Под впечатлением опуса Илоны Столье я прикинула, снизойдя по уровню эмпатии до вышеупомянутого предмета мебели, и решила, что она права. Нечего делать приличным людям там, в чертогах Вакха, где козлоногие сатиры совершают жертвоприношения мастеркардом под градом восхищённых взглядов нимф всех возрастов, профессий и одного таланта.  

Предупреждение: порог вхождения в текст выражается наличием игристого в крови и иронии в душе. 

У нас мужем есть традиция: приезжая в новый город, мы узнаем, где самое пафосное, дорогое заведение, в котором собираются сплошь «крем-де-ля-крем» и идём туда в первый вечер, а в остальные дни, с чувством выполненного долга (и опустошенного кошелька, да, Илона), посещаем места питания люда. 

Я до сих пор не приду в себя от радости, что женщинам нынче можно посещать рестораны в брюках и джинсах и активно пользуюсь этой возможностью. Но, для того судьбоносного визита, я, не сразу, выбрала лаконичное, чёрное платье. Дабы не пестовать в себе внутреннюю барыню, «меха и каменья» оставила дома, ограничившись скромным гарнитуром: серьгами и подвеской из белого золота с сапфиром и бриллиантами, каратность и чистота которых недостойны упоминания (стыдно, дамы, просто стыдно). 

Флешбэк. Мы в «Пулково». 

Кого я обманываю. Идём по шпалам, чтобы взять на абордаж «Кококо», а оттуда прямиком, по шпалам опять же, на Москву, брать «Белого кролика», подняв над ним флаг пролетариата, и снова в путь. 

Дошли до «Московского вокзала». Там пустили в поезд сфотографироваться. 

Визит планируется короткий. Поцеловать маму, сестру, посетить пару ресторанов и достопримечательностей, намотать новые портянки и дальше в путь. К морю. 

Остановились в «Соне». Место, концептуальное настолько, что я не гасила свет в номере и за любым углом ожидала Раскольникова с топором. Возможно, если бы я была большей литературной невеждой, чем есть, я бы просто отметила весь этот пир Босха словом «мрачненько». 

В коридорах, тянущихся вдоль бесконечного ряда номеров и вздыбливаюшихся как капризная лошадь (это автор так художественно о разноуровневости, гребаные ступеньки), висели серые тени (а это автор художественно намекает, что неплохо бы лампочки помощнее ввинтить не только в фойе у лифта). 

Убранство номера стандартное (так пишут в путеводителе). И соглашусь. Но во всю стену висел холст (фотопечать), содержание которого и меня, и мужа ввергало в трепет (и ограничивало наше потребление алкоголя).  Мы не поняли, что там было изображено, но цветовая палитра состояла сплошь из оттенков оранжевого, красного и чёрного. Не умиротворяющая гамма. Очевидно, это была абстракция, но мы отчетливо видели в ней персонажа картины Мунка «Крик», попавшего в костёр инквизиции. Эта картина могла бы использоваться для теста Роршаха. Эффект этой картины усиливала и обстановка за окном: нависшее питерское небо (мы не попали в солнечные дни с голубым небом, о которых пел господин Шнур. Наилалал Сережа).

Перед поездкой мы опросили наших знакомых и практически единодушно добровольная фокус-группа сошлась во мнениях, какое заведение нам обязательно нужно посетить, чтобы составить себе представление о модном местечке для бомонда. 

Окей. Надев все лучшее, посмотрели в зеркало. 

И решили переодеться. Культурная столица была пока не готова к горностаевым шубам в пол (я про мужа), скрывающим под собой расшитые золотом камзолы, и платье-кольчуге на голое тело (я про чихуахуа с остатками мари-у-анны на лапках, одетых в сумочки Le Chiquito). 

Я скромно решила одеться в лучшее. В бриллиантовое колье. И ничего лишнего. Ни трусов, ни совести, ни крестика. 

Сани с тройкой лошадей тоже пришлось сменить на «Юбер». Слишком эффектно. 

В путеводителе туриста написано: «не выдавайте своим внешним видом приезжего и первым делом оставьте сумку в гостинице». Прости, баульчик из Луи Вьюитоновской кожи, отороченный мехом ханурика (пожалуйста, не путайте с хонориком, их бин есть в каждой подворотне. А речь о «люкс-илит-лимитед». Попробуй найти ханурика, с красивым, густым, блестящим мехом, ещё и договорись, чтобы он мех отдал). 

Прибыли в ресторан. 

Скромненько так, ни тебе золочённых слитков в стенах, ни платиновой посуды, ни инкрустированной бриллиантами мебели. Чистенько, но бедненько. 

Вчитались в меню. Доступно. 

Немного о нашем достатке: мы путешествуем только по России. 

Давно избавившись от детского комплекса «Доедай все», мы перешли к взрослому интересу «Пробуй по максимуму»

Когда в нашем заказе мы дошли до 5 позиции, официант почувствовал подвох.

- Пожалуйста, ботана 15 штук. 

- В меню цена за 100 грамм, они большие. 

- Хорошо, давайте 15 штук. 

- Они большие, Вы столько не съедите -с нажимом повторил официант, бесстрашно вступая в бой за свои чаевые. 

- Хорошо, давайте 10. И, пожалуйста, «...» (под точками скрывается высокогастрономическое блюдо из мяса). 

- Цена за 100 грамм, - снова напомнил цербер нашего кошелька. 

- Хорошо, нас устраивает.

Муж начал краснеть, а я прятать глаза в тарелку. 

Сделали заказ. 

И вот нам приносят «гигантскую креветку». Официант ставит ёмкость с лимонной водой рядом со мной, обходит и ставит другую емкость перед мужем, предваряя это все фразой, демонстрировавшей, то ли его мнение о нас, то ли недавно приобретённые знания, которые он спешил расплескать: «Это не чтобы пить! Это для рук». 

Муж краснеет до угрожающего оттенка, я утыкаюсь в тарелку, чтобы не заржать. 

Остаток вечера прошёл в атмосфере некоторой напряженности. 

Муж хотел выразить отношение к обслуживанию беспрецедентно малым размером чаевых, но в конце концов, проявил щедрость (обелил репутацию быдловатых нищебродов). 

Да, Илона, мы, нищеброды, больше не пойдём в Ваши рестораны для богатых, потому что официанты привыкли к тому, что Вы выпиваете воду для рук и скандалите при получении счета на основе цен за сто граммов.