Василий Пичул;

Негоду утверждать я не хотел. Во-первых, как актриса она меня совсем не впечатлила, то есть я увидел красивую девочку, но не более того. Во- вторых, у нее была совершенно дикая репутация капризной неуправляемой девицы, как мне рассказали из-за нее постоянно дрались парни в Щуке, а сама она то ли ширяется, то ли просто пьет, но совершенно точно не в себе. Тем не менее, под напором Лиозновой мне пришлось ее утвердить. И я не пожалел, точнее сказать я очень быстро понял как нам повезло. Было в ней что-то...талант или харизма...не знаю. Но эта роль действительно была актерской игрой, у настоящей Наташи не было ничего от Веры, совсем ничего. Наташа из Москвы, у нее другие манеры, другой взгляд, другие повадки, она намного нежнее в подаче себя, она элементарно сложнее и образованнее. Мне всегда интересно было наблюдать за тем какой шок испытывали люди при знакомстве с Негодой, когда понимали что, то то что на экране это игра, ведь многие реально думали, что мы нашли девицу в провинциальной подворотне, которая сыграла саму себя.

Андрей Сооколов;

Это был бы самый смешной съемочный день в моей кинокарьере, если бы я не испытывал к своей партнерше Наташе Негоде определенные чувства. Сейчас интимную сцену снимают так: режиссер, оператор, актеры и гример. А тогда за камерой собралась практически вся съемочная группа — 25 человек. Комментировали, смешили, разве что советов не давали. Я старался быть серьезным, а Негоде было весело от этой имитации секса. Кстати, 15 лет спустя она призналась мне, что тоже была в меня влюблена на съемках «Маленькой Веры». Жаль, поздно сказала. У нас вполне мог бы случиться долгоиграющий роман, если бы я знал, что мне отвечают взаимностью (улыбается). И еще, я помню свои достаточно сильные, даже шоковые ощущения от просмотра картины в черновом варианте. Первая послемонтажная сборка ленты била по мозгам сильнее, чем окончательный, немного «причесанный» умирающей советской цензурой и менее циничный вариант. Мне даже на несколько секунд тогда показалось, что, если бы на большой экран вышла именно не отшлифованная черновая сборка без свето- и звукокоррекции со всеми шероховатостями, «Маленькая Вера» потрясла бы страну еще сильнее. Это было сравнимо с другой моей более поздней мощной шоковой киноработой в фильме «Бездна. Круг седьмой».

Евгений Додолев;

Негода по типу, как мне кажется, женщина-дочь. Ей нужен рядом человек, который будет говорить, что надо есть и что не надо пить, где стоит сняться, а где ни к чему. Мне она запомнилась жуткой растрепой, постоянно терявшей ключи, вещи и какие-то важные бумажки. Эдакий неуклюжий медвежонок: ее хотелось защищать и охранять. Когда появился Толстиков, стало ясно, что защитят ее и без нас. Хотя он всею своею номенклатурностью рядом с беспредельно богемной Наташкой смотрелся чужеродной пломбой в младенческой пасти. Короче, они вскоре съехали на частную квартирку — проводить дальше свой „медовый месяц“ (условно говоря, потому как Негода успела посетовать на занятую графу „семейное положение“ в паспорте своего избранника

Из книи Марии Хмелик, сценариcта;

Сценарий, как выяснилось, ей не нравился, и сниматься она согласилась потому, что действие разворачивалось у моря и два месяца купаний ее привлекали. Она мечтала отдохнуть от своего театра, от утренних репетиций, от тяжелой роли Курочки Рябы. И совсем уж изнуряющего спектакля, где она играла мальчика Ванюшку, в пыльном парике, стоящего на пне и скандальным голосом что-то требующего от медведя…
Негоде так нравилось загорать, что в первый день она пролежала на солнце часов шесть.
— Наташа, ты сгоришь, — стонала я.
— Я никогда не обгораю.
— Я тоже не обгораю, но тут воздух прохимиченный, и я в прошлом году сгорела.
— А я не сгорю!
На помощь мне пришел помощник режиссера, сопровождавший нас на пляж.
— Наташ, ну у человека первая картина. Пожалей, видишь, как нервничает.
— Бл…! Дайте мне отдохнуть!
Перед съемкой, утром следующего дня, я услышала робкий стук в дверь. Открываю. На пороге Негода. Молча проводит по руке пальцем, и ее замечательный, ровный загар начинает на моих глазах сползать, обнажая младенческую розовую кожицу.
Вася хотел убить ее сразу. Без лишних разговоров. Но Негода начала так громко, жалобно и натурально рыдать, что наши сердца не выдержали, дрогнули.
Два дня я мазала ее то кремом, то одеколоном, в надежде хоть как-то остановить это сбрасывание кожи. Загар неумолимо отваливался. Причем на самых видных местах. На улицах матери указывали дочерям на пятнистую Негоду и говорили, что с ними будет то же самое, если они не будут лежать в тенечке. И никому из них не приходило в голову, что перед ними идет в таком непривлекательном виде человек, на которого через полтора года обрушится мировая слава. Об этом не подозревала и она сама. Потому дни начинались и заканчивались под повторяемое:
— А зачем мне это делать? (Или: зачем вы мне это говорите, зачем мне это слушать?) В моей-то жизни ничего от этого не изменится!
От этой тупой уверенности, что участие в нашем фильме ей лично ничего хорошего не принесет, у меня портилось настроение и хотелось треснуть Негоду по башке. А она твердила это все лето, потом всю осень, когда шло озвучание…
У нее у единственной после выхода фильма в свет изменилось в жизни ВСЕ!
Очень часто с тех пор мне хочется доставать окружающих бубнением фразы: "А зачем мне это, ведь в моей жизни ничего не изменится…" Только суеверный ужас — не стало бы хуже — останавливает меня.