Вся Аргентина погрузилась в глубокий траур 26 июля 1952 года. Жители страны, припав к радиоприемникам, услышали то, чего так боялись: «Духовный лидер нации, первая леди Аргентины Эва Перон ушла в бессмертие». После этого начались похороны, продолжавшиеся полмесяца. За это время ей успели поклониться полмиллиона человек: мужчины плакали, женщины падали в обморок, некоторые пытались свести счеты с жизнью возле стеклянного гроба, в котором лежало забальзамированное тело первой леди. Простые аргентинцы, связывавшие с ней свои надежды на светлое будущее, буквально завалили Ватикан письмами с просьбой канонизировать Эвиту.

Однако женщины высшего света не любили ее — ни у одной из них не было такой коллекции бриллиантов и таких драгоценных камней, как у первой леди. Выросшая в нищете Эвита стала законодательницей моды в стране — ее гардероб с платьями от Christian Dior, костюмами от Salvatore Ferragamo, многочисленными шубами и украшениями поражал даже искушенную публику. У жены президента была внушительная коллекция драгоценностей. Даже сейчас ее любимые колье, серьги и перстни не сходят со страниц журналов и служат лотами самых известных аукционных домов. Так, в 1998 году за 992 тысячи долларов была продана ее брошь с сапфирами фирмы Van Cleef & Arpels. Через пять лет Christie's выставил на продажу уникальное бриллиантовое колье с рубинами из Бирмы ювелирного дома BVLGARI, ушедшее с молотка за полмиллиона долларов.

 

Многие из них хранились в резиденции Перона. После его свержения аргентинцы увидели, как жила чета. «Роскошь, царившая в доме, затмила бы пещеру Аладдина. На стеклянных полках ярус за ярусом были выставлены драгоценности стоимостью свыше 3 миллионов долларов. Некоторые бриллианты были величиной с голубиное яйцо. В шкафах висели около 400 платьев — все великолепного кроя и фасона и безумно дорогие. Эксперты подсчитали, что пар обуви, которые были у Эвиты, хватило бы лет на 400. Все это Эвита и ее супруг смогли накопить за 10 лет пребывания у власти. Не исключено, что большую часть богатства они переправили в Швейцарию», — писали оказавшиеся на месте британские журналисты.

 

Эва Перон родилась в небольшой деревушке в провинции Буэнос-Айрес и была младшей из пяти внебрачных детей владельца небольшой скотоводческой фермы и его служанки Хуаны, происходившей из бедной семьи иммигранта-баска. После гибели отца в автомобильной аварии его вторая семья фактически осталась без средств к существованию. Эва, с трудом окончив начальную школу, отправилась покорять столицу. Официальные биографии рассказывают, что она работала в небольшой актерской группе и участвовала в рекламном бизнесе и радиопостановках.

Однако многие СМИ по-прежнему пестрят информацией о том, что в молодости она была куртизанкой. Впрочем, доказать это не смогли даже ее самые злейшие враги. Впоследствии Эва Перон всеми силами старалась стереть свое прошлое. Ей это практически удалось. В настоящее время доподлинно известно только одно — в первые годы жизни в столице ей пришлось несладко. «Она прибыла в Буэнос-Айрес без гроша за душой, с крестьянскими манерами и чудовищным провинциальным акцентом, из одежды у нее были только блузка и юбка», пишут биографы Эвиты.

 

  Эва активно выступала перед трудящимися женщинами  

В Аргентине, где один военный переворот сменял другой, к власти пришел полковник Хуан Перон. В то же время Эва через своего нового покровителя заполучила контракт на исполнение главных ролей в радиопостановке «Героини в истории». В результате Жозефина, королева Елизавета, императрица Екатерина Вторая и многие другие великие женщины заговорили голосом Эвиты.

Перон, заинтересованный в популяризации своей социальной политики, неоднократно посещал радиостанцию, на которой работала Эва. Как пишут официальные хроники, встреча, впоследствии оказавшаяся судьбоносной, произошла 22 января 1944 года. Она подошла к диктатору и произнесла всего одну фразу: «Спасибо, полковник, за то, что вы есть». С тех пор они не расставались вплоть до ее кончины.

После встречи с полковником Пероном начался стремительный взлет Эвы по карьерной лестнице: она стала председателем профсоюза работников радио, диктором политической радиопередачи «Навстречу лучшему будущему», снялась в главной роли в фильме «Расточительница». В то время гонорары Эвиты достигали рекордных сумм.

Эвита прекрасно понимала, что военные, банкиры, политики, окружавшие Перона, на дух ее не переносят, считая выскочкой без роду и племени, случайной любовницей. Она решила измениться: стать полезной, просто необходимой Перону.

Во время подготовки к президентским выборам пара поженилась. Чета Перонов совершила несколько поездок по стране во время избирательной кампании. Присутствие супруги кандидата стало новым явлением для страны. Эва выступала после мужа, ее короткие речи были адресованы в основном женщинам-работницам. Блестящий оратор, разговаривавший на одном языке с народом, она могла быстро достучаться до них. Учитывая низкий уровень образования простых аргентинцев, а также их большую эмоциональность, ее слова быстро доходили до адресата.

Неудивительно, что на выборах 1946 года Перон одержал победу, и Эва стала первой леди. С каждым днем ее влияние в обществе росло. Некоторые высокопоставленные чиновники назначались на должности и лишались министерских портфелей с ее легкой руки, не забывала она и о своих родственниках. Чтобы укрепить эмоциональную связь между главой государства и трудящимися, она часто выступала перед рабочими. Сама Эва утверждала, что стала «мостом безграничной любви между президентом и народом».

Дамам высшего света, которые не спешили принимать ее в свой круг, не нравилась такая активность первой леди. Однако Эвита не обращала на это внимание: не занимая никаких государственных должностей, она вела прием граждан в министерстве труда.

Летом 1947 года Эвита отправилась в Европу. Она добилась международного признания режима и стала рекламой внутренней политики Хуана Перона. Ее встречали с королевскими почестями. Домой она вернулась с миллиардными контрактами на поставку зерна и мяса в Европу. Эва стала вторым после Перона человеком в государстве.

После поездки в Европу Эва, до этого любившая роскошную одежду, завязала дружбу со знаменитыми кутюрье. Сама Коко Шанель признала у нее врожденное чувство стиля. Жена Перона заказывала одежду у модного дома Christian Dior и Salvatore Ferragamo. Те, кто когда-то высмеивал Эвиту за ее происхождение и бурную молодость, не могли теперь не восхищаться ее вечерними нарядами и классическими костюмами, сдержанной роскошью и дорогой элегантностью. Постепенно она превратилась в икону стиля не только в Аргентине, но и по всей Латинской Америке.

Благодаря ей конгресс в 1947 году принял закон о предоставлении женщинам избирательного права. Росту электората Перона способствовала поддержка аргентинок. Активно действовал и благотворительный фонд «Эва Перон», средства в который собирались вовсе не добровольно, как провозглашалось официально. Деньги привлекались из профсоюзов, складывались от отчислений от проведения национальной лотереи, доходов казино. Обладая большим бюджетом, фонд оказывал помощь беднейшим слоям населения. В стране были построены десятки новых больниц и детских садов.

Несмотря на ухудшение экономического положения в стране и обострения социальных конфликтов, Эва продолжала ездить по регионам, агитируя голосовать за своего супруга. Ее эмоциональные выступления, в которых Перон представал главной надеждой всех аргентинцев, принесли свои плоды — в 1952 году ее муж вновь занял президентское кресло, наградив ее титулом «духовного лидера нации».

Постепенно Эвита стала сильно уставать: она худела и слабела с каждым днем. Через некоторое время ее положили в больницу с сильной анемией. Оказалось, что у нее рак матки. В последний раз Эва Перон появилась на публике 4 июня 1952 года. Она показалась на балконе президентского дворца в день второй инаугурации Перона. В своей последней публичной речи она сказала: «Не плачь по мне, Аргентина, я ухожу, но оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, — Перона».

Ее тело было забальзамировано и выставлено для прощания. В течение двух недель аргентинцы приходили отдать дань памяти своей любимой первой леди. Три года ее тело покоилось в часовне Всеобщей конфедерации труда, пока в 1955 году ее супруга не свергли в ходе очередного военного переворота. Впоследствии ее тело вывезли в Италию и под именем Марии Маджи Маджистрис похоронили на кладбище в Милане. В сентябре 1971 года останки передали ее мужу, уже давно к тому времени жившему в Испании, и перезахоронили в Мадриде.

В 1973 году Перон смог вернуться в Аргентину и вновь стать президентом. После его смерти новая супруга политика Исабель Перон, встав во главе государства, вернула останки Эвиты из Мадрида в Аргентину, чтобы похоронить ее рядом с Пероном. Однако в результате очередного военного путча Исабель свергли и отправили в тюрьму за коррупцию. Новые власти перезахоронили Эвиту на кладбище Реколета в семейном склепе Дуарте — отца Эвы, несмотря на ее незаконное происхождение.

Даже сейчас, много лет спустя, образ этой женщины порождает споры. Её короткая, но яркая жизнь и сегодня остаётся предметом полемики между приверженцами идей «перонизма» и их противниками. По мнению первых, жизнь и общественная деятельность Эвиты достойны восторгов и почитания, по мнению вторых, заслуживают осуждения и критики. Сама Эвита, наряду с Че Геварой, остаётся кумиром левой молодёжи в Южной Америке.

Другой взгляд на Эву обнаруживается у тех, кого, независимо от политических убеждений, объединяет критическое отношение к политике. Не отрицая высокого места Эвы в аргентинской истории XX века, они предлагают задуматься над рядом «трудных» вопросов. Например, можно ли считать «революционеркой» и «знаменосицей бедняков» жену диктатора, красовавшейся в нарядах от Диора и увешанную драгоценностями, могла ли благотворительность, осуществляемая Эвитой, привести к реальному улучшению жизни трудящихся или она являлась скрытой формой экспроприации частных и расходования государственных средств с целью подкупа электората?

Ранняя смерть Эвиты, находившейся в зените славы и расцвете красоты, сохранила ее в памяти аргентинцев молодой. Ее образ был окружен романтическим ореолом, и флер этот не рассеялся до сих пор.