Это пост читателя Сплетника, начать писать на сайте можешь и ты
По результатам всесоюзной переписи населения к 1954 году в СССР было 200 миллионов человек. Именно в этом году приказом Совета министров при ГУМе был организован Стол заказов. Но из 200 миллионов туда могли попасть лишь несколько десятков самых избранных…
Что такое тотальный дефицит? В эпоху изобилия трудно понять это сочетание слов. А в советские годы одних категорий товаров не было вообще, другие имели довольно непривлекательный вид и выпускались огромными партиями.
В 1953 году, уже после смерти Сталина, министр торговли Анастас Микоян открывает ГУМ после масштабной реконструкции как принципиально новый магазин. В день открытия Александр Раскин написал эпиграмму:
❝ Не день сегодня, а феерия, Ликует публика московская: Открылся ГУМ, накрылся Берия, И напечатана Чуковская ❞
Новый ГУМ стал символом оттепели, предъявлением нового курса — от войны к товарному изобилию. Статья про открытие ГУМа появилась в Time с портретом Хрущева на обложке.
«Каждое утро звучало объявление: "Работники магазина! Через 5 минут наш магазин открывается. Займите свои рабочие места и приготовьтесь к образцовому обслуживанию покупателей". После этого раздавался бой кремлевских курантов, двери открывались, и в магазин вливались толпы. ГУМ наполнялся чуть не за пять минут». И это в 8 часов утра! Микоян создавал фабрику ГУМ — и она работала, пропуская через себя треть населения Советского Союза за год.
В 1936 году Сталин отправлял Микояна в Америку на два месяца — изучать легкую и пищевую промышленность. Микоян привез из Штатов «не только линии по производству сосисок, колбас, котлет (все, что стало потом Микояновским комбинатом), не только идею фастфуда (он всерьез собирался открывать в СССР советский «Макдоналдс», но внедрил только советский «хамбургер» в виде «микояновской» котлеты по 7 коп.), но также идею, что легкая и пищевая промышленность — это большая индустрия. Микоян ввел в советскую торговлю стандарт американского универмага «без продавца»». Главный универмаг страны воспринимался как площадка технологического поиска. Никогда больше в ГУМе не было столько вертящихся, крутящихся, автоматически перемещающихся предметов. Кронштейны для показа ковров, установки для тихого прослушивания грампластинок, приборы для заправки, промывки и опробования авторучек... Чего стоит только рентгеновский аппарат в обувном салоне, так называемый педоскоп— покупатель мог вставить в него ногу в новой туфле и сразу в двух проекциях увидеть, жмет или нет.
Любимым же детищем Микояна был отдел мод ГУМа. Перед ним стояли необычные для советской торговли задачи: моделировать одежду и пропагандировать моду. От желающих попасть на показы в Демзал ГУМа не было отбоя. В 1959 году отдел мод отчитался, что коллекции ГУМа во время выездных показов по СССР и за рубежом посмотрели 500 000 и 600 000 человек — тогда такими цифрами не мог похвастаться даже дом Dior.
Но цифры — это еще не все. В июне все того же 1959 года публичные показы французского дома высокой моды буквально взорвали ГУМ. Съемки манекенщиц Dior для журнала Life проходили прямо на линиях ГУМа, мода шагнула в жизнь. ГУМ стал местом, где советские женщины могли надеяться стать хоть немного похожими на нездешних красавиц.
Именно здесь возникла легендарная 200-я секция с особым обслуживанием партийной элиты. Место, где в эпоху дефицита можно было купить костюм Chanel — почти недостижимая мечта актрис, балерин, дипломатов и дикторов телевидения. «Двухсотка» была государственной тайной. У входа в секцию с Красной площади размещался особый пост милиции, внутренний вход из отдела «Ткани» был тщательно замаскирован, продавщицам даны строжайшие инструкции. Членов Политбюро и их жен в 200-ю секцию пускали без пропусков. Галина Брежнева, например, совершала регулярные налеты на 200-ю секцию, одевая с ног до головы очередного любовника. Остальные «приближенные» к элите могли попасть в заповедник дефицита по разовым пропускам на основании заявки из ЦК.
Попасть в 200-ю секцию могли только по разовому пропуску. И получить его можно было исключительно через аппарат ЦК. Тот расщедривался очень и очень редко. Например, такое разрешение получали космонавты после полета в космос, некоторые особенно отмеченные Политбюро дикторы центрального телевидения, обласканные властью ученые и писатели. Но речь шла именно об одноразовом допуске в этот рай социализма. Второй раз пройти за плотную занавеску, преодолеть вахтеров и милицейский пост не удавалось никому.
Юрий Гагарин получил разовый пропуск в 200-ю секцию после полета в космос. Это стало традицией: космонавты премировались допуском в «двухсотку» после возвращения из полета. «Пропуск как бы приравнивался к медали Героя Советского Союза».
Знаменитую «двухсотую» секцию в ГУМе открыли не для советских людей — для иностранцев. Точнее, для глав государств и делегаций. Задумка была самая человеческая и простая: не томиться же беднягам в магазинах для простых граждан, если возникли потребности в покупках бытовых мелочей или одежды. Да и экскурсии по обычным магазинам могли не дать результата: советский народ не имел представления даже о таком заурядном продукте, как зубная паста — ее заменял рассыпчатый зубной порошок, неудобный и неприятный.
Нина Емшанова служила заведующей «райской» секцией с 1961-го по 1989 год. Все это время ее заместителем трудилась Галина Свешникова. Обе наперебой вспоминают высоких гостей и забавные случаи. Одна из африканских премьерш прикатила в зимнюю Москву в шелковом облачении и босоножках. Пришлось утеплять чернокожую красотку всем коллективом секции. В теплом пальто нуждался и лидер Афганистана Бабрак Кармаль. Теплолюбивый революционер остался доволен швейцарской обновкой и великолепным обслуживанием. Обслуживание в «двухсотой» было далеко от советских стандартов. Продавцы вместо хамских окриков «не хочешь — не бери!» мило улыбались и терпеливо старались угодить каждому клиенту. Еще бы: в масштабах этого отдела «каждый» имел как минимум высокий дипломатический статус. Даже главы делегаций зарубежных стран проходили исключительно по единоразовым спецпропускам. Руководство Стола заказов получало информацию о прибытии покупателей в определенное время. Высокие гости являлись исключительно в сопровождении русскоговорящего референта (читай: сотрудника госбезопасности). В пропуск вносились фамилия этого самого референта и количество посетителей. К примеру: «Платонов +10». Милиционер на входе строго проверял соответствие гостей в заявке и в реальности. Расхождения не допускались.
Пролетарии даже не подозревали, что в Главном магазине страны есть тайная райская комната всеобщего изобилия. Сначала избранные звонили в невидимый для остальных звонок, милиционер пропускал их в тамбур, сверял по списку, и лишь затем они добирались до заветных товаров.
Нина Емшанова рассказала о дагестанском поэте Расуле Гамзатове. Именитый горец не только слагал вирши. Он имел статус Депутата Верховного совета, становился обладателем самых престижных советских премий в области литературы аж 16 раз! Наверняка, он входил без стука к сильным мира сего. Но посетить секцию смог только однажды за какие-то невероятные заслуги. Вернувшись с неотразимой улыбкой светского льва через три дня, он получил вежливый отказ заведующей секцией и совет попросить пропуск там же, где получал его до этого. Нине Емшановой и Галине Свешниковой приходилось отказывать известным любимцам советских людей, засекреченным героям и ученым мирового уровня, таким как академик Келдыш. Юрий Гагарин, герой всего человечества, на «секретный объект — 200» тоже попал лишь однажды — после своего звездного полета. Беспрепятственно могли зайти в Стол заказов лишь старцы из Политбюро, члены их семей или родственники в их сопровождении. Эта категория в пропусках не нуждалась: каждого знали в лицо. Сын Юрия Андропова «привязал» к секции свою жену, лично представив руководству. Галина Брежнева приводила сюда родню, сама же просто ожидала.
Отбором эксклюзива для vip покупательниц занималась сама заведующая секцией, а подписанием договоров на поставку — спецы из Внешторга. Товар могли поставить прямо с подиумов известных домов мод. Но это были ограниченные поставки.
Вспоминает бывший заместитель заведующей 200-й секции ГУМа Галина Свешникова, отработавшая 27 лет до момента закрытия отдела в 1989 году.
— Кто из покупателей вам особо запомнился?
— Нина Петровна Хрущева и Виктория Петровна Брежнева. Очень приятные, скромные женщины. Жены Хрущева и Брежнева приезжали к нам без звонка. Много покупок никогда не делали, за модой не гнались. У нас была открытая выкладка товара. Каждый гость брал тележку и сам выбирал то, что ему нравится. Но такого, чтобы кто-то нагружал ее доверху, никогда не видела.
— Наверное, первым леди сложно было угодить?
— Помню, отоваривались у нас представители иностранной делегации, и как раз Виктория Петровна Брежнева приехала. Кто-то из продавцов-консультантов подошел, предложил помощь, а она: «Не надо, не надо — я сама». Такого, чтобы, мол, меня обслужите в первую очередь, никогда не было. А вот Раиса Максимовна Горбачева любила, чтобы ей уделяли внимание. Ее обслуживали не продавцы, а мы с заведующей лично. Правда, Раиса Максимовна практически ничего и не покупала, только смотрела. Ей мало что нравилось. Она часто бывала за границей, имела возможность отовариваться там. Много всего брали иностранные гости, приезжавшие в составе делегаций. Представители социалистического лагеря обычно интересовались электротоварами. Вьетнамцы приобретали маленькие дорожные утюжки, поляки — пылесосы.
— А представители капиталистических стран что предпочитали?
— Французы, англичане, американцы приобретали только сувениры: палех, хохлому, гжель. Популярностью у них пользовались также самовары, значки. А к стендам с одеждой и обувью даже не подходили.
Вообще, 200-я секция у нас была достаточно большая. В начале представлялись сувениры. В этом отделе стояли кресла и стол. Гость мог здесь отдохнуть, почитать журналы. Дальше была представлена парфюмерия, затем — носки, чулки, трикотаж, готовое платье, обувь, шубы… В ассортименте имелись как товары импортного производства, так и качественные отечественные. Можно было купить хрусталь, красивую посуду. Никакого дефицита, никаких очередей — как при коммунизме. Только драгоценностей у нас в секции не было. Но если кто-то интересовался, мы звонили в ювелирную секцию и оттуда нам доставляли.
— Как расплачивались иностранные гости?
— Мы принимали только рубли. Никаких долларов! Об иностранной валюте в то время не могло быть и речи.
— Как клиенты попадали в 200-юсекцию — через какой-то специальный вход?
— Наша секция располагалась на первом этаже. Вход был с Красной площади — практически напротив Мавзолея. Сразу за дверью — большое зеркало. В холодное время года посетители могли снять верхнюю одежду. Генеральные секретари ЦК КПСС при мне в секции не бывали, обычно приходили члены их семей. Нина Петровна Хрущева приезжала с дочерью Радой и сыном Сергеем. Помню, как поразило то, что он был в «рваных» джинсах — у нас тогда в таких еще никто не ходил. Не раз бывали дочь Брежнева Галина — веселая и очень доброжелательная, а также сын Юрий, внуки Леонида Ильича — еще маленькие. У нас ведь и игрушки хорошие можно было выбрать. Жена Константина Черненко приезжала очень редко.
Однажды нашу секцию посетил сын Юрия Андропова с супругой — известной актрисой Людмилой Чурсиной.
— А лидеры социалистических государств отоваривались?
— Приезжали Янош Кадар, Фидель Кастро… Лично я обслуживала афганского лидера Бабрака Кармаля. Он прилетел в холодное время года, ему требовалось пальто. Подобрали хорошее, шотландское. Гость остался очень доволен.
Иностранцы отоваривались по заявкам, которые мы получали по телефону из ЦК. Указывалось, какая страна, количество человек. Без заявок могли прийти к нам только члены Политбюро. Остальных не принимали, в том числе министров, артистов, академиков, Героев соцтруда… Вот, к примеру, как-то неожиданно пришел академик Келдыш — в то время президент Академии наук СССР, такая величина! Я сначала растерялась, а потом сказала, что мы… закрыты. Пропустить его не имела права. Потом позвонила в ЦК начальнику, который нас курировал, рассказала о ситуации, он сказал: «Правильно сделали».
Самостоятельно мы, сотрудники 200-й секции, ничего не решали. Единственное, когда уже умер Брежнев, пришел его сын Юрий, ему нужна была батарейка, и я его пропустила. Не могла не разрешить.
— Визит первого космонавта Юрия Гагарина помните?
— Конечно! После полета в космос Юрий Гагарин приезжал к нам с женой. Даже книгу «Дорога в космос» мне подарил на память с подписью. А вот что покупал, не помню. Были и Георгий Береговой, и Павел Попович, и Алексей Елисеев. Космонавты подписывали нам фотографии, которые у меня до сих пор хранятся. А с Юрием Гагариным мы даже сфотографировались всем коллективом.
— Наверное, многие знакомые обращались к вам с просьбами помочь им в приобретении того или иного дефицита?
— Я не афишировала, где работаю. Знал только муж, но без всяких подробностей.
— Себе вы могли что-то в секции, где работали, приобрести?
— Могла. Но чего-то лишнего мы не позволяли себе — дорожили работой.
— Какие-то вещи остались у вас с тех времен?
— Все уже давно износилось. Вообще мне нравилось модно одеваться. Одежду я предпочитала, конечно, заграничную. Однако не все, что у нас в секции продавалось, мне нравилось. Я любила короткие юбки, вещи спортивного стиля. Хорошо помню, как меня не пустили в цэковскую столовую (куда мы ходили на обед по специальным пропускам) в брючном бархатном костюме. Сказали: «В брюках нельзя!» Костюм был австрийский, шикарный: брюки и пиджак.
— Привилегии и льготы сотрудники 200-й секции имели?
— Как уже я сказала, мы могли питаться в цэковской столовой. Чего там только не было: севрюга, бутерброды с черной и красной икрой… Имели возможность обслуживаться и в кремлевской поликлинике. Платили нам тоже хорошо. Средняя моя зарплата была около 270 рублей. К тому же часто давали приличные премии.
Ценовая политика 200-й секции ГУМа
Еще один неоспоримый плюс секретной секции — цены. Так, например, в восьмидесятые годы те же джинсы, которые по большому блату покупались за триста рублей, в 200-й секции можно было приобрести за семьдесят. Или ондатровые шапки — 40 рублей, в то время как их цена на черном рынке была все 250!
200-я секция ГУМа
14:28, 11 апреля 2020
Автор: -Lite-
Комменты 232
Я чет не понимаю, сейчас кто угодно может брендовые шмотки себе позволить, или в чем собсн, трагизм то? Мне вот, например, фиолетово, Гуччи и Ботега Венетта по пропускам, или дверь настежь. Это ж надо иметь деньги чтобы купить там что то. Там же не продавалось ничего по заниженным ценам, а ровно по таким же как везде, разница была только с черным рынком. Как на официальном сайте были цены, если с нынешними реалиями аналогию провести.
...какую, как говорится, страну профукали.
Помню мне было лет 13 занимали очередь и ночами караулили у универмага ,номера писали ручками на руках ,чтобы купить заморскую всячину.Запомнилась паста зубная 3-х цветная и китайские ангоровые перчатки нежных цветов с вышитыми бисером цветочками.А мама моя работала в торговле и много всего дефицитного покупала мне и родственникам.Теперь я ее одеваю)
ну теперь уж все. Бедный ГУМ. И кто туда теперь ходить будет?
Спасибо, автор. Не знала о таком. Какое же скотство этот Союза. Это хуже имперской монархии.