Судьба Гэйл Расселл была отмечена роковой печатью в тот момент, когда ее школьные друзья рассказали охотнику за талантами из Paramount Pictures о местной Хеди Ламарр из школы Санта-Моники, на которую Гэйл очень походила внешне, но совершенно не умела играть, да и не очень интересовалась актерским мастерством. Эта девочка имела отношение к кинобизнесу, примерно как любой из нас к космонавтике. Цена, которую она заплатила за прослушивание, стала проклятием всей ее жизни, поскольку никто не получал меньше радости от своего звездного статуса, чем Гэйл Расселл...

В 19 лет, благодаря своей внешности, она прошла через врата славы, тогда как другие годами ждали заветного шанса, имея для этого куда больше опыта и таланта. Гэйл не обладала ни тем, ни другим. Она знала это сама и об этом знали Paramount Pictures, поскольку студийные специалисты сразу определили, что девочка лишена каких бы то ни было актерских способностей. Страх сцены, а точнее смертельный ужас перед аудиторией, был ее постоянным спутником жизни, страх, парализовывающий и вызывающий приступы рвоты. Она стала ходячей шуткой среди продюсеров, которые зная ограниченные возможности ее использования, предприняли колоссальные усилия по рекламе и продвижению Гэйл Расселл. Ветераны, типа Джинджер Роджерс и Рэя Милланда, были терпеливы с ней, возможно они ведели в Гэйл зеркало собственных старых страхов, но режиссеру "Незваных" (1944) Льюису Аллену, было неоходимо добиться от нее результатов, а на каждую сцену уходили часы, если не дни.

Аллен позже сказал, что они собирали любой более-менее удачный материал, который они могли выжать из Расселл, пытаяь его хоть как-нибудь скомпоновать, но камера и операторы проявляли свое милосердие и ее прекрасное лицо будет спасать актрису еще какое-то время, но как долго оно еще сможет ей помочь, если девушка уже стащила спиртное, чтобы взбодриться перед следующей сценой?

Алкоголь стал для нее бальзамом, снимающим страх перед камерой. Такие девочки как Гэйл, фантастически красивые девочки без особых талантов, были лакомым кусочком для студий, где порою царил настоящий Содом, и можно не сомневаться, что ей пришлось перенести куда более худшие вещи, чем суровые будни киносъемок. Если актрисы старого Голливуда, особенно те, кто был лишен настоящего таланта или чувства собственного достоинства (а таких большинство) когда-нибудь расскажут правду о цене, которую они заплатили за миг своей славы, то мы лучше поймем, почему у многих из них жизнь закончилась настолько трагически. К сожалению, большинство из них унесло эти тайны с собой в могилы. Гэйл так ни с кем и не подружилась (возможно потому, что ее хозяева слишком стремились "подружиться" с нею), и работа так никогда не стала для нее привычным делом.

Она достаточно удачно сработалась с Дианой Линн в фильме "Наши сердца были молоды и веселы".

Гэйл хорошо подобрали партера - Алана Лэдда, тоже считавшегося не очень надежным. Правда их совместная работа оказалась не такой удачной, как дуэт Лэдда и Вероники Лейк.

Журналы нагнетали бешенный интерес к Расселл, но она сама не давала репортерам ничего, за что они могли бы ухватиться. О своей личной жизни она не любила говорить. Родители были к ней равнодушны, отдав всю свою любовь ее старшему брату. Создавать особый закадровый образ она не могла так же, как и играть на сцене.

Джон Уэйн задействовал Гэйл в двух лентах Republic - "Ангел и негодяй" и "Найти 'Красную ведьму'", с удовольствием заплатив за ее услуги 125 000 долларов. Конечно, Paramount Pictures получили львиную долю этих денег. Некоторые утверждают, что сама Расселл получала жалкие 125 долларов в неделю. Это, вероятно, слишком маленькая сумма, но можно держать пари, что не намного меньше подлинной.

Сыгранные с Уэйном роли не принесли ей радости, поскольку ее партнер был к тому времени жертвой маниакально ревнивой жены, выискивающий малейший повод для скандала. Их совместную работу она использовала как таран в судебном разбирательстве о супружеской неверности, но к тому времени (1953 год), звезда Расселл уже стремительно падала, смертельно раненая все усиливающимся алкоголизмом актрисы. Отсутствие ярких ролей плюс неудачный брак (с Гаем Мэдисоном ее связывали лишь совместные загулы в ночных клубах) составили ей репутацию, от которой она уже не смогла избавиться.

Гэйл вообразила, что добилась бы большего успеха, как независимый актер, но ее репутация предшествовала ей, и теперь, без студийного покровительства, скандалы с ее участием появлялись на первых страницах городских газет. Самый большой скандал произошел, когда она за рулем новенького кадиллака в пьяном виде въехала в витрину кафе и задавила швейцара. Это был 1957 год и ей исполнилось только 32. Вот - фотография, взятая с места события. Попытка Гэйл найти свои водительские права не увенчались успехом.

Невозможно было найти работу в пятидесятые, если от вас отказались крупные студии. Как только они вешали на вас ярлык алкоголика, то найти работу становилось совершенно невозможно. Режиссер Джозеф Лоузи рассказал однажды грустную историю о своей работе с Гэйл. Она, наконец, признала, что не может играть сцену, если не выпьет. Лоузи был предупрежден об этом, но у него не было выбора, он позволил ей заливать себя алкоголем и старался снимать актрису в полумраке. На сей раз ему удалость достичь отличного результата (и между прочим, актриса получила превосходные отзывы за свою игру в фильме нуар "Разделительная линия"), хотя много позже, она слезливо рассказала, что реальная проблема заключалась в том, что она ненавидела играть и старалась уклониться от работы насколько это было возможным...

Настоящее имя Гэйл - Элизабет Расселл. Ее родители, Джордж и Глэдис Расселл. Она родилась в Чикаго, штат Иллинойс, 21 сентября 1924 года. Элизабет часто бывала на ферме своего дяди в Мичигане, но оставалась одна со своим углем и альбомами для рисования. Она была интровертом и редко появлялась на публике. Элизабет была совершенно неподготовленной к жизни большого города. Однажды актриса призналась репортеру, что ее застенчивость была настолько серьезной, что она пряталась за роялем своих родителей, когда они развлекались. Она начала рисовать в пять лет и никогда не прекращала. Ее мечта заключалась в том, чтобы стать профессиональным коммерческим художником, но даже в 1920-х годах от женщины ожидали, что она будет следовать мечтам своей семьи, а мечта ее матери заключалась в том, чтобы она стала звездой Голливуда. Мать Гэйл, Глэдис, была движущей силой карьеры Расселл. Согласно интервью с актрисой, Гэйл была бы вполне довольна, если бы она оставалась дома и работала над своими картинами, но мать убедила ее согласиться на прослушивание в Paramount Pictures. Несмотря на успех, Гэйл мучили низкая самооценка, крайняя застенчивость и боязнь сцены. В конце концов, она обратилась к алкоголю, чтобы успокоить нервы перед выступлением, но алкоголь не лекарство...

Ее жизненный путь был наполнен разочарованиями и неудачными фальстартами. Лечебница в Сиэтле не помогла, ведь как она могла победить своих демонов, когда не было никакой работы? Джон Уэйн еще раз протянул руку помощи, задействовав ее в 1956 году в вестерне Рэндольфа Скотта "Семь человек с этого момента". Тогда картина не получила должного зрительского внимания, но сейчас это классика пятидесятых и, может быть, самый запоминающийся фильм с ее участием. Она хороша в этом фильме. Хороша, но бледна, утомлена и совсем не похожа на ту красотку, которую ожидали увидеть ее фанаты после столь длительного отсутствия.

Заключительные годы прошли в соперничестве за крошки ролей с другими подобными актрисами. В один из дней, Гэйл обнаружили в ее однокомнатной квартире мертвой, умершей из-за сердечного приступа в 36 лет. Бутылки валялись в квартире повсеместно.

Это был 1961 год и репортеры вновь принялись вспоминать о грустной судьбе звезд Paramount Pictures, обнаружив на похоронах Гэйл Алана Лэдда, мертвецки пьяного и бесвязно бормочущего о чем-то невнятном. Возможно, он размышлял над судьбой этой бедной девочки или оплакивал свою, поскольку он умер три года спустя, при схожих обстоятельствах. Но это уже другая история...

Здесь картины Гэйл, других фотографий не нашла

Обновлено 17/08/22 14:49: