Здравствуйте, уважаемые сплетницы! Обычно я пишу посты исключительно в рамках всевозможных флешмобов, но в этот раз решила сделать исключение. Виной этому особое ностальгическое настроение, которое не отпускает меня вот уже несколько дней после просмотра нового фильма Уэса Андерсона, а также выходные, которые благодаря небольшому, но неприятному медицинскому вмешательству, выдались для меня в прямом смысле тихими и домашними. Настолько домашними, что нашлось время на простыню текста)) возможно, будет немного сумбурно, прошу за это извинить. 

Уэс Андерсон не относится к числу моих любимых режиссеров. Но мне определённо нравится гулять по созданным им мирам - немного лубочным, напоминающим шкатулочки с «секретиками», внутри которых живут яркие, но линейные персонажи. Актёры у Уэса работают скорее на визуал, на атмосферу, являются её частью, а не самостоятельными единицами. Но, судя по тому, что звёзды всех мастей с удовольствием участвуют в андерсоновских капустниках, пусть даже в роли «кушать подано», их это устраивает.

«Французский вестник. Приложение к газете «Либерти. Канзас ивнинг сан» - апогей визуального стиля Андерсона. Любимая им симметрия и вертикальные линии здесь почти в каждом кадре. Мир фильма, который в этот раз представлен в формате газетного номера (пролог, три истории и некролог), пёстр и сюрреалистичен. Здесь можно разбиться насмерть, упав из картонной комнаты на бумажный снег, реальное действие с живыми актёрами внезапно продолжается в виде рисованного комикса, а черно-белый до этого мир взрывается яркими красками, когда девушка наклоняется к слуховому окошку, чтобы ответить на вопрос мальчика о цвете её глаз.

Актёры периодически переходят на французский, что, на мой взгляд, очень мило, но для кого-то может показаться чужеродным. От всего этого многообразия, постоянной смены цвета и света, «жонглирования» репликами между актёрами немного устаёшь. Я бы сравнила просмотр «Вестника» с поеданием многослойного торта: вкусно, но иногда хочется встать и запить всё горьким чаем, а то и убрать остатки в холодильник.

В этом фильме не нужно ни во что вникать, разбираться в сюжетных перипетиях и мотивации героев. Все, что нужно, расскажет закадровый голос, зрителю остаётся лишь смотреть кино. Скорее всего, вы не проникнетесь никем из персонажей; вам даже не будет жаль тех, кто не доживёт до конца своей новеллы. Лёгкий укол грусти вызвали разве что нелепо торчащие из-под ткани ноги Ховитцера-младшего, редактора, одиноко умершего на рабочем месте прямо в свой день рождения. Но и этого не хватило, чтобы начать уговаривать себя «не плакать».

Впрочем, эстеты, хорошо знакомые с историей мирового искусства, найдут на что посмотреть. Кто-то увидит отсылки к творчеству Жан-Люка Годара и оммаж на «Смерть Марата». Я рассмотрела портрет Пастернака в комнате героини Макдорманд, увидела реверанс к творчеству Эрже (автору комиксов про репортёра Тинтина) и вспомнила детство, когда мы всей семьей смотрели комедии про жандарма Крюшо. Очень трогательно и лампово до безумия.

Некоторые персонажи получились яркими и очень аутентичными, во многом благодаря работе Милены Канонеро. Эта талантливая художница по костюмам ранее работала над такими картинами как «Заводной апельсин», «Сияние», «Крестный отец», а также одевала героев предыдущего фильма Андерсона, «Отель «Гранд Будапешт». Вы можете не запомнить сюжет «Вестника», но вряд ли быстро забудете оранжевое одеяние Тильды Суинтон, «революционный» красный костюм Фрэнсис Макдорманд и высокие носки Оуэна Уилсона, а персонаж Джеффри Райта выглядит так, будто собрался исполнять джаз, подыгрывая себе на саксофоне.

Иногда просто удивительно, сколько известных лиц мелькает в фильмах Андерсона. Кто-то из актёров появляется в «Вестнике» буквально на несколько секунд: Сирша Ронан, Эдвард Нортон с щегольскими усиками, Кристофа Вальца я узнала в последний момент, а вот Уиллема Дефо так и не смогла идентифицировать.

Самая милая девочка каста (не обижайтесь, если собрались) - это, конечно же, Тимоша Шаламе. Даже с мерзкими усишками девственника. Даже в респираторе. Всегда, просто всегда. Периодически этот несчастный ребёнок ходил голеньким, пробуждая во мне страстное желание отправить его на лето к бабушке. Впрочем, здесь ему наконец-то подобрали в пару девочку, которая не выглядит крупнее и мужественнее него.

Кстати, новелла с Тимоти, «Поправки в манифест» показалась мне самой затянутой и в то же время какой-то скомканной. Я понимаю, почему её называют самой грустной, но лично мне именно её хотелось перемотать или хотя бы нажать на паузу. Следом шла самая динамичная новелла, но я на тот момент уже была слишком загружена и не смогла оценить её в полной мере. Больше всего понравилась первая история, «Железобетонный шедевр». Суровый увалень дель Торо, невозмутимая Леа Сейду и её позирование (а как он угощал её конфетой через решетку, прелесть же!), Эдриан Броуди в роли пронырливого галериста (это нормально, что он вообще не стареет?), а также режиссерский стеб над современным искусством и его «поклонниками» - да, именно первая история спустя несколько дней после просмотра вспоминается лучше всего.

Есть и ещё кое-что. Фильм Андерсона получился очень ностальгическим и немного личным для меня. Нет, я не застала Францию 60х и не работала в крупном издании вроде New Yorker (авторам которого, к слову, и посвящён «Вестник»), хоть и очень хотела в своё время. Но мне кажется, каждый, кому исполнилось хотя бы 30, может сказать, что застал закат того или иного явления. В моём случае - это периодическая печать. Мне 35, за моими плечами образование журналиста и несколько лет работы в областной библиотеке, в отделе периодики. Так уж вышло, что печатные издания окружали меня с самого детства. Типичный вечер советской семьи: папа, читающий за столом «Советский спорт» или «Науку и жизнь», мама, которая предпочитала «Работницу», и я с «Мурзилкой» и «Веселыми картинками». Позже детские журналы сменятся «Молотком», а затем и «Cosmo», который покупался на стипендию, как возможность прикоснуться к миру дорогой рекламы и успешных людей.

Всего этого больше не будет - интернет «убил» старейшее направление журналистики буквально за 20 лет. Закрылись и перешли в электронную форму не только маленькие «французские вестники», но и федеральные издания. «Золотые перья» журналистики ушли на ютуб или ведут свои колонки онлайн. Уже выросли те, для кого газета - анахронизм, неизвестно зачем нужный в эпоху интернет. Гибель печатных изданий была закономерной и скорее всего правильной, учитывая скорость распространения новостей и технические возможности разных источников информации.

Но менее ностальгически-грустно от этого не становится. Так бывает всегда, когда что-то безвозвратно уходит.