Много лет назад я рекомендовала своим друзьям блог Божены Рынска в ЖЖ (https://becky-sharpe.livejournal.com/).

Почему?

Легкий остроумный слог в сочетании с невиданой тогда откровенностью.  Современный роман в записках. Смутно припоминаются темы: любовь, предательство Барсука, кислотные отношения с мамой, нимфы vs ДБД (духовно богатые девы) и т.д. Хлестко,  пристрастно, честно.  На оголенном нерве  - обо всем: от шопинга до политики.  Моя  первая встреча с душевным «эксгибиционизмом» в сети.

Потом были искрометные колонки светского обозревателя.  

В те времена Божена Львовна вызывала уважение как человек, обладающий магической способностью создавать хорошие тексты. 

Помню, что с  интересом смотрела выпуск передачи «Школа злословия» с Боженой Рынска (2007). Удивили две детали.   

https://www.youtube.com/watch?v=ywSLyEx3Tc0

https://www.youtube.com/watch?v=GIWcQEXCWZs

Первая. Ведущим не удалось раскрыть героиню. Несмотря на очевидное благорасположение Дуни Смирновой и Татьяны Толстой, в какой то мере она не вышла из образа современной Бекки Шарп (образа корыстной нимфы?). Серьезно говорила о Монако и о Цифре (капитале) как о способе защиты от окружающего мира.

Вторая. Ведущие отмечали ее несомненный  литературный дар. Настаивали на его развитии. Она же утверждала,  что с заветной Цифрой в руках могла бы спокойно наслаждаться жизнью и не писать. Я помню, что ведущие пытались ее переубедить, что никакие скучные Монако и Цифра не сопоставимы с моментами истинного вдохновения, приходом Музы. В той передаче ведущие как никогда (я смотрела многие выпуски «Школы злословия») жгли глаголом и искренне старались  что-то донести до героини.  

Тогда мне было странно наблюдать, как талантливый человек так беспечно отказывается от своего дара. 

Теперь же мне странно читать мнения, что Божена Рынска не умеет писать. Уверяю вас (молодых и «танкистов»), она прославилась именно как Человек Пишущий.

В качестве доказательства привожу  ниже текст статьи «Сталинград in Vogue»  с сайта gazeta.ru. На мой взгляд, это хороший текст. Остроумно, едко, живописно, логично и  содержательно. Смысл не утонул в словоблудии.  

В то время я имела туманное представление лишь о двух персонажах статьи: Алене Долецкой (редактор Vogue) и Даниле Полякове(модель) и  читала текст как занимательную главу из русского аналога «Дьявол носит Прада».

Я знаю, что некоторые вещи писала не она, а блогер corpuskula. Божена не скрывала этот факт. В статье упоминается этот блогер.      

Далее статья.

30 июля 2010

Сталинград in Vogue

Божена Рынска

Светский обозреватель

Легендарный главред журнала Vogue, живой памятник Алена Долецкая прощалась с должностью и с друзьями в «Боско-кафе». «Алена, расскажи, как тебя съели!» — крикнул московский юродивый Данила Поляков, но выходка вертлявого рыжего беса потонула в хоре подлиз. А между тем история съедения глянцевого главреда номер один заслуживает особого внимания. Это не банальная подсидка, а триумф муравья над стрекозой, Сальери над Моцартом, машинерии над вдохновением.

О том, что Аленина песенка спета, в тусовке поговаривали давно. Президент издательского дома Conde Nast Карина Добротворская последние пару месяцев произносила имя «Алена Долецкая» еще холоднее обычного. «От нее все устали!» — закатывали глаза знатоки. (О, эти маши и васи, уставшие от главредов Vogue!). Но при этом до конца в близкое свержение Долецкой никто не верил — на кого менять, людей-то нет! «Даже на «Татлер» — «Тааатлер»! (тут люди в теме разводили руками) — пришлось ставить безымянного труженика села».

Да, если уж на «Татлер» не нашлось правильного персонажа, то чего говорить про оплот тщеты всего сущего — Vogue? Заменили бы, да не кем. Живых памятников у нас всего два — Эвелина Хромченко и Алена Долецкая. «Было бы прикольно заменить Алену на Эвелину», — говорили пикейные жилеты, но я прекрасно знала, что этого не случится: отечественный глянец взял курс на безликих, безымянных и безъязыких.

Официальная версия, сработанная Conde Nast, оскорбительно топорна: Алена, дескать, Долецкая пишет книгу, масштабное полотно, и доле не может разрываться между созданием эпоса «Война и Вог» и руководством одноименным журналом. Никто в это фуфло не поверил, но вот что характерно: Conde Nast не потрудился сочинить ничего правдоподобного. Высосанная из пальца отмазка — это часть концепции оскорбительного увольнения Долецкой.

Алена Долецкая называла свой журнал «Вауг», растягивая и слегка подгнусавливая первое «вау». Окологламурная тусовка, гламур — часть бизнеса, коверкали название до «Вогуе», становясь как бы над этими игрищами.

В кулуарах этого самого «Вау-гэ» говорили что-то про падение рекламы. Но я вас умоляю, кто вам считает! Это история не про цифры, а про двух женщин — главу издательского дома Conde Nast Карину Добротворскую и Алену Долецкую, и если хотите, отчасти это история еще и про Сальери и Моцарта.

Как народная правдоматочница РФ, сразу озвучу то, о чем говорили все «московские все». Российский Vogue — это харизма Долецкой, но если вычесть оттуда саму Алену Прекрасную, то в сухом остатке «Вау-гэ» — откровенно скучный журнал. Бог с ним, что сама Алена писать не умеет, но она еще и не чувствительна к слову, и не может отличить хороший текст от гладкописи. Очень бы хотелось списать увольнение Долецкой на низкое качество контента: мол, уволили за то, что в «Вау-гэ» стало нечего читать, — это было бы красиво. Но, увы, «нечего читать» — изобретение не Долецкой. Это, похоже, политика издательского дома Conde Nast и особенно Карины Добротворской, долго подъедавшей Долецкую, как собака тапок, когда никто не видит.

Пару месяцев назад заместителем Долецкой стал отец светской хроники Эдуард Дорожкин. Он сразу же бросился в ноги к двум лучшим колумнисткам, двум Женечкам — Пищиковой и Долгиновой, и заказал им портрет светской москвички и портрет провинциалки. (Последняя, говорят, вышла вылитой Ксенией Собчак.) Женечки, ранее с «Вау-гэ» не сотрудничавшие, выдали очень лихие наноколонки. Но говорят, что глава издательского дома Карина, увидев их, пришла в неистовство. «Вог» делается для молодой идиотки, — тихим железным голосом рассердилась она. — Зачем молодой идиотке Пищикова?»

Впрочем, даже если эпитет «молодая идиотка» приписали Карине в недрах редакции, смысл ее позиции такой. Я свидетельствую: как только текст приобретал неспешность, когда было, что сказать, приходила Карина Добротворская и со словами «это скучно, незачем столько писать» душила прекрасные порывы. Карина считала, что нужно делать не хороший журнал, а прибыльный проект. И это хуже, чем преступление, это, на мой взгляд, ошибка — держать аудиторию за фраеров.

Я полагаю, что это изобретение не самой Карины — она лишь точно улавливала эманации вышестоящих товарищей. Старожилы припоминают, что когда Алена только затевала Vogue и никакой Карины не было и в помине, то глаза ее горели, а с уст срывалось что-то типа «Сьюзен Зонтаг». Однако крылышки ей подрезали сразу. Американцы-хозяева засылали в города и веси разных кураторов. Русские издания тогда курировал австралийский директор. И из всех моделей «Вогов» — есть американская, французская модели — была выбрана южно-корейская модель. Верховный жрец гламура решил, что Россия ближе всего к Южной Корее и потому не нужно никаких изысков, никаких тонкостей, сложностей, неуловимостей. Должно быть грубо, ясно и зримо, как в Cosmo. И вот российское «Вау-гэ» стало эдакой мелкой нарезкой. Обратите внимание: в итальянском и французском изданиях этого «мелкого нарезика» нет. Карина же насаждала именно такой сценарий.

Собственно, «Вау-гэ» можно было читать, только когда рерайтом полновесных текстов там занимался замечательный кинокритик и литератор Дмитрий Савельев, большой мастер художественного слова. (Позже, после кадровых перестановок в редакции, он ненадолго стал редактором отдела культуры.) Без отвращения читались тексты учителя русского языка Алексея Белякова. И можно было не потакать слабостям, например, Савельева и Белякова, но в меру мириться с ними, понимая, что в обмен на небольшие нарушения режима эти люди могут дать талант и качество. Однако машинерия именно Conde Nast не предполагает такого обмена.

Никакой корреляции между талантом и карьерой в Conde Nast не существовало, а редакция самого «Вау-гэ» была раем для девиц, примечательных ровно тем, что уродились они абсолютно ничем не примечательными. Журнал держался на девочках, чей смысл жизни заключался в визитке «Маша Сидорова — журнал Vogue», потому что без Vogue Маша Сидорова — никто.

А вот такой, скажем, человек, как самый известный и вдумчивый исследователь моды Ольга Михайловская, не будет утром подскакивать и думать: «А чего это я в таком офигительно хорошем настроении проснулась? А, так я же работаю в «Вауг»!» И смешно ожидать от одаренных, способных на креатив журналистов, что они так же будут бросаться в восторги, как Маша Сидорова.

Долецкая позиционировала себя как сильный человек, ее сумасшедшая харизма завораживала. Но в ней не было чего-то, что сильнее всех внешних влияний. Скажу проще: главным приводным ремнем Алены Долецкой служило обожание. Вот приезжает Алена с какого-нибудь показа. И вся редакция начинает над ней причитать. (Кстати, поднять настроение Долецкой было очень легко — ловко ввернуть, что главред L'Officiele Эвелина ей и в подметки не годится.) На постоянных придыханиях «Самая прекрасная-распрекрасная ненаглядная Аленочка!» в «Вау-гэ» делались карьеры. На этом принципе ассистентки вырастали до замглавреда.

«Это все вообще свойственно корпоративным ценностям, особенно в женском глянце», — подсказывает капитан Очевидность, но это не правда, а полуправда. Исполнять лизатто не требовалось в Elle времен, например, Ирины Михайловской. Нет оголтелой готовности минетить у начальства в In Style.

Тем временем нездоровая атмосфера в Conde Nast привела к тому, что московское отделение завшивело льстивыми и профессионально непригодными ничтожествами. Интриги приветствовались, сотрудники выигрывали соревнование жизни, делая друг другу подножки. Подлость была заложена в саму пружину, в сам маховик издательского дома. Главной же несущей конструкцией интриги стали отношения Карины и Алены.

Вечный сюжет — конфликт стрекозы и муравья — длился без малого десять лет. Алена — это легкое дыхание, чарующий интерфейс, Карина — упорный железобетонный пахарь, Сальери, которому все дается очень тяжело. У нее нет и не будет полетности, но эти терпение и труд перетрут все живое.

Давным-давно, в незапамятные времена, Алена Долецкая привела смерть свою Карину Добротворскую в Vogue своими же руками. До этого госпожа Добротворская немножко поработала в журнале «Премьер», затем ушла в декрет, родила и случайно, чуть ли не на бытовой почве, познакомилась с Аленой Долецкой. В результате Долецкая взяла ее своим замом.

Заместитель, подсидевший благодетеля, — это тоже вечный сюжет. Госпожа Долецкая, как дальновидный, но малость отъехавший гроссмейстер, сама себе готовила мат. Почему она вовремя не заметила смертельную опасность? Предположу, что причина — самоупоение и, как следствие, неумение разбираться в людях и незнание элементарной человеческой природы. У Алены Долецкой был такой пламенный роман с самой собой, что глядеть в оба и вовремя заметить неладное она была не способна.

Похоже, изначально Добротворская не метила в президенты всего Conde Nast, а метила она в главреды Vogue. Но прямого способа сесть в это кресло не было, путь прошел через главредство AD. И пока самовлюбленный нарцисс упивался собой, цепкая тихая трудяга налаживала связи с головным начальством.

Задним числом понятно, что Алену не очень любила директор издательского дома Conde Nast Анна Харви. А Карина тем временем ходила с ней на ланчи. Долецкая хотела быть не частью механизма, а звездой. Карина же трудилась над налаживанием отношений, всегда находила возможность перенаправить свет на настоящее начальство, и вдруг все очень точно поняли, что она отличный противовес Алене. Начальники увидели в Карине баланс. Другое дело, какого черта при всех исходных Алена сделала ее своим замом, но я уже замечала, что госпожа Долецкая — женщина не выдающегося ума, но выдающейся поверхностности и душевной уплощенности. Она порой настолько не секла нюансов, что сотрудники находили ее поразительной.

В редакции Долецкая часто попадала под чужое влияние. Видимо, потому что не была уверена в своих профессиональных навыках. И вот как-то раз сотрудник редакции нашел у Алены письмо от Карины о том, какие все вокруг «никакие» и «не те», как все в редакции плохо пишут и как нужен человек, который будет всех переписывать и править. Но и тут на открытый конфликт Добротворская не шла: цепкая, хваткая крестьянская девушка таилась под масочкой очень хорошей, душевной и совсем не карьерной женщины.

Карина и Алена были даже стилистически разными. Самоупоенный нарцисс и крепкая тихая рабочая женщина с широкой костью, большими руками и ногами, органически не способная правильно выбрать платье. Она аккуратно вела свою партию, и, когда Алена наконец поняла, что у Карины своя игра, она занервничала. Но съесть Карину было уже невозможно: она укрепилась настолько, что получила назначение президента всего издательского дома.

Когда прозвучала новость об увольнении Алены, все были уверены, что Карина займет обе позиции — и президента Conde Nast Россия, и главного редактора Vogue. Я могу предположить, что она действительно хотела совмещать должности, но ей не позволили — не было прецедента. И тогда на подмостках Ярмарки Тщеславия появилась фигура Виктории Давыдовой.

Движение бывшего главреда Glamour, бывшего главреда Tatler и вновь назначенного главреда Vogue Виктории Давыдовой было напрямую связано именно с Кариной Добротворской. Сотрудники издательского дома называли Давыдову любимой игрушкой Карины. И если в Долецкой было что пообсуждать, это была птица большого полета, то новый главред «Вау-гэ» — креатура Карины — не о чем даже говорить, сплошное «гребу и плачу». Виктория Давыдова — человек не воговского масштаба: нулевая харизма, отрицательное обаяние, двух слов связать не может, даже подписи вменяемые к фотографиям придумать не в состоянии. Креативность? Ох, если бы изобретение швейной иглы доверили Давыдовой, то человечество по сей день ходило бы в шкурах. В главреды ее привела необыкновенная сервильность и крайняя изворотливость: тут она недорасслышала, там недопоняла, а когда не отвертишься — убежала в туалет и смылась.

Первые номера Tatler были неплохими, но в течение первого полугодия оттуда ушла вся команда — Федоровская, Оболенцева, Якимова, Горяминская, Артемов, потом Ольга Шахина, Максим Семеляк и Женя Фишелева. И старой команды осталась только Ксения Соловьева и ответсек.

«Татлер» в ряду мирового глянца стоит особняком. Это не глянцевая сопля в сиропе, а острый и злободневный журнал о светском обществе. Но под руководством Давыдовой он быстро превратился в беззубого лицемера. Там взахлеб расписывали Гаухар Ашкенази: «В тот вечер на ней были часы, усыпанные бриллиантами. Она их купила себе сама, сделав миллионы на нефти и газе», — но стыдливо умолчали, откуда дровишки: Гаухар Ашкенази чуть не увела мужа у дочери Назарбаева. А воспевая Марию Конте, «Татлер» угодливо скушал байку про итальянского графа, но ни словом не обмолвился о покровителе графини — Викторе Вексельберге. Как настоящий молодец среди овец, «Татлер» обижал только слабых — тех, кого цапать безопасно.

Однако Карине был нужен управляемый, сервильный человек, и если с Аленой Долецкой были конфликты по контенту, по принципам, по обложкам (Алена иногда бунтовала), то с Давыдовой этих вопросов не возникало и не возникнет. Назначение Давыдовой — это внятный мессидж: журналы делаются издательский домом Conde Nast, а не какими-то приглашенными звездами. И как раз Давыдова — это система, организованная налаженная машина, а не театр одного актера — пришли мол, звезды, принесли свои ....

Добротворская не может совмещать позиции главы издательского дома Conde Nast и главредство Vogue, но опыт коммуникаций с Давыдовой позволяет ей рассчитывать, что в этом месте Давыдова будет полностью управляема. Это не самостоятельная политическая фигура, а так называемый технический премьер. Нечто похожее исполнял Зубков при Путине. Похоже, де-юре главредом Vogue будет Давывдова, де-факто — таки Карина Добротворская.

Алену Долецкую уволили жестко. Якобы ей дали чуть ли не два часа на сборы. Якобы редакция с утра пришла, села за компьютеры и обнаружила пренеприятное известие, и в это же время все узнала и сама Долецкая. Другие говорят, что ей все-таки позвонили из головного Vogue и сказали: вы уволены, у вас есть столько-то времени, чтобы освободить кабинет. В любом случае, хоть ей наверняка и выдали тройные прогонные, уволили ее оскорбительно резким способом. И если не знать, что Алена поступала аналогичным образом со многими, то можно и пожалеть.

На место Алены поставили тусклого и управляемого человека. Блогер corpuscula предположила, что близок час главреда GQ Николя Ускова, но мой прогноз — этого не произойдет. Да, у него есть серьезный недостаток — в его журнале есть что почитать, но в то же время Николя слабохарактерный и сервильный, а значит, будет жить.

Я рискну предположить, что по круговороту подлости в природе гильотина незаметно подкрадется к самой Карине Добротворской. Бес глянца очень зло смеется над всеми, кто жизнь свою готов положить за Conde Nast, и перемалывает всех, для кого весь этот «вог» - смысл жизни. Уцелеть могут только те, кто парит над схваткой, «как бы играя и шутя». Операция «Убрать Долецкую» была Сталинградом Добротворской, она схрумкала главреда Vogue не между делом, она положила на это почти десять лет. Так что логичнее пророчить социальную смерть не пугливому Николя, а самой Карине и ждать, когда исполнят и ее. Но, боюсь, я выдаю коллективное желаемое за действительное......

https://www.gazeta.ru/column/rynska/3403115.shtml?updated