медведица с четырьмя сеголетками, которые получили прозвище Скинхеды за агрессивность. Они неустанно гонялись за чайками, утками, лисами, пытались наезжать на меня, проверяли и Максимова. Скинхеды цеплялись ко всем проходящим медведям - к маленьким и взрослым, а потом разъяренная мать прибегала на их крики о помощи. Я был свидетелем, как дружная четверка, встав в каре, без помощи матери вытеснила от устья реки крупную медведицу, причем заводилой был самый маленький медвежонок в семье, сам размером чуть больще валенка.

Я сидел по многу часов подряд на коряге посередине песчаной косы и вскоре медведи начали игнорировать меня, тем более, что фотографы и туристы на этом месте не редкость и звери давно убедились в их безвредности. Мало того, медведицы, уходя на рыбалку, иногда усаживали своих детей рядом со мной, используя меня, усатого няня, для защиты детей от самцов-каннибалов. Моим любимым и беспроблемным подопечным был Ванька. Он всегда мирно сидел на соседней коряге или играл с ней, используя сучья то как турник, то как качалку. А оставаться со Скинхедами я просто боялся, они умело организовывали неприятности, и чаще всего именно мне. Они не раз пытались приблизиться со стороны спины, когда я был увлечен фотосъемкой каких-нибудь событий на косе. Когда я разворачивался и смотрел на них, звереныши сразу отступали за пятнадцатиметровую черту. Они даже ухитрились опрокинуть и втоптать в грязь мою камеру с телеобъективом, стоящую на штативе, когда я со второй камерой отошел чуть в сторону, увлекшись съемкой медвежьей рыбалки. Но больше всего меня интересовала семья, принявшая Сиротку. Мамаша умела ловить рыбу успешнее других медведиц, и семья не бедствовала. Медведицы сами не кормят своих детей рыбой, и медвежата довольствуются остатками или тем, что удается вырвать из когтей матери. Обычно медведи, поймав лосося, бегут с ним в кусты и оттуда лишь доносится чавканье и хруст рыбьих костей. Мамаша же умела есть рыбу прямо в воде: она садилась на задние лапы, а передними, держа рыбу по-человечьи, подносила ее ко рту. Сынок обычно стоял рядом на задних лапах и ныл, выпрашивая остатки. Ему доставалась выброшенная матерью рыбья голова. Дочка же ниже по течению пыталась выудить из воды упавшие изо рта матери кусочки. Сиротка же был слишком маленьким и в реке его сносило быстрое течение, поэтому он ждал семью на берегу. Зато когда медведица была на берегу, именно Сиротка своим плачем успешнее старших медвежат умел разжалобить мамашу на кормление молоком. Медведица ложилась на спину на песок и дети припадали к соскам. У медведицы несколько пар сосков, но верхние, самые продуктивные, всегда доставались лончакам. Малыш же довольствовался нижними, поэтому ему для насыщения требовалось больше времени. Медведица всегда терпеливо ждала, когда он насытится.

Вообще она проводила с ним больше времени, чем с родными детьми, часто с ним осторожно играла. Играла с ним и Дочка, хотя иногда прилагала больше силы, чем надо. Сынок же был просто садистом. Ему нравилось мучить Сиротку и тот всячески избегал его грубых игр. Даже просто проходя мимо, Сынок считал своим семейным долгом ухватить пучек волос на голове малыша и выдернуть их - дошло до того, что начала образовываться лысина. Когда у старших было особо игривое настроение и они пытались превратить малыша в мячик, он залезал от них на вершину ивового куста, на которую тяжелым лончакам забраться не удавалось. Когда малыш отставал от семьи на переходах, то первой всегда начинала беспокоиться и оглядываться Дочка. Мы с Василием не раз наблюдали, как она бросив мать и брата, возвращалась к уставшему Сиротке и ложилась рядом, а тот к ней трогательно прижимался. Если малыш отказывался плыть за семьей через реку, то к нему всегда переплывала Дочка. Было заметно, что Сиротка сковывает передвижения медвежьей семьи в поисках кормов. Сейчас, в августе, когда полно рыбы, это не критично, а что если матуха решит вести семью за десятки километров в пояс кедровых сланников питаться орехами? Что может произойти с такой семьей во время зимовки в берлоге, которая длится более полугода? Очень часто выживание в суровой природе требует напряжения всех сил и слабый Сиротка снизит шансы всей семьи. По теории эволюции свехзадачей живых существ является передача именно своих генов последующим поколениям. Усыновление и выкармливание чужих детенышей противоречит этому. Но у нашей медведицы материнский инстинкт оказался сильнее всех других. Про удивительную медвежью семью рассказал сайт Кроноцкого заповедника. История тронула сердца людей. Сюжеты про Сиротку, отснятые моим братом Димой, показали камчатские и федеральные телеканалы. Всем хотелось счастливого завершения. Но у природы свои законы, порой нам, людям, мало понятные и жестокие... Вечером 18 августа я, как обычно, сидел на косе на своей коряге. Ситуация была стандартная: рядом бегали по мелководью за рыбой Ванькина мамка и Сироткина мачеха; их дети нежились на вечернем солнце на берегу. Ванька занимался физкультурой на соседней со мной коряге; Сиротка сидел, прижавшись к Дочке, а Сынок спал рядом. Потом по реке пришли два четырех-пятилетних медведя и улеглись на песке неподалеку. Чуть позже Василий привел от кордона группу туристов, и они расположились на вышке через реку от медведей. Затем из кустов вышла мамаша с четверкой Скинхедов и тоже залезла в воду, а Скинхеды уселись группой недалеко от Ваньки, видать, выдумывать, чтобы можно натворить... На небольшом пляже собралось 13 медведей и было заметно, что напряжение нарастает. Две самки: Ванькина мамка и мать Скинхедов погнались за одним лососем и едва не столкнулись. Они встали на задние лапы, ощерелись друг на друга, заревели, но разошлись разволнованные по сторонам. В этот нехороший момент Сиротка решил подойти к своей приемной матери кратчайшим путем, по кромке воды, где к несчастью, навстречу ему из реки выходила перевозбужденная мать Скинхедов. Малыш не попытался уступить ей дорогу и подошел прямо к ее морде. Раздраженная недавним конфликтом медведица схватила его за позвоночник и трепанула. Приемная мать, до которой было всего два шага, бросилась на помощь и укусила за шею нападавшую. Отважные Сынок с Дочкой тоже бросились бросились на помощь матери, разнесся многоголосый звериный рев, полетели брызги воды, песок, шерсть. Тут я поступил крайне непрофессионально как фотограф и как инспектор заповедника. Вместо того, чтобы снимать все это из выгоднейшей позиции, я схватил ружье и бросился к перевозбужденной медвежьей куче, еще надеясь спасти Сиротку. Я выстрелил вверх и все медведи, кроме приемной семьи, разбежались по кустам.

Умирающий Сиротка еще шевелился. Матуха и ее дети ощерились, защищая его уже от меня. Я вернулся к камере, сделал пару снимков прощания семьи с умирающим Сироткой и перебрел через реку к вышке к потрясенным драмой туристам... Источник