Сейчас много разговоров про отечественное кино, точнее про то, какое оно ...овно. Вот я и решила рассказать про кухню, в которой готовится это самое кино. Точнее, про институт кинематографии. К слову, он теперь университет, но с сохранением аббревиатуры ВГИК (ВГУК как-то не сильно да?).

Мне было чуть больше двадцати лет и в жизни произошли большие перемены. Эти перемены, как водится, повлекли за собой еще большие перемены. Я ушла с эпичной работы, требовавшей самоотречения и бросила институт в котором училась. Помню момент, когда подумала: "Живу в Москве, кусок хлеба есть, почему не замахнуться на Вильяма нашего, понимаешь, Шекспира?". И решила замечтать так замечтать - ВГИК!

ВГИК оказался маленьким, но очень намоленным. Находясь в главном корпусе,  понимаешь смысл слов Бергмана: "Если вы ищите бога, то идите в художественный музей, консерваторию или кинотеатр".

Мне сразу стало понятно, что я никогда сюда не поступлю. Почувствовала себя Василием Шукшиным, который в кирзовых сапогах сдавал экзамен Михаилу Ромму. Когда Ромм испытывал интерес к абитуриенту, но не был уверен в его кандидатуре, то всегда обращался за помощью к роману "Война и мир". Так он поступил и в тот раз. Он экзаменовал по роману Толстого двоих студентов. И первый из них отвечал идеально, цитировал по памяти главы из романа. А Василий Макарович Шукшин ответил, Ромму, что романы ему читать было некогда, ведь он директор школы, а школа не топлена, дров нет, учителей нет, крыша завалилась, печка провалилась. Ромм принял обоих, первым, кстати, был Андрей Тарковский. Теперь  обоим этим студентам  на крыльце института установлен памятник.

Может быть кто-то уверен, что во ВГИК можно поступить по блату, или за деньги...не знаю. Когда на подготовительных курсах я увидела своего будущего мастера, я не представляла, как к нему в мастерскую можно попасть э...альтернативным способом. Его работа награждена премией Американской киноакадемии (короче ,"Оскар"). Его можно назвать Белым слоном ушедшего века, века, бывшего, безусловно, веком кинематографа, выпивал с Феллини - а тут я такая: "Вот, возьмите сто тысяч миллионов и примите меня на курс!". Ну-да..

Тут подробнее стоит рассказать о роли мастера и об устройстве процесса обучения. Группа студентов - это мастерская. Занятия, которые проводит  руководитель курса так и называются "мастерство". Есть и общеобразовательные предметы, но мастер их не касается, они его не интересуют. Постепенно, мастерство начинает занимать все больше учебного времени, вытесняя прочие дисциплины. Мастерская - это семья. Звучит высокопарно, но мы и обедали вместе, и поздравляли друг друга с праздниками, и тащились все вместе куда-то в ночь, отвозя ему наши письменные работы (с монитора учитель не читал). А потом у меня родился сын и мастер отнесся к этому с пониманием, подстроив процесс моего обучения под новые обстоятельства. Почему-то в мастерской все постоянно рожали. Мастер так шутил - если есть проблемы с репродукцией, поступайте во ВГИК. Это потом я прочла, что с точки зрения астрологии, дети - это тоже творчество, поэтому в творческом вузе все так и происходило.

На вступительных экзаменах сдаётся анонимная творческая работа, чтобы избежать возможных  обвинений в необъективности мастера. Далее следуют экзамены по общим предметам, в зависимости от выбранной специальности, и, наконец, личное собеседование. Это очень страшно, потому что в комиссии сидят очень известные, уважаемые люди. А ты перед ними один и, пока еще, никто (но в душе веришь, что очень скоро всем им покажешь. Дурачок). Впрочем, вопросы были разными. Чаще про жизнь. Наш учитель не любил принимать вчерашних выпускников школ, он считал, что им не о чем будет писать, да и жизни они еще не испытали, не почувствовали. Здесь и пригодилась моя брошенная эпичная профессия. Мастер посчитал, что мне есть о чем говорить. Меня приняли.

А дальше была песня какая-то, рай гуманитарного образования. Свобода мысли и творчества. На четвертом этаже занимались актёры мастерской Игоря Ясуловича. Бедные актёры выходили из института поздно ночью, а возвращались ранним утром. При этом у них был только один выходной - воскресенье. И все топали у нас над головами. Танцевали, фехтовали, гарцевали.  Помню, как ко мне подлетел паренёк-чурчхела  и начал фанфаронить и изображать старого солдата, не знающего слов любви. Выяснилось, что это у него такое задание - поговорить с десятью незнакомыми людьми. Раскрепощали. 

Художники, операторы, драматурги, режиссеры, кинокритики, продюсеры - живой улей работы и дружеского сотворчества. Мимо то и дело проходил Баталов, или Арабов, или Инин.

Я запомнила, как любимая преподавательница, бывшая уже в почтенном возрасте, однажды сказала такую фразу: "Вы не понимаете своего счастья, книги Хемингуэя продаются в каждом подземном переходе. И за чтение этих книг вас даже не посадят в тюрьму". Досталось им, конечно, в советское время. Особенно кафедре зарубежного кино, где постоянно шмонали. 

Отдельная тема для рассказа - это просмотры редких фильмов по истории отечественного и зарубежного кино. О, вот бы испытать это снова. Чашка чая, друзья, оголтелая вера в собственную бедовость, профессиональную удачу, ну и...талант, разумеется. Помнится, как наша группа смотрела фильм в одном зале с кинокритиками. Кинокритики прокляли нас за цинизм и смех в минуты фильма не подразумевавшие веселья! А мы им сказали, что кинокритики - это люди, которые рассказывают всем, как они сняли бы фильм, если бы умели. 

На наш курс поступило двадцать два человека. До государственных экзаменов добрались семеро. Диплом защитили пять штук студентов. Трое перешли в смежную профессию. Теперь только двое работают по специальности.

Почему  в нашем кино все так неоднозначно? Боюсь, что из-за пресловутого блата. Пусть я старомодная, но кино должны снимать режиссеры. Продюсеры должны быть кинематографистами, а не пильщиками денег. Возможно, вы возразите, что и без образования можно стать хорошим киношником (и приведете в пример Квентна Тарантино), я с вами соглашусь, но скажу, что это редкость. Большая редкость.

У нас есть деньги на производство хорошего кино. Бюджеты не такие, как в США, но кому нужно, тот снимет (итальянские неореалисты снимали в разоренной войной Италии, и как снимали!). У нас есть хорошие и талантливые кинематографисты. Но...

Рассмотрим пример - редактор кино. Это очень классный спец, может быть он даже закончил киноведческий факультет. Редактор - это рулевой сценариста. Что мы видем сейчас? Редакторы Российского кинематографа обложились книгами, типа, "История на миллион долларов", "Тысячеликий герой" итд. (для те, кто не в курсе - это книги про то, как снимают кино в Голливуде). Теперь редакторы тянут русские сюжеты на прокрустово ложе американской формы (ничего не имею против американского кино): обыденная жизнь героя, зов героя к приключениям, отказ героя, передум героя и отправление его к приключениям, волшебный помощник, опасность, мнимая смерть, воскрешение героя. Ну, ок, только у этих схем торчат во все стороны швы и ребра. Сюжет стал предсказуемым.

И под занавес, история от знакомого. Он написал сюжет. Редактор и продюсер пригласили его ,чтобы сказать, что они придумали, как нужно все сделать в этой истории (придуманной другим человеком, да?). Они несли пургу, изодрали и изуродовали его сюжет. Не выдержав, мой коллега спросил: "Что кончали?". Редактор экономист, а у продюсера богатая родня. 

Всем хороших каникул. И даже счастья.