С. Бегбуди:

- Он интересовался женщинами, это я абсолютно точно говорю. Например, у него над кроватью висел портрет Аринбасаровой. Он мне указал на этот портрет и говорит: "Но вот, к сожалению..." Он не договорил. 

***
И. Тарасова:

- С Юрой мы работали на картине "Последняя охота". Вся она снималась в экспедициях, сначала на Кольском полуострове, потом в Керчи. Группа обычно делится на маленькие компании, и проводит свободное время раздельно.

Наша компания была - я, подруга и художница Оксана (мы в обоих экспедициях жили вместе) и Юра, который, кажется не выходил из нашего номера. Общались, раскладывали пасьянсы, которые Юра очень любил. Каждый вечер, сидя в нашем номере, просил меня разложить на кого-нибудь, на отношения... Юрочка много чего рассказывал, делился. Он был трогательный, бесхитростный, ранимый. Совершенно не мог без жилетки, в которую можно поплакаться. В общем, большой ребёнок! Его все называли "Юрочка", иначе и нельзя. Как ещё назовешь ребёнка? И для меня, 19-летней (20 мне исполнилось во время съёмок) он тоже был дитём!

Его драма (сугубо моё мнение) была в том, что было в нём два начала - мужское и женское. Вот это женское требовало дружбы исключительно с девочками, чтобы посплетничать, пообсуждать мальчиков... Так мы и общались. Юра не скрывал своих безобидных влюбленностей. Признался, ему нравился Никита на съёмках "Чужого..."

У нас восхищался Димой - красавчиком-каскадером. Без влюблённости он не мог! Это его подпитывало, окрыляло, подвигало творить! Но это тогда ещё было невинно, по крайней мере, мне так казалось... Юра был молод, неискушен, неиспорчен...

В. Стихановский:

- Иногда Юра приходил к нам и с женщинами, но это были случайные знакомые, не из театральной среды. Он уже устал от лишних разговоров. Поэтому, наверное, он больше дружил с посторонними людьми, не из мира театра и кино. Там было проще. В театре же его слабость раздули бы до каких-то невероятных величин… Он это знал, и ему было бы больно.

По-моему, для него была важна прежде всего человеческая личность. То, что эта личность оказывалась женщиной, для него было вторично. Его привлекала именно неповторимость натуры.

И все же я понимал… Он хотел такой же семьи, как у меня. Домашнего уюта. Тепла и заботы. Он испытывал внутренние страдания – и поэтому тянулся к семье, в которой все органично… К такой семье, как наша. Ему у нас было душевно комфортно. Ведь цирковые артисты меньше лезут в душу. Это открытые люди, у них другая психология, чем у драматических актеров…

(Стихановский с дочерью)

(Из интервью с Н. Засеевым-Руденко)

Интервьюер: В 80-х в своей картине "Странный отпуск" вы снимали Юрия Богатырева. Прекрасный фактурный актер, который ушел из жизни в 41 год. Говорят, что все из-за его нетрадиционной сексуальной ориентации?

— Да, к сожалению, из-за этого над ним многие глумились. Я помню, как однажды он зашел в буфет, где завтракали актеры, и кто-то четко и громко сказал: "О, наша девочка пришла". Представляете, каково ему было такое слышать?

Он и правда очень страдал от этой своей ориентации. А ведь был замечательным человеком, очень ранимым. Юра честно пытался измениться — заводил романы с девушками. Но... проклятые дружки-приятели его в пучину какую-то засасывали. И выбраться из нее он уже не смог.

Когда мы работали вместе, мы были одна "семья", которая вместе работала, гуляла, пила, и всё это существовало, как естественная жизнь. А когда он стал существовать в другой плоскости, я думаю, для него это стало возможностью забыться и ослабить напряжение между собой и окружающим миром. Он не доходил до невменяемого состояния, но, как мне кажется, это усугубляло его одиночество.

***
Он выкладывался полностью, не умел что-то эмоционально приберегать. Я думаю, что в какой-то степени это стало поводом для болезни, потому что он работал абсолютно наизнос. К тому же вот этого внутреннего успокоения в своей квартире на своем диване под теплым пледом у него не было никогда.

Е. Цымбал:

- Я помню, как великолепно играл он роль Клеанта в спектакле по пьесе Мольера «Тартюф», уже в середине 80-х. Его партнерами были Станислав Любшин и Анастасия Вертинская. Юра к этому времени располнел, был дороден и вальяжен.

Это был необычный спектакль. В центре сцены стоял стол с длинной до полу скатертью, из-под которой вылезал и в которую прятался Тартюф. Под столом был люк в полу, он позволял актеру каждый раз появляться на сцене в неожиданных местах. И вот, в самом начале спектакля, Любшин в ажиотаже поднял стол и ударил им об пол. И у стола отвалилась ножка.

Юра проявил фантастическую реакцию. Он мгновенно подхватил падающий стол и дальше играл чрезвычайно динамичную, требующую огромных физических и нервных затрат роль, придерживая стол либо рукой, либо ногой, либо спиной, так и не дав ему ни разу упасть.

Не отходя от стола более чем на полметра, он двигался в ритме анимационного персонажа и выстреливал монологи как крупнокалиберный пулемет. Все это он делал так легко, ловко и элегантно, что почти все в зале решили, что отвалившаяся ножка — это изощренная режиссерская находка. Спектакль закончился шквалом аплодисментов и многократными выходами на бис.

После спектакля я пошел к Юре за кулисы. Он полулежал, совершенно обессилев, на диване и был насквозь мокрым. Пот лил градом по набрякшему, красному лицу, гримерша отпаивала его сердечными каплями. «Я думал, сегодня меня хватит инфаркт», — едва выговорил он.

***
Мало кто знает, что роль генерала в "Сибирском цирюльнике" была написана для Юры. Когда я читал ему сценарий, он хохотал, хлопал "верхними ногами" (так мы называли его руки), мечтал ее сыграть... К тому же мы готовили для него роль императора Николая в "Грибоедове", и вдруг шок – неожиданное известие о его смерти.

А. Леонтьев:

- И когда Юра умер, я помню, что Михалков на прощании с ним вышел к микрофону сказать о нем несколько слов... Он не мог начать. Он так плакал, что не мог выговорить ни слова. И сказал: "Я не знаю, что говорить. Я не представляю, как я буду дальше работать и кто может Юру заменить во всех тех проектах, о которых я в связи с ним думал!

К. Райкин:
- Когда это произошло, мы встретились во МХАТе с Никитой Михалковым, и он мне сказал: "Ты знаешь, странная вещь произошла: еще полдня после того, как узнал, что умер Юра, я продолжал по инерции жить нормально. Это такое для меня событие невероятное, что я не могу его воспринять".

***

Бог дал ему невероятные возможности: фактуру, внешность, безукоризненное актерское чутье, блистательную технику, удивительную душевную тонкость. У него были те самые, определенные еще Пушкиным, лучшие качества доброго сердца: чувствительность и благодарность. Не дал же Юрию Богатыреву Господь Бог иммунитета к нашей лицемерно прагматической жизни, подчиняющей, а зачастую и перемалывающей тонкую сущность беззащитного художника.

А. Адабашьян:

- Я про него как-то передачу делал у Лёни Филатова и всех, с кем беседовал, в конце спрашивал: "А можете вы представить Богатырева старым?" Высоцкого старого, например, я себе не могу представить, Пушкина с клюкой, Абдулова... А Юру - запросто: ведущим курс, появляющимся в бобровой шубе, с тростью... Абсолютно недовольным отношением к себе и в то же время вдруг рыдающим по поводу какого-то отрывка, сыгранного первокурсниками...

Очень много было в его судьбе несоответствий с тем, на что он, по идее, природой был заготовлен, заряжен, упакован и полностью снабжен. Много таких бывает, которые, как машины "Формулы-1", созданы для короткой, но бешеной жизни. А Юра был такой большой "лимузин" - покойный, слегка только покачивающийся на неровностях дороги, солидный, не ржавеет, с места трогается плавно, но надежно и уверенно. И чтоб вот так вот сгореть...

Русский созерцатель, любитель меланхоличных разговоров, он был изумительным собеседником, умеющим слушать, в суете всеобщего всезнайства не утерявший дара удивляться новому, ему незнакомому. Он так и не съехал со своей дороги в одну из тех обочин, которые ему так щедро подсовывала наша действительность.

И жаль только, что дорога эта была столь коротка. Великий вождь и учитель всех народов, поучая их, воскликнул как-то, что «незаменимых людей не бывает». Я с удовольствием соглашусь с ним, когда мысль эта будет относиться к партократии, созданной этим вождем. В безликом бюрократическом механизме действительно «все и вся» заменимы, мы иногда даже не замечаем этой замены. Но в творчестве, в искусстве, особенно русском, потери наши невосполнимы.

Разные артисты разных поколений будут играть те роли, которые играли Михаил Чехов, Николай Хмелев, Борис Ливанов, Михаил Яншин, Ольга Андровская… Но место их с их уходом никем не заполнено, оно навсегда осталось пустым.

Навсегда опустело и место Юрия Богатырева в искусстве и еще в жизни многих его друзей, почитателей.

В том числе и моей…

Предыдущие части поста:

https://www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/189209_yuriy-bogatyrev-kinotalisman-nikity-mikhalkova-chast-1

https://www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/190056_yuriy-bogatyrev-kinotalisman-nikity-mikhalkova-chast-2