Дойдя до возраста Христа, я так и не научилась отличать здравый компромисс от банального соглашательства, после которого ты чувствуешь себя ущербной тряпкой. Все детство мама мне твердила: не ссорься ни с кем, веди себя прилично, поедешь в  детский лагерь, там будем много детей моих коллег, опозоришься, и все мне будут в лицо тыкать, какую невоспитанную дочь я вырастила. Конечно, я следовала маминым советам, маму я любила и люблю. Но от позорного соглашательства никак не могу уйти, да и с компромиссом у меня все очень непросто. Что такое компромисс мне до сих пор не совсем понятно. А ведь это невероятно важный вопрос, от которого зависит твоя личная жизнь, общение с друзьями, работа. На тебя орёт неадекватный начальник? Ничего, перетерпи, зарплату же получаешь. Муж взвалил на тебя мужскую работу? Его тоже можно понять, устает ведь человек, пойди ему на встречу, только так брак и строится – на терпении и компромиссе. Ребенку место в ближайшем детсаду не дают? Ясно ведь, поток большой, люди раньше тебя заявление написали, вот и попали в детсад в твоем дворе. А ты и 20 минут от дома до детсада пройдешь, прогулки они вообще полезны для здоровья. Пенсионный возраст на восемь лет повысили? Так во многих странах делают, ничего, как-то люди выживают. И ты выживешь. Надеюсь, выживу. Но так хочется, жить и радоваться, а не выживать. Выживать при помощи компромисса.

История, которая до сих пор не дает мне покоя, произошла 24 года назад. Всё началось с  летнего утра, когда мама пришла и довольная сообщила, что достала для меня путевку в детский лагерь на берегу реки. О, счастье! Я готовилась к поездке две недели: достала походную безразмерную сумку и складывала туда летние вещи, периодически что-то доставала, выбрасывала, меняла. Так и оказалось, что перед самым отъездом у меня не оказалось в сумке купальника. Вечером я постирала его, и конечно, забыла утром убрать в сумку, так и поехала отдыхать без купальных принадлежностей. Надо сказать, что лагерь находился в пяти часах езды от дома, а у мамы помимо меня было еще двое детей, которые остались дома и за которыми нужно было продолжать ухаживать, особенно за трехлетней младшей. Именно поэтому мама ни разу не приехала ко мне. Я осталась без купальника. Погода стояла великолепно-солнечная, дети каждый день ходили купаться, я оставалась в комнатах одна, и на второй день начала подвывать от тоски. Занятие себе я вскоре нашла: прогуливаясь по окрестностям, натолкнулась на особняком стоящее здание, где расположились разные кружкИ. Выбирая между макраме, курсами кройки и шитья, столярным делом и клубом игрушки, выбрала игрушку. На полках стояли изделия, сделанные прошлыми посетителями: мышки, зайчата, куклы, а еще там была приятная блондинка-преподавательница, с ходу располагавшая к себе. Она радостно встретила меня и сразу показала каталог игрушек, которые можно было сшить самой. Сначала я решила сшить мышку, образцы стояли передо мной. Мышки были симпатичными, шились легко и быстро. Это был простой путь. Но впереди у меня было 19 дней, два часа из которых я могла шить себе игрушку. Я хотела что-нибудь необычное, сложное, чего еще не видели эти стены. И я нашла себе такую задачу. Со страниц потрёпанного каталога на меня смотрел пухлый и курносый Карлсон.  Это было то, что надо! Преподавательница сказала, что это одна из самых сложных игрушек, которую еще никто не делала, в том числе и она сама. Но если я готова, она намерена мне всячески помогать и подсказывать. Я была готова. Это была моя игрушка, мой Карлсон ждал меня, и ради его появления на свет можно было потрудиться.

Я трудилась 19 дней. Я не была одаренной девочкой, у меня до сих пор руки-крюки, не умею ни шить, ни рисовать, да и готовлю так себе. Работа шла тяжело. Но я очень старалась сшить самого лучшего Карлсона в мире. Сто раз распарывала с трудом прилаженные друг к другу детали, перебирала ткани на костюмчик, пуговички на зрачок. Мне было 9 лет, я никогда не занималась творчеством (неуклюжие танцы, надеюсь, не в счет), и это было первое творение в моей жизни.

И Карлсон получился! Он родился перед самым отъездом. Он был именно такой, каким я его себе представляла. Самым лучшим, милым и добрым Карлсоном в мире. В клетчатой рубашке, сине-зеленом комбинезоне, с рыжей шевелюрой и очень лукавым взглядом. Мой Карлсон понравился всем, он был очевидно прекрасен. Дети приходили на него посмотреть, преподавательница поместила его на самое видное место на полках, под которым была приклеена бумажка с моим именем и фамилией. Это было счастье! Эйфория и сплошная радость.

И где во всей этой истории компромисс, спросите вы? Сплошной хэппи энд. Да. За день до отъезда это и был мой сплошной хэппи энд. Нет, не зря столько купательных часов было потрачено в душной маленькой комнате. Я была беспредельно счастлива целый день. А потом пришло время отъезда. Мы прощались друг с другом, плакали и обещали видеться, радовались предстоящей встрече с родителями, собирали вещи и кульки с едой в дорогу. Мой Карлсон стоял на полке в мастерской, преподавательница обещала принести его к автобусу, пусть максимально долго радует людей. Я уже заняла место в автобусе, а преподавательницы все не было. Водитель гудел, дети возились, вожатые метались между автобусами, я уже начала волноваться, как вдруг увидела, что к автобусу бежит нежная очкастенькая блондинка. Уф, вздох облегчения! Она подлетела ко мне, в ее протянутой руке была чужая мышка. «Знаешь, твой Карлсон такой замечательный, пусть он останется в нашем музее, все будут приходить и любоваться на него, все узнают, кто его сшил, там навсегда останется твое имя. А взамен возьми вот эту мышку. Ты же не против?», - у нее был очень мягкий располагающий голос. Я взяла мышку. Проклятый компромисс. Я же всегда была послушной девочкой-хорошисткой. Взрослый человек просил меня об одолжении, я не могла ему отказать. Даже в мыслях не было начать протестовать, остановить автобус, скандалить, требовать свою игрушку.

Мой автобус отъезжал от лагеря, название которого я даже не помню, и мой Карлсон оставался там. Я не рассказал маме об этом, зачем то сказала, что всученную мне мышку сшила сама, и даже, казалось, забыла эту историю. Детство очень незлобивое и незлопамятное. Но сейчас, годы спустя, я снова возвращаюсь в то утро, сожалея о своем презренном соглашательстве. Сколько еще раз в жизни снова и снова я буду отказываться от своего. Сколько снова и снова я буду идти на компромисс. Ненавижу это слово! Но ведь кажется, что это единственный разумный и цивилизованный способ жить в обществе. Конечно, это так. Нужно просто найти тонкую грань между дешевым соглашательством, здоровым компромиссом и умением отстоять своё. Я все понимаю, но попробуйте это объяснить маленькой девочке, которая в солнечное июльское утро, согласившись на компромисс, покидала свое детище.

До сих пор мне не удается найти правильное решение, и да, я постоянно терплю: идиота-начальника, шумных соседей и гнусные реформы в моей стране. Наверно, большинство из нас, рожденных в СССР, умеют быть только рабами. Но как же от этого устаешь, и как же хочется научиться, наконец,  быть бескомпромиссным.