В сибирской тайге, в самой глуши есть крошечная станция Казынет, между Абаканом и Междуреченском есть одна маленькая станция Казынет. Рядом  поселок, в котором в основном жили работники этой самой станции, поселок небольшой и все соседи друг друга знают,многие друг другу приходятся родственниками. 

Это случилось глубокой ночью 14 августа 1984 года.  Грузовой поезд №2008, состоящий из 70 вагонов, огибая подножие сопки, на полной скорости приближался к станции Казынет, расположенной неподалеку от Междуреченска. Машинист Вадим Супруненко спокоен: помощником у него является старший брат Игорь, а по дороге этой они ездили довольно часто . Локомотив вытащил состав из-за сопки и впереди, в свете прожектора, машинист увидел несколько странных предметов. Автоматически Супруненко включил разом на полную мощность сирену и систему экстренного торможения. Но многотонный состав, замедляя ход, по инерции продолжал движение. И только когда поезд в лязге и грохоте прогремел над теми предметами, неподвижно лежащими в колее, братья Супруненко поняли, что то были люди. До последнего мгновения Вадим все же надеялся, что они очнутся и откатятся в сторону. Но этого не случилось: не поднялся и не пошевелился ни один. Едва поезд остановился, оба Супруненко выскочили на землю и заглянули под локомотив. В свете фонаря они увидели между колес изуродованный труп. Сначала один, потом второй, третий.... всего их было семеро . После будет установлено,что  это подростки, еще совсем дети :  Дима Шкребцов, Коля Костик, Вадик Ганиев, Олег Толкунов, Слава Дурнов, Рома Еременко и Витя Дорохин. Всем им было 15 лет, и они часто своей большой  компанией выбирались в  тайгу за кедровыми шишками. Мальчики были очень дружны и много времени проводили вместе, ни курили, ни пили, и  не были проблемными  детьми. 

До сих пор непонятно почему мальчики опоздали на последнюю электричку,которая была в 22 часа 39 минут. К сожалению это опоздание стоило им жизни. Разбуженный ночным телефонным звонком, на место трагедии прибыл начальник линейного пункта милиции лейтенант Виктор Романенко. Он застал Супруненко в полуобморочном состоянии. Подняли людей в поселке. Общими усилиями из-под колес достали и положили рядом на насыпи семь трупов. Все - молодые люди, лет по шестнадцать-семнадцать(по первичному осмотру) . Чуть позже в двухстах пятидесяти метрах увидели семь рюкзаков, которые были аккуратно расставлены вдоль железнодорожного пути.

Расследование Кемеровской областной прокуратурой было проведено очень "тщательно". Вынесенное решение однозначно: несчастный случай, случайный наезд. Ребята за полтора дня намотались по тайге и, выйдя на станцию, расположились неподалеку, составив рядком рюкзаки, и тут же заснули. Странно, правда, что улеглись они не в траве возле железной дороги, а между рельсов, на грязные шпалы. «А это - от крайней усталости, - находчиво толкует следствие, - и по недомыслию. Мальчишки ведь...».  мальчики не были идиотами. Они знали что такое тайга, тем более лечь между шпалами не могли . К тому же они не пили: в их крови присутствия алкоголя не обнаружили. И судебно-медицинская экспертиза вторила следователям: мальчики погибли под поездом. Ребят похоронили. И дело – тоже.

Бедные родители не были довольны такой версией.Убитые горем, каждый из родителей мальчиков хотел знать, как все случилось. Они требовали возобновить расследование и получили отказ. Пробовали что-то сделать сами и чего-то добились, что-то как будто узнали, но их поиски не находили поддержки фактами. И тогда они написали письмо Президенту России Ельцину. Письмо попало ему на стол. Ельцин поставил свою резолюцию: «Прошу расследование возобновить и доложить».

После этого обращения, 8 октября 1991 года, к расследованию подключилась Генеральная прокуратура, на место выехали следователь по особо важным делам Владимир Михайлович Гуженков и прокурор-криминалист Юрий Александрович Столяров. Задача, стоявшая перед ними, казалась неразрешимой. Время, дожди и снега бесследно смыли те свидетельства, которые еще оставались на момент первичного расследования, но так бездарно были утрачены или не приняты к сведению. Чего только Гуженков не предпринимал. Добывал подробную карту того участка тайги, куда, как предполагалось, уходили ребята, высчитывал расстояние, которое могли бы пройти, - мало ли кого встретишь в тайге... Могло же что-то случиться... Только что? Были исследованы все достижимые окрестности, перебираясь от заимки к заимке, но ничего.

Но у Гуженкова образовался надежный контакт с родителями, и они помогали ему, чем могли. Они согласились и на эксгумацию, необходимую для новой, более детальной экспертизы. Из заключения повторной судебно-медицинской экспертизы: «Установлено, что у Еременко Р.С. первично образовались локальный перелом правого теменного бугра и перелом нижней челюсти справа. Эти переломы образовались от воздействия твердых тупых предметов…».

Толкунову О.В. первично причинены локальный перелом лобной кости, разгибательный перелом нижней челюсти слева с признаками повторной травматизации справа. Во время травмы груди и живота Толкунов был живым или находился в глубоком бессознательном состоянии…».

Подобные, очень похожие травмы были выявлены на останках всех погибших мальчиков. Судмедэксперты отметили, что они были нанесены тупыми предметами. Мальчишки были на ногах, когда их убивали. И следствие установило: то были путейские молотки и гаечные ключи. В экспериментах с биоманекенами были получены совершенно идентичные травмы. Тогда в положительный исход этого расследования никто не верил, но все-таки Гуженков совершил, казалось бы, невозможное: нашел и изобличил убийц.

Все семеро парней на выходные дни приехали в Казынет на электропоезде для отдыха и сбора кедровых орехов с намерением вернуться домой 13 августа 1989 г. Ночь с 12 на 13 августа ребята провели в палатке у железнодорожного моста в западной горловине ст. Казынет, а около 11 ч. ушли в тайгу. Неоднократно ранее бывая в этой местности, они знали, что через эту станцию в сторону Междуреченска в выходные дни следуют два электропоезда (один в 14 ч 09 мин, другой — в 22 ч 39 мин) и каждую ночь в 4 ч 46 мин по местному времени пассажирский поезд сообщением Абакан — Новокузнецк.

Мальчики вымотались в тайге и, выйдя к станции Казынет около полуночи, опоздали на последнюю электричку. Тайга, раскинувшаяся по обе стороны железной дороги, была угрюмой и пугающе черной. Только нити рельсов слегка серебрились в свете луны, изредка выглядывающей из-за облаков. Деваться было некуда: в поселке, что располагался у станции, всего-то три деревянных дома да магазин. Все окна темны, жители давно спят. Как будто…

Скоро должен был пройти пассажирский поезд из Абакана, ребята надеялись заскочить в него. Августовские ночи в тайге холодны, а по утрам бывают даже заморозки. Они устроились на перроне и стали ждать появления поезда.

Прежде всего, Гуженков допросил, а потом многократно повторно допрашивал  немногочисленных жителей самого Казынета. Среди них был бригадир пути Николай Байлагашев, рабочие-путейцы, братья Юрий и Василий Кирсановы, Юрий Отургашев. Как и первому, новому следствию никто из них ничем помочь не мог. Или не хотел. Все словно сговорились: «В ту ночь спал, ничего не слышал». Пояснили, что о происшествии узнали, когда их разбудили и позвали вынимать из-под состава трупы. И добавляли: мол, сами виноваты - легли спать на шпалы. Тупик! Но Гуженков не сдавался. И вот появилась тоненькая ниточка. До него дошли слухи, будто братья Кирсановы что-то знают. Вроде бы именно на этой почве в семье произошла драма: Василий Кирсанов по пьянке зарезал своего среднего брата Славу. А причиной послужило то, что Славка якобы, опять-таки по пьяной лавочке, где-то сболтнул: что  знает, как было дело с теми ребятами на железнодорожном пути у светофора.

Василий Кирсанов к моменту приезда Гуженкова в Казынет отбывал срок в колонии за убийство брата. «Из-за чего повздорили с братом?» - спросил следователь, вызвав Кирсанова из колонии. Этот вопрос он вновь и вновь повторял в ходе последующих встреч с осужденным. И каждый раз отмечал, что отвечает на этот вопрос Кирсанов  чуть-чуть по-разному. И вот однажды Гуженкову стало известно, что в застолье один из местных охотников сказал другому: «Еще до того как Ваську Кирсанова посадили, он грозил «заложить» всех, кто убил городских ребят у Казынета». И тогда Гуженков сделал так, что Василий узнал о где-то кому-то проболтавшемся охотнике. Потом, после долгой выдержки, следователь вызвал его на новый допрос.

- Как ты думаешь, по какому делу я тебя вызвал?

- Да, наверное, по тому убийству.

- Какому тому?

- Да тех самых парней у Казынета.

Так впервые в официальном протоколе у Гуженкова появилось слово «убийство». Правда, Василий тут же спохватился. Понял, что проговорился и пытался отыграть неосторожный ход обратно. Но с Гуженковым такие номера не проходят. И в конце концов Василий Кирсанов сделал и подписал добровольное признание о том, что вместе с братом Юрием совершил убийство.

Вдвоем убили семерых? Следователь не поверил. И на следующем допросе Василий сказал, что убивали втроем. Участвовал еще один брат, приехавший к ним в гости. Это был Слава, которого он потом зарезал. Причем, как утверждал Василий, убивал ребят в основном именно Слава. Но Гуженков вновь не поверил: трое в общем-то хлипких мужичков положили семерых здоровых, спортивных ребят? Хотя бы кто-то из них должен был попытаться бежать и наверняка спасся бы, скрывшись в кромешной тьме. Нет, здесь что-то не так.

Новые имена вдруг всплыли при допросе Юрия Кирсанова. «Я спал, - поведал он, - когда пришел Васька, разбудил и говорит: «Пойдем к светофору. Надо чужих ребят разогнать. Они там путь коротят...».

На местном жаргоне это значит - замыкают провода светофора так, чтобы на нем зажегся красный свет. Зачем это делают? В лучшем случае, чтобы остановить поезд, подъехать на нем до следующей станции. В худшем - для того, чтобы пограбить вагоны.

- Мы пошли к светофору, - продолжал свой рассказ Юрий. - Те, чужие ребята, стояли там кучей. Кольчинаев им и говорит: «Вы что здесь делаете?»

Кольчинаев? Новое имя! Но следователь не стал прерывать Кирсанова дополнительным вопросом, боялся спугнуть. А кто такой Николай Кольчинаев, он уже знал давно, с той поры, когда выяснял, не было ли в ту роковую ночь каких-то чужаков в Казынете. Старший лейтенант милиции Николай Кольчинаев, житель поселка Верхняя Тея, гостил тогда со своей семьей у свояченицы бригадира Байлагашева. Именно Николай Байлагашев, по словам Юрия Кирсанова, нанес удар молотком одному из «чужаков».

Кольчинаева и Байлагашева арестовали, предъявили обвинение в убийстве и дали почитать обличительные показания братьев Кирсановых. Но Кольчинаев и Байлагашев продолжали твердить: «Ничего об убийствах не знаем. Ничего не видели и не слышали». Кольчинаев утверждал, что у него железное алиби: мол, еще засветло в тот день уехал домой с женой. Байлагашев повторял, что в тот вечер рано лег спать и о несчастье узнал лишь тогда, когда его разбудили, чтобы вынимать трупы.

Больше месяца шли допросы, пока первым не сдался Байлагашев. «Хватит, надоело! Расскажу, как все было. С нами к светофору отправился еще мой брат Петр. Тот, который потом повесился...».

Парни опоздали на последнюю электричку. Пьяная компания нелепых людей, живших в станционных домишках и работавших там же путейцами. Они сидели дома и пили, Бог знает, сколько и что, а выпили все – и им показалось мало. В магазине пусто – знали доподлинно, поэтому пошли на станцию, может, у проводников с проходящих поездов удастся что-то раздобыть. А тут чужие мальчишки. Сидят на перроне, как дома. И выпить нет у них ничего. В отличие от «хозяев», «гости» спиртного никогда не употребляли.

Ссора развязалась беспричинно, внезапно. Только потому, что хозяевам не понравились ребята. Крепкие, уверенные. За словом в карман не лезут. И до того скучно сделалось мужикам при их виде, вдобавок и выпивки не нашлось. А тут развлечение – поставить на место зарвавшихся горожан. И повод нашелся: чужаки вроде бы хотели рельсы закоротить куском проволоки, чтобы поезд остановился на красный сигнал светофора.

Николай Кольчинаев, лейтенант милиции, заехавший погостить к своим родственникам Байлагашевым, выхватил пистолет и ударил рукояткой по голове самого высокого мальчика. Тот упал, как подкошенный. Кольчинаев – сильный мужик, мастер спорта по тяжелой атлетике, и удар он нанес сокрушительный. И сразу понял, что убил мальчика. Потому и крикнул своим собутыльникам: «Добить всех! Свидетелей не оставлять!» А те словно озверели….

Мальчики пытались бежать, но Кольчинаев заорал: «Стой, стрелять буду!» Им бы бежать без оглядки, но приказал ведь сотрудник милиции. К тому же передернул затвор пистолета.

Доведя преступный замысел до конца, Кольчинаев и Байлагашев решили инсценировать гибель от наезда на них подвижного состава. Услышав, что по четному пути приближается грузовой поезд, Н.К. Кольчинаев покинул место происшествия, а путейцы быстро уложили и посадили всех убитых в колею и на рельсы в кривом участке пути. Затем Байлагашев, Отургашев и братья Кирсановы рядом с телами подростков поставили рюкзаки, создав таким образом видимость, что они отдыхали в этом месте.. Знали путейцы: скоро поезд пойдет и неминуемо зацепит, покорежит, потащит… Очень спешили: уже гудели, дрожали стальные ленты рельсов, и уже выбивался из-за поворота луч прожектора на локомотиве, высвечивая частокол деревьев вплотную подступившей тайги. А потом преступники пошли по домам.

Итоговую черту подводил Кемеровский областной суд. Семь месяцев длились судебные заседания. Судья несколько часов читал приговор. Зал забит до отказа. Родители погибших мальчиков, родственники. Весь Междуреченск, сраженный случившимся, затаив дыхание, прислушивается к тому, что происходит в зале суда. Кольчинаев Николай, 1961 г. р., приговаривается к высшей мере наказания - расстрелу. Байлагашев Николай, 1961 г. р., - к высшей мере наказания. Кирсанов Василий, 1963 г. р., - к высшей мере. Кирсанов Юрий, 1967 г. р., - к высшей мере. Отургашев Юрий, 1949 г. р., приговаривается к 8 годам тюремного заключения.

Казалось бы, справедливость восторжествовала. Все убийцы получили по заслугам. Но это громкое дело получило неожиданное продолжение. Приговор вступил в законную силу. Шло время. Преступники ждали исполнения приговора в камере смертников. А наша страна решила вступить в Совет Европы, одним из основных требований которого является отмена смертной казни.

Летом 1996-го Отургашев вышел на свободу. На свободе оказались и «расстрельные». Теперь их осталось только трое. После той страшной ночи зарезал своего двоюродного брата, В. В. Отургашева, Васька Кирсанов. Все знал Отургашев и, видимо, молчать не собирался на вторичном следствии. Повесился Петр Байлагашев. И он все знал. Ходили слухи, что подельники угрожали ему, когда велось следствие. А брат его, Николай Байлагашев, каким-то образом оказался в одной камере с Юрием Кирсановым, одним из убийц, и однажды утром Кирсанова нашли бездыханным. Смерть наступила либо от удушья, либо от внезапной пневмонии, как говорится в медицинском заключении. А Байлагашев очень крепко спал именно в ту ночь и ничего не видел. А то бы, конечно, позвал на помощь... Васька Кирсанов работать не желает, гуляет, наслаждается жизнью как умеет и может. Байлагашев работает, как и прежде, на железной дороге. А Николай Кольчинаев, хоть в милиции и не восстановился пока, работает юристом и в знак особого доверия односельчан избран депутатом Усть-Камышинского поселкового совета.

В конце 1997 года на пути, под колесами поезда, опять на той же станции Казынет нашли тело путевого обходчика Топакова. Он проходил в деле важным свидетелем, поскольку помогал доставать трупы погибших мальчиков из-под вагонов. Как это его угораздило оказаться под поездом? Всю жизнь ведь обходчиком работал... Что это он неловок-то вдруг оказался?

Родители не сдавались, и с февраля 1997 года бригада следователей Генеральной прокуратуры РФ начала новое расследование по факту гибели семерых подростков на станции Казынет по причине не до конца расследованных обстоятельств. Но только в марте 2001 года дело об одном из самых загадочных преступлений конца 20-го века приняли к рассмотрению в Верховном суде Республики Хакасия.

На скамье подсудимых оказалось уже трое обвиняемых. В ходе судебных заседаний были оглашены все материалы (25 томов) предварительного следствия, исследованы все доказательства вины обвиняемых, которые, в свою очередь, выдвинули новую версию, что не только не совершали преступления, но даже не были его свидетелями. И это тоже надо было тщательно проверить. Всего по этому делу были заслушаны более сотни человек, допрошены свидетели, которые не были указаны в прежнем обвинительном заключении, а также судмедэксперты, проводившие первичную судмедэкспертизу.

Осенью 2001 года Верховный суд Республики Хакасия вынес свой вердикт: подсудимые Николай Кольчинаев, Николай Байлагашев и Василий Кирсанов были признаны виновными в совершении тяжелейшего преступления – убийстве семи подростков. Все три оставшихся в живых убийцы получили от семи до десяти лет лишения свободы в колонии особо строгого режима.