Итак салатницы, продолжу рассказ о Елене Александровне Крутовской, красноярском заповеднике "Столбы" и её "уголке Айболита".  Пару недель назад после истории о её любимице рысе Дикси (+ дополнение) большинство проголосовало за продолжение о спасенном и прирученном настоящем волке по имени Волчик. История эта не слишком веселая, если честно, прежде всего, потому что в те тяжелые времена Крутовская и её муж-соратник Джеймс Георгиевич Дулькейт не могли себе позволить полноценно кормить слабенького волчонка достаточным количеством мяса, "живой уголок" еще не был признан официально, финансирование не выделялось. Было и неоднозначное отношение некоторых людей к этому подросшему хищнику, волк все-таки...

Небольшое вступление - отрывок из статьи Елены Гайдуковой. Университетская жизнь. 1998 г.

Приют доктора Айболита

Есть в нашем городе чудесное место, где хоть один раз побывал почти каждый житель Красноярска. Именно в городе и именно чудесное. Мы говорим с вами сегодня о Столбах - заповедном участке тайги с фантастическими скалами, лесами, с удивительной историей и необыкновенной общностью людей - столбистами. Именно с их помощью одним из первых в нашей стране был организован Государственный природный заповедник "Столбы", где специальный район открыт для посещений.

Это уникальная ситуация, ведь в заповедных местах присутствие людей обычно запрещено. Но неповторимая красота сиенитовых скал притягивает к себе как магнитом, и вот уже не одно поколение красноярцев, многие семьи десятилетиями приходят сюда. Говорят о необыкновенной энергетике этих мест. На Столбах исчезает многое из того, что мешает жить в городе - утомление, раздражение, конфликтность. Это прикосновение к Природе с душевной теплотой и любовью.

Вскоре после открытия, в заповедник пришла работать Елена Александровна Крутовская, которая посвятила всю свою жизнь особому миру Столбов. Ее любовью согревались и люда, и звери. Постепенно в ее доме появлялись зверушки, попавшие в беду.

Ею была задумана и проведена редчайшая по смелости замысла и по вложенным в нее силам научная работа - приручение глухарей. Ее доброта и забота спасала попавших в беду зверей и птиц, которые находили приют в ее уютном доме, приучались не бояться человека и других животных, с которыми в природе никогда не уживаются. Это она выходила на прогулку с рысью, волком и косулями. Она понимала язык братьев наших меньших, разговаривала, лечила, не спала ночей, рисовала, писала книжки для детей, научные статьи и стихи.

Стараниями и просьбами Елены Александровны Крутовской наконец в 1961 года Живой уголок был официально признан, узаконен. Был учрежден штат сотрудников в 2 человека. Но сухое словечко «штат» никогда не сможет передать те прекрасные человеческие отношения, которые помогали Елене Александровне и ее мужу Джеймсу Георгиевичу Дулькейту поддерживать начатое дело. Первые и последующие вольеры сделаны именно его руками. Постепенно добровольные помощники и друзья стали надежной опорой. 

Дом для лесных сирот. Волчик.

В распахнутое окно доносятся веселые детские голоса, взрывы звонкого хохота... Это мои ребята Итка и Люся, приехавшие к нам на летние каникулы, играют со своим приятелем - волком.

- Дети и волк?

- Да.

- Настоящий волк?

- Самый настоящий. Чистокровный. Посмотрите на этот пушистый, опущенный книзу хвост, на большую лобастую голову с чуть косо поставленными светлыми глазами, на великолепную черную гриву - и вы сразу увидите, что перед вами не овчарка, не гибрид волка и собаки, а настоящий да к тому же еще, выражаясь по-охотничьи, матерый волчище.

- И этот зверь играет с вашими детьми? И вы это разрешаете?

- Пробовала не разрешать. Но не так-то просто запретить приказом старую дружбу! Да и не думаю, чтобы для моих ребят игра с их серым приятелем была опаснее, чем для иных игра с молодой плохо обученной азартной овчаркой.

Огромный зверь с белыми клыками, которые шутя дробят кости.

Для кого -  зверь, а для моих ребят - просто большой добрый пес...

В мае 1956 года я села в автобус «Красноярск - Лалетино» с маленьким коричневым щеночком за пазухой. Единственного, оставленного охотником в живых наследника - Серого Разбойника волка - мы решились взять в Уголок. Будущий волк пока больше всего похож на коричневую меховую рукавичку-мохнашку. Никто из пассажиров автобуса не подозревал, что эта забавная живая рукавичка, копошившаяся и повизгивавшая у меня за пазухой, - волк.

- Где вы подобрали такого смешного кабыздоха? - спрашивали меня.

- Какой тебе кабыздох! Это же породистая овчарка! - утверждали другие.

В автобусе я никому не призналась, что везу волка. Но на своем производстве, в управлении заповедника, похвасталась; вот, мол, глядите все: у меня волк! Увы! Меня подняли на смех. В волка с рукавичку никто не верил.

Впрочем, и сам-то волк еще не знал тогда, что он - волк. Моей задачей было воспитать его так, чтоб он, и став взрослым, никогда не почувствовал себя волком - хищным зверем, врагом человека.

Не могла я подозревать в тот памятный весенний день, сколько разочарований, волнений и тревог принесет нам с Джемсом живая рукавичка, пригревшаяся у меня за пазухой. Но все равно, даже если б я знала, как будет, это ничего бы не изменило. И я ничуть не раскаиваюсь, что взяла Волчика. Говорят, трудный ребенок для матери - самый любимый. Так и Волчик.

Взяла я Волчика еще слепым - только на второй день у него открылись глаза. Лакать он не умел - пришлось кормить его из соски.

Когда коричневый щеночек превратился в большого могучего зверя, мне и самой не очень верилось, что это про него я писала в своем рабочем дневнике: «Глаза у Волчика открылись совсем, но они все еще мутные, и смотреть на белый свет ему трудно. Передние лапки еще кое-как ходят по полу, но задние безнадежно разъезжаются. Круглое пузико - слишком тяжелый груз для совсем еще слабых лапок. Зато черный носик уже отлично умеет различать запахи. Кошка Кисанка на него шипит. Наши Рыжики - две маленькие собаченьки Ю и Тымой - к нему даже близко не подходят. По-видимому, у них возникают какие-то смутные подозрения на счет его особы...

В саду, куда мы стали выпускать Волчика, когда он подрос, жил у нас в то лето ручной журавль Журка - большая, сильная, не по-птичьи умная птица.

Журка, совершенно не боявшийся собак, испытывал перед Волчиком панический страх. Заметив журавля. Волчик бежал на него, опустив голову к земле. Журка, испуская тревожные крики, пускался наутек, хотя одного удара его сильного клюва было бы достаточно, чтоб надолго отвадить волчонка. Мерной волчьей побежкой, все так же опустив голову, Волчик устремлялся в погоню и гонял несчастного длинноногого великана, пока я не приходила Журке на помощь. Это была не игра, это была ОХОТА ЗА МЯСОМ. И, вероятно, птица инстинктивно угадывала в маленьком щенке свирепого хищника. Угадывал в Волчике хищника, исконного лошадиного врага, и наш конь - пегий монгольчик Горбунок. Завидя Волчика, Горбунок, громко всхрапывая и топоча, кидался на него.

Только Рыжики скоро привыкли к Волчику и смирились с его присутствием в доме совершенно. Волчик заигрывал с ними, таскал их за хвосты, но из повиновения у них не выходил, стоило собачонкам тявкнуть на него, как он разом стихал и начинал к ним подлизываться.

Половина наших бед с Волчиком и тогда и позже происходила оттого, что нам редко удавалось накормить его досыта. Он рос, аппетит у него был волчий, и, чтоб утолить этот аппетит, нужно было мясо - много мяса. На наших супах и кашах (к хлебу он привык много позднее) Волчик был всегда голоден, а голод - плохой помощник воспитателя, особенно, если речь идет о приручении хищника.

Нередко он удирал из сада, чтоб завести новое знакомство, или «на охоту». Повадился бегать к ручью охотиться на... навозных жуков! Мышковал, ловил кузнечиков и с жадностью поедал их. После «охот» Волчик деловито бежал домой, опустив голову к земле. Убежать бы он, пожалуй, никуда не убежал, но мы боялись, что кто-нибудь его утащит или навредит, и каждый раз, когда он исчезал из дома, у нас поднимался переполох. Однажды Волчик терялся целый час. Мы переполошились, звали, бегали по лесу, а потом видим: вылез из-под смородинного куста в саду и зевает... Иногда кричу его, ищу повсюду, а он лежит на моем следу и караулит меня.

В конце концов, мы решили, что «цепь нужна такому псу», и посадили Волчика на цепочку во дворе. Против ожидания, он легко привык к цепочке и даже, кажется, не очень скучал. Потом, когда нам пришлось посадить его на цепь уже «навечно», я радовалась, что мы приучили его к цепи в таком раннем возрасте: взрослый, он не смирился бы с внезапной потерей свободы так легко.

В августе на Столбах проходили сборы инструкторов-скалолазов. Участники сборов получали хороший паек, в состав которого входили, между прочим, мясная тушенка и колбаса. Волчику, хотя он и не был инструктором-скалолазом, тоже «отпускались» колбаса и тушенка. Он отъелся, и это сейчас же сказалось на его поведении. Наш зверь стал веселым, ласковым, сделался податливее на дрессировку.

Говорят, что волки жадны. Мне кажется, это не совсем верно. Волчик был жаден только пока не наедался. Насытившись, он совершенно переставал интересоваться своей чашкой и позволял доедать остатки ужина кому угодно. Он никогда не был «собакой на сене».

К сентябрю Волчик перелинял в зимнюю шерсть, стал красивым, пушистым.

Каждый день теперь мы брали его гулять в лес. Сначала на поводке, а потом я стала приучать его ходить со мной без поводка, на «невидимой веревочке», и прибегать по команде «Ко мне!» Роль невидимой веревочки играло у нас какое-нибудь лакомство - кусочки сырого мяса или сахар, которые я припасала в кармане. Всякий раз, когда Волчик подбегал ко мне на зов, я давала ему в награду кусочек, и уже скоро невидимая веревочка действовала отлично. На прогулке Волчик почти не отходил от меня. Иногда только вдруг вспомнит про свои любимые свалки на базе, «возьмет ноги в зубы» и пустится бежать по тропе. Но, пробежав немного, обязательно спохватится (колбаса-то в кармане!) и вернется назад. С нами ходили в лес и два лосенка: Елочка и Светик. И иногда бывало так: иду я по тропе, Волчик, опустив хвост, плетется сзади, принюхиваясь к лакомому запаху колбасы, и вдруг вдали - заливистая песня - звук колокольчиков. Это лосята отстали, а теперь им вдруг захотелось пробежаться. Дуэт переходит в трио - Волчик (и у него на ошейнике колокольчик) тоже побежал, спасаясь от острых копыт. Но прежде, чем он догнал меня, на нас вихрем налетают лосята. Волчик, поджав хвост, прижав уши, припадает к земле, лязгает зубами; Елочка слегка ударяет его копытом и выносится вперед. За ней, раскачиваясь на бегу, как игрушечная лошадка-качалка, поспешает второй лосенок - Светик. Обогнав нас, лосята останавливаются где-нибудь в сторонке и с удовольствием отпыхиваются. Я подзываю Волчика и даю ему кусочек колбасы, чтоб загладить обиду.

Как-то во время прогулки на Волчика нечаянно налетел бежавший с горы лыжник. Не ударил, даже, кажется, не задел, но Волчик неистово перепугался и умчался в лес. Я едва его отыскала. После этого он начал панически бояться лыжников, лыж и даже лыжного следа. Эта боязнь сохранилась у него на всю жизнь и значительно затруднила его дрессировку.

Зимой лыжники приходят на Столбы толпами. Заслышав издали скрип лыж, Волчик начинал отчаянно биться на цепи. В такие минуты он переставал что-либо понимать, отказывался даже от мяса, не реагировал на команду, одним словом, превращался в обезумевшего от страха дикого зверя.

За посторонними Волчик бегать перестал, только девушки еще долго пользовались его особой благосклонностью. Однажды он ушел за малознакомой девушкой до Лалетинского кордона - за целых пять километров от дома. В другой раз, тоже девушки вели его на Столбинское нагорье.

Нас очень удивило, что Волчик сдружился и с нашей лошадкой Горбунком.

Когда Джемс водил Горбунка поить на ручей, Волчик неизменно его сопровождал. По дороге домой Горбунок любил «потибенковать» - покопытить из-под снега прошлогоднюю траву. Волчик уже тут как тут: похаживает вокруг, подкрадывается и норовит поймать за хвост. Горбунок поднимет копыто, но не бьет - свой, а когда Волчик, уже совсем обнаглев, повиснет у него на хвосте и потянет изо всей силы, обернется, прижав уши, и накидывается - укусить. Волчик отбежит в сторону и снова заигрывает: припадает на задние лапы, виляет хвостом.

Потом Горбунок повадился приходить к березе, у которой сидел на цепи Волчик. Часами стоит около и дремлет. Однажды даже привел сюда чужую лошадь, которая ночевала у нас на базе, и оба коня мирно простояли всю ночь возле зверя.

Иногда Горбунок и Волчик, играя, хватали друг друга зубами, и как-то Горбунок пострадал от своего серого приятеля - пришлось вытирать окровавленный нос об ясли! Дня два после этого он не подходил к Волчику, а потом все пошло как раньше. Удивительно было, что не Волчик лез к коню играть, а конь - к волку. Волк-то ведь сидел на привязи...

Подружился Волчик и с лосятами. Вместе ходили в лес, и Волчик играл с ними, как веселый щенок.

Это была хорошая зима для Волчика. Молодой егерь, недавно поступивший на Столбовский кордон, наш ближайший сосед, не боялся Волчика, ласкал его, и мы без всякого опасения дважды в день перед кормлением спускали нашего зверя с цепи в лес. Набегавшись, Волчик подходил и подставлял шею под ошейник, зная, что без этого не получит ужин.

К трем годам наш Волчик превратился в могучего матерого волчищу. Характер его стал угрюмым и недоверчивым, к чужим он уже больше не ласкался. Один человек, да еще пьяный - лучше к нему не подходи. Зато старых друзей он не забывал. И как он их приветствовал! Наш лесовод Мария Николаевна, всякий раз появляясь на Столбах после полугодового отсутствия, не знала куда и деваться от волчьих ласк.

А знаете, в чем секрет любви к ней Волчика? Когда он был еще несчастным, вечно голодным «пузо-пузырьком», Мария Николаевна приносила ему по яичку в день - «подкормить бедного сиротинку». Теперь она давным-давно ничем его не угощала, и все-таки Волчик каждый раз приветствовал ее, как самого лучшего друга.

Но не подумайте, что волчью дружбу можно купить. Нет! Вот Владимир Васильевич. Сколько раз он приносил Волчику вкусные косточки! Ну и что же? Волчик, лязгнув зубами, выхватывал у него угощение из рук и - больше не желал иметь с ним никакого дела... Зато стоило зверю понять, что приезд Владимира Васильевича на Столбы всегда означает веселую прогулку по лесу без ошейника и поводка, и он начал радостно приветствовать его появление.

Много всяких интересных и забавных случаев было еще с Волчиком - обо всем не расскажешь.

Не вполне удалось мне выполнить задачу, которую я перед собой ставила: воспитать волка, чтоб он не был волком. Да, многое в Волчике мне не нравилось, а справиться с этим я не умела.

Вот, например, этот дикий неистовый страх перед лыжней, проложенной лыжами чужого, - страх, из-за которого Волчик терял всякое соображение... Да и не только это.

Наверное, опытный дрессировщик избежал бы многих моих ошибок и неудач. Но кое-чего я все-таки добилась. Вот посмотрите на эту звериную идиллию. Мы с Джемсом любовались ею каждый день.

Возле своей будки - Волчик. Вытянул лапы, щурится лениво... В двух шагах от него, понурив голову, дремлет Горбунок. Чуть подальше из снежного сугроба торчат большие уши - это Ройка устроила себе лежку у самой волчьей будки, тоже поближе к своему серому приятелю.

Эта троица неразлучна.

В сторонке, подбирая разбросанные куски - остатки трапезы серого волка, бродит косулька Мальвинка - миниатюрное грациозное существо, совершенно беззащитное против волчьих зубов. Мальвинка у нас недавно и всех боится - и Горбунка и Ройку... всех, кроме того, кого ей действительно следовало бы бояться - Волчика.

Вот Мальвинка подошла к Волчику совсем близко и, ударяя копытцем о снег, выкопычивает кусочек хлеба... Прыжок, лязг зубов - и все будет кончено для доверчивой косульки. Волчик открыл один глаз, покосился и... убрал хвост, на который Мальвинка наступила было своим черным копытцем...

- Любят меня серые волки?

Две тяжелые лапы ложатся мне на плечи, и на уровне моих глаз - изуродованная глубокими шрамами и все-таки красивая большая, умная волчья морда. Когда Волчик становится на задние лапы, он одного роста со мной. У самого моего лица лязгнули великолепные белые клыки и тихонечко сомкнулись на прядке моих волос... Это мы так нежничаем!

Волчик никогда не ползает передо мной на брюхе, не подхалимничает, как перед Джемсом. И даже как будто не особенно мне радуется, когда я появляюсь после долгого отсутствия.

И все-таки я уверена в его привязанности.

Прижавшись плечом к моим коленям, зверь тихо шевелит пушистым хвостом, блаженно выгибается и щурится под моей ласкающей рукой...

Прошло немало лет. Давно нет у нас Волчика. Раны, нанесенные ему хулиганом, значительно укоротили его век: он никогда уже не смог вполне от них оправиться, и весной 1961 года внезапно погиб, прожив всего пять лет: примерно треть полной волчьей жизни.

До самого конца мы - я и Волчик - крепко дружили. Со всеми перессорился Волчик - все люди стали ему «уф! Чужими», только не я. Меня он любил по-прежнему и позволял мне делать с собой что угодно.

Значит, и волк может быть другом человеку... если человек сумеет завоевать его дружбу.

И вот что хочется мне сказать вам, друзья.

Все может человек.

Может друга-собаку превратить в кровожадного людоеда - сколько примеров тому мы имеем в капиталистических странах (кхе-кхе, слава богу не видит Елена Александровна, что у нас в стране полно этих самых «кровожадных людоедов» с неадекватными и агрессивными хозяевами)! А может наоборот - своего древнего врага - волка воспитать как друга. 

По книге
Е.Крутовской. Ручные дикари.
Красноярское книжное издательство, 1966

Фотографий Волчика, к сожалению, не так много, как кинозвезды Дикси.

Дополню пост видами заповедника "Столбы", может салатница Sugar уже успела там побывать?

Источник: memo.kraslib.ру, zapovednik-stolby.ру