В Эсквайре было большое интервью с Александром Цекало. Его, кстати, удалили. Причину не знаю, но его полная версия есть в кэше Гугла. Говорил он о многом, но я принесла те части, где Цекало говорит о Дарине, а единственный жир с точки зрения Сплетника наверное заключается в причине ухода Цекало с Прожектора Пэрис Хилтон. 

/-/-/-/

Я прочитал все интервью, которые смог найти, и понял, что вы их не очень часто даете. Не любите журналистов?

Когда я был артистом, интервью были частью этой всей артистической фальши. Ну, надо давать интервью, надо о себе напоминать. А дальше профессия журналиста с приходом того вида уродливого капитализма, который наступил в России в 1990-е, изменилась. Не знаю, кто это сказал: «Ветер свободы, врываясь на площадь, сначала поднимает пыль». Проблема только в том, что в России пыль, уже поднятая ветром свободы, никогда не оседает.

Я могу прожить без интервью. Да, случается, но сейчас совершенно другие приоритеты — наша семья с Дариной, наша любовь. Наша совместная жизнь — это самое главное и важное, что есть у меня. К сожалению, я это понял только сейчас, просто потому, что полюбил первый раз в жизни.

Да, есть амбиции продюсерские, сосредоточенные на бизнесе в Америке. Они есть. Но имя без результата — ничего не значит.

Это интервью связано с релизом «Бендер: Начало». И этот проект явно не для того снимался, чтобы разогнать вашу продюсерскую карьеру в США, где вы сейчас живете и работаете. Получается, что ваши российские проекты сейчас — просто заработок для того, чтобы дальше развиваться в Америке?

Когда я говорю, что есть амбиции в Америке, я же не говорю, что меня не интересуют интервью и слава в России. Нет. Меня интересует успех в Америке. Успех в России уже достигнут, и его нужно поддерживать, его нужно шоураннить, его нужно вести. Вместе с партнером Иваном Самохваловым мы отвечаем за репутацию компании, в которой работает много людей, мы должны выдавать результат, должны быть успешными. И наша компания — одна из лучших производителей в России.

Тем более сейчас мир такой… Уже даже Deadline работает не только для американской медиаиндустрии — они печатают статьи, новости, интервью с русскими продюсерами. У большого количества русских режиссеров есть здесь агенты, они работают и снимают. Глобализация же и в медиа происходит, поэтому если будет появляться информация о неуспехах компании «Среда» в России, то в США эта информация тоже просочится. Потому что здесь компания называется Sreda Global.

Почти во всех интервью у вас была фраза «Мы производим не сериалы, мы производим эмоции». А какую эмоцию производит проект «Бендер»?

Вы знаете, возможно, эта эмоция связана с моей личной жизнью. Три года назад я встретил Дарину, свою жену, и полюбил ее. Это эмоции, связанные с семьей, с диким желанием и ощущением счастья от настоящести семьи.

Герой «Бендера» страстно ищет свою любовь, и ему не все равно, кто его отец, — он хотел бы, чтобы его семья была полной. И мы видим, как этот отец на протяжении всех трех серий буквально пребывает на грани, он готов и своего сына родного обманывать. И только к финалу станет понятно, как он любит сына и дорожит им. Там все время будет решаться вопрос, отец он или не отец и так далее.

То есть это эмоция любви. Любви к отцу, к матери, потому что по сюжету Остап спасает свою мать, ему помогает его отец. Это все так или иначе про семью, как бы мелодраматично это ни прозвучало.

Бендер: Начало / Sreda

Кадр из сериала «Бендер: Начало»

«Гоголь» в свое время выстрелил парадоксально совсем в другой прокатной обстановке. Сейчас выпускать на широкий экран проект, склеенный из трех частей, — еще более неожиданная идея. Вы настолько уверены в материале?

Быть уверенным в успехе мне представляется некой разновидностью глупости. Когда мы начинали снимать «Гоголя», еще не имели поддержку канала ТНТ. Когда я сказал, что моя идея попробовать первыми в мире из сериала сделать кино и показать в кинотеатре, мы не знали, как это устроить. И я пошел к прокатчикам, и все прокатчики сказали: «Это, ***[черт побери], что-то вообще непонятное! Сериал в кино? Как это? А сериал сначала будет на телевидении, а потом в кино, или как?» Я говорю: ну, нет, наверно, он будет в кино, а потом на телевидении. «А кто тогда на телевидении купит, если в кино все посмотрят и уже будут знать финал?» А дальше это случилось, «Гоголь» хорошо прошел. Я настолько этой идеей увлекся, что стал называть полнометражные фильмы «односерийным кино».

Сейчас очень много обстоятельств, которые могут повлиять на успех или неуспех фильма. В том числе вирус, я не знаю, как это отразится. У меня когда-то был разговор с Романом Петренко, который сказал, что прелесть сериала «Обратная сторона Луны» в том, что он спокойно мог выйти на любом канале, потому что в нем есть что-то, что захватывает широкую аудиторию. Там нет какой-то узкой специфической таргет-группы. Я могу ошибаться, но, возможно, «Гоголь» попал именно в эту струю. Попадет ли «Бендер» — не знаю, но надеюсь, что эта история будет интересна аудитории.

А как это сложится в финансовом плане или в плане отзывов — я никогда особенно не ждал каких-то отзывов от журналистов. Вы сами прекрасно знаете, что ругать гораздо интереснее, чем хвалить.

Получается, что вам совершенно не важна, например, реакция индустрии и кинокритики. Но на самом деле ведь реакцию аудитории невозможно подсчитать, кроме как бокс-офисом. Значит, если то, что хорошо собрало, — хорошее, а то, что плохо собрало, — плохое?

Когда я женился на Дарине, что только желтая пресса ни писала о моей личной жизни и о нашей семье. В целом было ощущение, что в России трудно прощают счастье. Висит над страной большое серое несчастье. То же самое, если это трансформировать в профессиональную деятельность, не всегда легко принять чей-то успех, особенно если этот успех не прекращается и только эскалируется.

Нет, я не могу работать в индустрии и говорить, что меня не интересует мнение индустрии. Но по факту все, что делала и делает компания «Среда», не зависит от мнения индустрии, трендов или еще чего-то. Мы всегда брали то, что называлось «неберучка», мы всегда делали то, что называем «вынос мозга».

Бендер: Начало / Sreda

Понятно, что вы с Ильфом и Петровым не конкурируете, но с советскими фильмами — точно. Короче, с репутационной точки зрения снимать новое кино по мотивам — это воспринимается широкой аудиторией как продолжение «Иронии судьбы», то есть вы рискуете услышать те же претензии, которые когда-то услышал Бекмамбетов.

Я уверен, что будут сравнивать. По крайней мере, часть отзывов будет об этом. Зачем трогать неприкасаемое? Зачем трогать Шерлока Холмса? Зачем трогать великого русского, а отчасти украинского писателя Гоголя? Зачем было снимать русскую версию «Обратной стороны Луны»? Зачем было делать жесткий сериал «Метод», эротический триллер «Саранча»? Зачем все было? Это путь компании «Среда» и мой путь — делать то, что никто бы не сделал, браться за то, за что никто бы больше не взялся, не бояться этого и пытаться сделать это очень качественно. Мы так всегда поступали. Да, были сериалы, которые прошли неуспешно, но мы всегда рисковали, и этот риск, я считаю, для творческого человека — он оправдан. Я не знаю, как по‑другому.

Метод / Sreda

Как и «ПрожекторПерисХилтон», я так понимаю. Кстати, удивительное дело с ним, он все еще существует в формате концертов. На ноябрь, помню, заявлен в Питере — и без вас. Почему? Вам перестало быть интересно?

Здесь много причин. Первый концерт без меня состоялся, по‑моему, два года назад, я предупредил коллег, что уезжаю со своей семьей. Это одна причина, она техническая.

Другая причина более важная. Да, есть то, о чем говорите вы, самоцензура — проще пошутить по поводу друг друга, чем по поводу на самом деле острых вещей. Но есть еще одна такая штука. К сожалению, мои коллеги по «ПрожекторуПерисХилтон» влились в ряд тех моих друзей и знакомых, которые не приняли мои изменения в жизни. Они все назывались друзьями, но по факту они не приняли мою сторону, они не приняли мой выбор и не уважают его, а значит, они не уважают меня и мою жену. Значит, они не друзья.

И сейчас, как бы жестко это ни прозвучало, но я не смогу с ними сесть за один стол. Потому что это моя любовь, моя жизнь, моя семья, и за эту женщину, за мою жену, за Дарину, за мою девочку любимую я буду сражаться насмерть. Поэтому если кто-то не принимает мой выбор, значит и раньше я не особенно был ими уважаем.

Зачем мне вообще выходить на сцену? Я занимаюсь другими делами. И сам «Прожектор» сегодня — это такие фантомные боли комиков. Все заняты своими делами, но давайте еще соберемся и вот такое попробуем сделать. Какое-то время это было весело и забавно. Сейчас такого рода самоутверждение или заработок мне не нужны, а даже если бы были нужны, то главная причина моего неучастия в этом проекте — то, что это не мои люди.