Предыдущий пост я закончила на событиях, предшествовавших Бородинской битве (которая так же известна как битва при Москве-реке).

Предыдущий и все остальные посты про Нея - здесь.

http://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/152003_pod-znakom-n-marshal-ney-khrabreyshiy-iz-khrabrykh-ch-5-voyna-1812-g

Назначение Кутузова было удачным тем более, что он в отличие от Александра I, Багратиона и прочих не просто понимал, что эта кампания выигрывается не сражением, а выматыванием, но и сам имел склонность к такой тактике (и за его прозвали "Кунктатор" (в честь римского полководца, знаменитого своими войнами на истощение). Удача состояла в том, что характер главнокомандующего совпадал с реалиями той войны.

Однако Кутузов так же понимал, что если он все же не даст сражение - ему не простит этого ни армия, ни русское общество. Его задача была - найти правильный момент для сражения.

И он этот момент нашел. К началу августа русская и французская армии наконец-то сравнялись по численности: русские каждый день получали новые подкрепления (пусть это и были рекруты), а французы - наоборот - каждый день теряли людей. Наполеон потерял в боях и на маршах до 20 % своей армии. Плюс везде вынужден был оставлять гарнизоны. 

Сама позиция была занята во многом случайно. Она ничем особо не отличалась от любого другого места на протяжении ближайших 20-30 км на восток или запад. 

Когда Наполеон находился в Гжатске, ему пришли первые сведения о том, что русская армия останавливается. И он почувствовал, что сейчас будет сражение.

Планы Наполеона были очень простые: лобовой удар. Никаких обходных манёвров перед боем. Хватит. Под Смоленском он уже хотел обойти русских - но из-за неверных сведений его манёвр оказался бессмысленным (см. предыдущий пост). И он решил никаких фланговых маршей не совершать, никакого боя с перевернутым фронтом не навязывать - а просто биться.

В том, что он победит - Наполеон не сомневался.

Не сомневались в этом и французские солдаты. Они понимали, что это будет кровавая битва, жестокая, страшная - они знали, что русские будут драться отчаянно (они уже видели это под Смоленском, а кто постарше - под Фридландом, под Эйлау), но не сомневались, что они победят. Вот такой боевой дух был во французской армии - пусть это последний закат, который ты видишь, но есть не только "ты", есть "мы". И "мы победим". И это самое главное. Поэтому вечер во французском лагере был, по воспоминаниям, веселый, радостный - пели песни, пили вино.

Настрой русской армии был другой. Русская армия планировала просто выстоять. Поэтому было все то, что опишет Толстой: и молебен перед иконой Смоленской Божьей Матери, и чистые рубахи, и отказ пить водку.

Русские шли не побеждать, а умирать, чтобы не пустить врага к Москве. "Умрем же под Москвой!"

Именно об этом думал накануне битвы и князь Андрей.

Лично у меня обе позиции вызывают уважение. Конечно, я "за наших". Но... но ведь сейчас я за Нея, если все это пишу, а значит - и за французов тоже.

Активной стороной битвы был Наполеон. Он решал - куда наносить удары, в каком порядке. Мы - только отвечали. А чтобы не сдвинуться с места, русские выстроили ряд укреплений, а именно: флеши в районе села Семёновское, большой редут и земляной вал батареи (будущей батареи Раевского).

Что мы видим в итоге.

С одной стороны - Москва-река (и ее приток Колоча - нашли?). Она защищает правый фланг русских от обхода (там обхода и не будет). В центре -  Семёновские (Багратионовы) флеши (это невысокие пятиугольные укрепления), за ними - батарея Раевского. Вывод какой? Куда будет наносить удар Наполеон? Правильно - в центр и на левый русский фланг. Это будет поручено сделать Даву и Нею с поддержкой кавалерии Мюрата.

При этом советую вот еще найти 1 объект на вышеприведенной схеме - это Шевардинский редут. За него был бой накануне - 5 сентября 1812 года.

Кстати, вот интересно, что у Льва Толстого в романе есть всего лишь 1 рисунок. И это - схема Бородинского сражения, которую сам Толстой счел нужным поместить.

По мнению графа - Шевардинский редут был воспринят Наполеоном как левый фланг русских, а на деле это было вынесенное вперед укрепление. И за него 5был тяжкий бой. 7 сентября 1812 года Шевардинский редут уже был в руках французов. Поэтому Наполеон и нападал сразу на флеши.

Но сражение Наполеон начнет с обманного удара на правый фланг русских (корпусом Багарне) - на деревню Бородино. Зачем? Чтобы создать ложное впечатление у русских и оттянуть туда силы (но русские не купились).

Евгений Багарне возглавляет атаку на село Бородино.

Затем начинается атака на флеши. Даву, Ней и Мюрат. Это кровавая схватка, которая длилась около 3 часов.

Бой за флеши (даже на картинке видно, что это не очень уж и мощное укрепление).

А чтобы Даву и Нею, которые должны взять флеши, не помешала контратака русских с боку (с стороны деревни Утица) - туда должен был нанести удар Понятовский (и он его нанесет, будет страшная драка между французской кавалерией и корпусом Тучкова - в ходе которого погибнет сам Тучков, и тело его так и не будет найдено).

Тучков возглавляет контратаку.

Командный пункт русских.

Командный пункт французов...

Итак, флеши были направлением главного удара.

Таким образом, маршал Ней был в центре сражения. Это была его битва.

Вот что напишет русский офицер Федор Глинка: "Спросите, кто это, в блестящем маршальском мундире, с воинственною осанкою, сидит на белой лошади подле 3-го корпуса? «Это лев, во гневе махающий гривою; это человек, питающийся огнем и порохом — это Ней!» Так скажут вам французы".

Как видно из схемы - Ней атаковал в центре. Когда из боя выбыл Даву (он был контужен) - Ней принял на себя всю ответственность за центр.

Ней возглавляет атаку на флеши в битве при Москве-реке (Бородинское сражение).

В перерывами между атаками - Ней даже успевает перекусить. Если Наполеон с нервов от завтрака отказывается, то Нею никакие нервы никогда не мешали. Его слуги доставляют прямо на передовую корзины со снедью - и на шерстяной скатерти, разостланной прямо на земле появляются паштеты, жаркое, сыры, вино... "Прошу к столу, господа!" - говорит маршал своим офицерам. Поели? Ну, идем в следующую атаку.

Есть распространенная версия, что было аж 8 атак на флеши. По мнению Олега Соколова (на которого я не устаю ссылаться, т.к. пусть он и не истина в последней инстанции, но взгляд у него довольно свежий и интересный, а главное - он его просто и понятно излагает) - это скорее байка: он считает, что флеши просто несколько раз переходили из рук в руки - то французы их занимали, то русские возвращали себе.

В любом случае - Ней шел впереди своего корпуса. Именно тогда его увидел Федор Глинка, именно тогда его увидел Багратион и крикнул "Браво!".

Я просто предлагаю посмотреть кусочек из бондарчуковского фильма, потому как лучше никто ничего не снял (и вряд ли снимет).

Это нарезка кадров, атака на флеши где-то с 1:30. Примерно в  2:00 можно видеть Багратиона.

В 10 часов утра Багратион начнет контратаку в районе флешей. Там будет страшная, совершенно страшная рукопашная, в которой Ней будет драться как простой солдат, а Багратион получит смертельное ранение.

"Браво!"

Контратака на флеши.

Но ко второй половине дня в руках французов будут все флеши, силы Багратиона будут разбиты.

В 10 часов утра в первый раз захватят батарею Раевского.

Этот эпизод мы могли видеть глазами Пьера Безухова.

И здесь погибнет молоденький офицерик (которого сыграл юный Сергей Никоненко).

Вот только что был человек...

...и нет человека.

Затем идет контратака Ермолова и Кутайсова (Кутайсов погибнет и тело его опознают лишь по кольцу на руке). 

Вот эта контратака.

Ермолов ведет солдат.

Гибель Кутайсова.

Где-то в это же время начинается рейд казаков Платова в тыл французов.

Но там же Москва-река дорогу преграждает, так что успех был временный.

Короче. Ко второй половине дня в руках французов будут все укрепления русских.

Французские гренадеры на Большом редуте.

По большому счету - это уже победа. Но перевес незначительный. При этом у Кутузова - больше нет резервов. А у Наполеона - нетронута гвардия.

Обе армии истощены, бой затих почти везде. Единственное место, где он кипит - резервная кавалерия французов дерется за батареей Раевского с кавалерией Милорадовича.

Рубилово!

И вот на Наполеона начинают сыпаться просьбы от маршалов: "Подкреплений!" Им нужно немного свежих сил, чтобы добить врага...

Приводят такие слова Нея в адрес императора: "Что Император делает в тылу? Там он не дождётся успеха, а только может попасть под обходной маневр. Если он сам больше не воюет, если он больше не генерал, а только император, пусть возвращается в Тюильри, а нам позволит быть его генералами!"

О достоверности этих слов ведутся споры. На самом деле - если они были сказаны - то только беспримерный героизм Нея во время боя позволили, чтобы подобный "афронт" сошел ему с рук.

И Наполеон уже принимает решение бросить в атаку гвардию. Но тут маршал Бессьер (тот самый, что любил пудренные волосы и театральных танцовщиц, а так же был очень здравомыслящим парнем) сказал ему: "Сир, помните, что вы в 7 тысячах лье от вашей столицы". Перевожу: это последний резерв, стоит ли его тратить, не зная - что есть у врага и откуда ты возьмешь еще резервы.

А ведь Наполеон не знал, что у Кутузова больше ничего нет. Если бы Наполеон пустил в ход гвардию, то это было бы полный разгром, беспорядочное бегство русских... Или нет? За спиной у нашей армии все-таки была широкая и удобная к отступлению дорога. И дело могло закончиться не разгромом и бегством - а дисциплинированным отступлением с арьергардным боем... И тогда вышло бы, что даже гвардия, которую пускали в бой, чтобы вырвать победу - победу не вырвала бы...

В общем, Наполеон не пошлет гвардию в бой. Бессьера за его "удачный совет" смертельно возненавидит половина армии. И уж маршал Ней, чья рыжая голова почернела в тот день от пороха и дыма - в первую очередь: как мы помним, больше всего Ней ценил воинскую славу и он органически не мог выносить любителей "посидеть на заборе".

В итоге бой окончился вечеру. Вот, кстати, схема боя по часам.

Это был страшный бой. Русские потеряли более 40 тысяч только убитыми. Французы - примерно 35-40 тысяч убитыми.

...французы радуются окончанию боя.

Слова, которые приписывают умирающему Багратиону, точнее всего отражают суть Бородинской битвы: "На этом поле не было места трусу!"

...да, трусов не было ни с одной из сторон.

Ночь Ней проведет на земле прямо на передовой. Утром он пойдет по вспаханному ядрами и покрытому трупами полю - по направлению к императорской палатке.

Кого он встретил около нее? Своего "дружка" Мюрата. Удивительно, но они в кои-то веки пообщались без подколов и грубостей, оба считали необходимым преследовать русских.

Нея допустят к Наполеону - тот простужен, но находит силы выразить Нею  восхищение его действиями. Однако преследовать русских немедленно - не позволит. Надо собрать войска и определиться с потерями. Бежать за Кутузовым, не зная, что там у него - опасно.

А что же Кутузов? А он отходит к Москве. И он уже знает, что он оставит Москву.

Только два человека знали это наверняка перед началом совета в Филях. Это Кутузов и Барклай.

Удивительно, но протокола совета в Филях - не велось. Есть несколько воспоминаний участников того исторического заседания в избе крестьянина Фролова. Толстой покажет этот совет как противостояние Кутузова с Беннигсеном. И действительно Беннигсен сразу "зайдет с козырей", мол, "возможно ли оставить без боя священную русскую столицу". Но тут ему ответит Барклай (Лев Толстой этот момент опустил, ибо "немец", конечно же, не может высказать дельную мысль в такой момент) и заявит, что вопрос надо ставить по-другому: давать ли бой на невыгодной позиции (в этом сомнений нет - все-таки военные не последнего разбора) или оставить Москву. Так что прошу заметить, первым вопрос об оставлении Москвы поставит именно Барклай. Начнутся прения. Конец им положит Кутузов: "Властью, дарованной мне - приказываю отступление!".

"Мне и платить за разбитые горшки".

И Москва будет оставлена.

Это беспрецедентный эпизод не только наполеоновских войн, но и мировой истории.

Наполеон брал Милан, Вену, Берлин, Мадрид... Но никогда еще жители этих столиц не покидали свои дома и хозяйство. Никогда не было такого "асимметричного" поведения.

Жители и армия покидают Москву...

А Наполеон действительно будет ждать ключи, и торчать на Поклонной горе несколько часов. Прежде чем станет ясно, что никто не принесет никаких ключей. И что город пуст.

"Нет, не пошла Москва моя к нему с повинной головою!"

Великая Армия войдет в Москву.

И Москва сломает хребет этой самой Великой Армии.

Вот так они, голубчики, в Москве разместятся. Нея нашли? В правом нижнем углу рядом с Мюратом (так себе соседство).

Сразу после входа армии в Москву - началось неизбежное: грабеж и пожар.

Пожар Москвы...

Войско, которое вступило в Москву, было поражено будто бациллой какой-то. Грабили всё и все. Даже Старая гвардия, элита, не удержалась. А как удержаться? Богатые дома, лавки, склады, храмы – дорогие вещи везде… Заходи и бери! И раньше они покидали столицы, гордые своей силой – а Москву они покинули лишь с мыслью как-то дотащить то, что урвали.

Именно в Москве при неслыханном грабеже началась утрата боеспособности Великой Армии.

И еще они не смогли остановить пожар, что привело к разорению Москвы. В городе нельзя было зимовать.

Наполеон три раза посылал предложение о мире. И три раза ему отвечали отказом. Он обращался и к Александру I, и к Кутузову. Но ни один, ни второй не даст ему согласия на мир.

А мир был нужен Наполеону во что бы то ни стало...

В итоге из Москвы они выходят 19 октября 1812 года. Пока еще не холодно.

И это будет начало страшного отступления...

Они пытаются переломить ход войны, развернувшись для перехода на зимние квартиры в не разоренные еще губернии - но передислоцировавшаяся за полтора месяца  «московского сидения» русская армия отшвыривает их на старую Смоленскую дорогу.

И еще произойдет интересный эпизод - Тарутинское сражение.

Вот его эпизод...

В ходе него Беннигсен практически разгромил Мюрата. Ему не хватало лишь небольшого подкрепления от Кутузова... Но Кутузов не дал подкреплений. А вот! Беннигсен был начальником штаба Кутузова, назначенным по указанию Александра I специально в "противовес", т.к. отношения между Леонтием Леонтиевичем и Михаилом Илларионовичем были отвратительные. И Кутузов тупо из политического расчета не позволил Беннигсену разгромить Мюрата - чтобы Беннигсен не приобрел излишний вес.

Атака в Тарутинском бою...

А французы отступают по разоренному ими же пути. С каждым днем им хуже и хуже... Поражение. Деморализация армии. Солдаты думают о том, как спасти все, что "нажито непосильным трудом". Хуже того - так думают и офицеры.

Но это продлится недолго. Скоро вся армия начнет думать лишь о том, чтобы просто спасти свои жизни... Потому что ударит мороз и выпадет снег...

И вот против них воюет все: не только армия, не только простой народ, но даже расстояние – география воюет против них! И погода – климат воюет!

В статье во французской википедии об этом походе даже раздел есть, который так и называется: «Генерал Зима».

Но надо сказать сейчас о планах сторон.

Наполеон понимал, что кампания проиграна. Однако можно проиграть вчистую, а можно сделать кое-какой необходимый минимум: вывести из России боеспособные единицы (в первую очередь - гвардию), а так же офицерский корпус. Это тот костяк, на котором он рассчитывает нарастить "мясо" новой Великой Армии.

Александр I - надо отдать ему должное - это понимал. Он осознавал, что если Наполеон уйдет с вот таким "костяком" - то очень скоро он снова начнет воевать. Поэтому его указания однозначны: разбить полностью, не дать уйти Наполеону.

Большинство генералитета "за" обеими руками. Они наконец-то могут поквитаться за Аустерлиц, Эйлау, Фридланд. Отомстить за матушку-Москву. Разбить самого Наполеона.

А Кутузов как раз не рвался в бой. Лев Толстой объяснял это какой-то глубокой его мудростью. Но... Давайте честно - на самом деле Кутузов был не прав. Планы Наполеона вырваться за пределы России - были ясны, как и то, что если это случится, будет еще одна война (и в ней опять будут лить кровь русские люди). Так почему Кутузов бездействовал? Есть разные объяснения, я приведу то, которое лично мне кажется наиболее убедительным: он просто старался не... "облажаться". Он и так победил в войне, но Великая Армия (он был прав в этом) все еще существует, русские солдаты так же страдают от холода и голода как и французские, риск быть побежденными, разбитыми - оставался. И он предпочел синицу в руках постоянным боям, в которых придется оставлять по 5 -10 тысяч убитыми.

Но вокруг него заходились от ража лихие генералы, которым "не моглось".

Французы подходят к Смоленску. Они разоряют его снова. И Наполеон решает выходить из Смоленска до того, как в Смоленск подошли остальные силы. Это ошибка. Это растягивание линии корпусов...

А ведь параллельно Великой Армии движутся русские силы.

В итоге происходят трехдневные бои под Красным (с 15 по 18 ноября 1812 года).

Милорадович намеревается ударить по Наполеону. Но у него лишь авангард - маловато сил. Поэтому Наполеон и гвардия проходят практически без потерь.

Гренадеры императорской гвардии под Красным 15 ноября 1812 года.

Затем идет Евгений Богарне. Ему уже "достается". Затем идет Понятовский  2 последних корпуса - 1-й и 3-й. 1-й - это Даву. 3-й - это Ней.

В Смоленске Даву и Ней адски посрутся. Нею доверен арьергард (ну, кто у нас мастер арьергардных боев?). Плюс на нем "висит" толпа гражданских (и тех, кто шли с Великой Армией, и те, кто присоединились к ней в Москве - на свою погибель). И рой "одиночек". Это уже полностью отставшие от своих частей солдаты. Вечерами маршал Ней подходит к кострам, где греются группы: "Вы из какого корпуса? Какой дивизии? Какого полка?" - "Да мы, ваша светлость, уже никакого корпуса, никакой дивизии, никакого полка..."

Ней входит в Смоленск - и обнаруживает, что и солдатам, и всей этой присосавшейся к нему ораве, мягко скажем, нечего есть, негде спать, и нечем обогреться.

Он упрекает в этом Даву. Даву огрызается: "Чего вы хотите от меня? Я в таком же положении".

Железный маршал Даву был известен тем, что у него в корпусе был невероятный порядок и отличное снабжение. Поэтому Нею кажется, что уж Даву-то точно о себе позаботился. Но это не так. Даву был таким человеком - он мог действовать только в порядке. Тогда у него все было "по полочкам". Но как только внутренний порядок нарушался - Даву переставал быть Даву.

А вот Ней - Ней мог действовать в хаосе. И поэтому он Ней.

Маршалы разругались и разошлись. Затем Даву выходит из Смоленска по приказу Наполеона, который был ошибкой т.к. выход Даву без Нея - это ослабление и того, и другого.

В итоге Ней тоже командует выступление на следующий день.

Тем временем Милорадович уже подкопил силы - и к подходу Даву готов на 100%.

И Даву получает страшный удар - он чудом уходит, у него отбита почти вся артиллерия и весь обоз. А в обозе - личные вещи Даву, включая его маршальский жезл.

Этот жезл и кое-какое барахлишко Даву можно видеть в Историческом музее в Москве.

А захват маршальского жезла - это невероятный позор. Это символическое пленение самого Даву.

Захват обоза Даву 16 ноября 1812 года под Красным.

Но вот 18 ноября 1812 года к Красному подходит корпус Нея.

Ну, тут уже казалось бы - все ясно: уж Нея-то не выпустят. Ней, не зная, что произошло накануне - вступает в бой, намереваясь пробиться к Даву. Но его войска обессилены и очень быстро их окружают войска Милорадовича. Мало того - они отрезают от него артиллерию.

Корпус Нея под Красным.

Итак, артиллерии нет (было всего 20 пушек, но теперь нет ни одной). Конница уже давно не конница, а горстка кирасир. Остается пехота, которую никто не прикроет ни конным строем, ни огнем. Где-то 6000 человек. И еще примерно около 10 тысяч всех вот этих обозных.

Милорадович прижимает Нея к берегу не застывшего, несмотря на мороз, Днепра. Отступать некуда.

Это конец? Похоже на то.

И Милорадович посылает гонца к маршалу Нею с предложением сдаться. Причем на почетных условиях: сохранение оружия для Нея и его офицеров, содержание в соответствии с его званием и титулом (он ведь герцог). При этом он должен дать лишь честное слово. Это наипочетнейший вариант в таких условиях.

И вот тут... Короче, за мной! Сейчас всё будет!

Ней читает послание в присутствии офицеров своего штаба и восклицает: «Вы когда-нибудь слышали такой анекдот, чтобы французские маршалы сдавались в плен?! Маршалы не сдаются! Переговоры не ведут под огнем! А вы – мой пленник!»

И… приказывает задержать гонца. Мол, сиди тут, назад не поедешь (и не расскажешь, как у нас все хреново).

Милорадович ждет ответа, ему адски, адски хочется не просто разбить 3-й корпус, но и взять в плен самого Нея.

В итоге, он отправляет 2-го гонца. Его Ней тоже задерживает.

И с 3-м гонцом все то же самое.

Эти офицеры будут отпущены Неем лишь в Ковно - они 26 дней будут идти рядом с ним, имея возможность сбежать, но не сделают этого и оставят воспоминания об удивительном человеке, рядом с котором терпели мороз и голод.

Да, французские маршалы умирают, но не сдаются. Как это вообще было возможно? Как у Мака под Ульмом? «Вы видите перед собой несчастного Нея»? Ну уж нет!

И это, кстати, понимают и французы. Когда станет ясно, что Нея отрезали, то, зная характер Нея, все считают, что Ней - покойник. Потому что он будет драться до конца, но никогда не сдастся.

Время к ночи. Ней обходит свои позиции и говорит солдатам: «Мы будем сражаться, ребята. При мне мои пистолеты, и я в любом случае не доставлю русским удовольствия взять меня в плен!»

Потом он проводит совет и заявляет о том, что на рассвете пойдет в атаку на прорыв – т.е., в общем-то, ставит людей в известность, что утром они все умрут.

И - никто не спорит. Такое было время: позором считался плен, а не сдача и спасение жизней.

... И тут один из офицеров начинает его убеждать, что надо попытаться перейти Днепр ночью, потому что мороз сильный, река вроде начала подстывать, и за лесом, к которому они прижаты, возможно, вообще все нормально со льдом. Я читала много про этот эпизод – в некоторых источниках говорится, что идея была лично Нея, однако для объективности излагаю версию, что идея принадлежала всего лишь офицеру его штаба, потому что даже это не умалит героизма Нея (а если это была все-таки его идея – то от моих слов его славы не убудет).

И Ней решает, что ночью они попытаются перейти.

Он объявляет о своем решении.

Следует знаменитый диалог с подчиненными.

- Что будем делать?

- Перейдем Днепр.

- Мы знаем дорогу?

- Найдем.

- А если не найдем?

- Будем продвигаться без дорог.

- А если река не замерзла?

- Замерзнет!

Это подлинный разговор (который отличается лишь вариациями в изложениях разных людей). От этого "Замерзнет!" у меня по спине бегают мурашки.

Один из адъютантов Нея вспоминал, что он понятия не имел, что они будут делать, куда идти, но лишь один взгляд на маршала вселял уверенность, что они - дойдут.

И вот Ней приказывает оставить небоеспособных солдат и гражданских лиц (да, это ужасно, но так поступали все тогда) и весь обоз (т.е. бросить не только трофеи, но и почти все солдатское имущество типа материалов для починки одежды и обуви).

Его адъютант достает из личного обоза маршала самое главное: переписку, бумаги штаба корпуса, а так же личные письма Нея – их тут же жгут, карты и особо ценные документы делят между собой генералы. Наконец, ордена и маршальский жезл Нея его адъютант кладет свой личный ранец (они уже все без лошадей и идут с ранцами как простые солдаты).

Ней приказывает раздать все оставшиеся патроны и транспортабельные боеприпасы поровну. «Надо подороже продать свои жизни!» - говорит он.

Ней под Красным.

Он приказывает расставить аванпосты и запалить костры, чтобы русские думали, что французы встали на ночевку.

Милорадович начинает понимать, что ничерта Ней не сдастся, но в темноте не повоюешь, к тому же есть надежда, что к утру маршал одумается. О том, что решил делать Ней – и мысли нет. Это безумие.

А когда полностью стемнело, тогда французы выдвигаются – впереди идет Ней с ружьем как простой солдат.

И они действительно находят дорогу в лесу: говорят, сам маршал заметил устье ручья, покрытое льдом, и вдоль этого ручья они вышщли к берегу Днепра. И что они видят там? Да. Лёд. Река все-таки застыла достаточно, чтобы выдержать человека.

Ней приказывает подождать, когда все подойдут и построяться в группы. Пока что сам он завернется в плащ и спокойно проспит на снегу три часа.

Все собрались, построились. Нея будят. И небольшими группами ночью они переходят Днепр.

Как пишет один из офицеров его штаба: «Днепр пропустил Нея, ведущего нас, словно Красное море – Моисея, ведущего евреев из египетского плена».

На самом деле все было далеко не так романтично: Ней хотел увести около 3000 человек, но почти половина либо попала в полыньи и утонула, либо выплыла, но вернулась на берег, т.к. продолжать путь промокшим в мороз было невозможно…

Ней  в итоге уводит всего около 1500 солдат и почти всех офицеров. Было 6000, осталась 1500.

Я сделаю отступление. Понимаете, это война XIX века. Людям еще не известны ни газовые атаки, ни ядерные взрывы, ни противопехотные мины, ни уничтожения гетто по всей Европе, ни Катынь, ни Хатынь… Т.е. еще нет войны на истребление, тотальной войны. Поэтому воюют по-другому. Сейчас бы Нея за его поступок осудили: он предпочел не сдаться, а повел людей в опаснейший переход, потеряв больше половины, да еще бросив обозных. Но это сейчас. Если же посмотреть на Нея глазами людей того времени - он герой. И кроме того, честно, те, кто спаслись с Неем - спаслись. А те, кто вынужденно сдались в плен - погибли. Потому что, увы, у русских не было ресурсов их спасать. И их ждала все равно голодная и холодная смерть, но уже в плену.

Утром Милорадович обнаруживает, что у него украли победу.

Да, он, конечно, в глобальном смысле победил, он захватил артиллерию, обоз, кучу пленных. Он выиграл многодневные бои под Красным. И корпус Нея – разгромлен...

Но! Боеспособная группа все-таки ушла. И ушел сам Ней!

Вот схема прорыва Нея 18 ноября 1812 г.

Милорадович был в безумной ярости. Он получил язвительное письмо от Кутузова, который прямо скажет, что желая взять «рыжего льва» живым – генерал упустил возможность добыть хотя бы его «шкуру», т.е. щелкает Милорадовича по носу тщеславием, которое возобладало над здравым смыслом.

Милорадовичу только и остается - что разбирать обоз с маршальскими шмотками.

Кстати, я почитала сообщества реконструкторов, которые при подготовке в 2012-м году Бородинской битвы - получили доступ к барахлишку Нея и Даву. Так вот - талии у обоих маршалов были наистройнейшие.

Высокая мода для отчаянных парней.

Да, Бой при Красном - это победа русских. Но это так же и подвиг Нея. Он сумел уйти сам, не допустив личного позора пленом. Он не допустил захвата своего маршальского жезла. Он увел пусть и небольшую, но все-таки боеспособную группировку. И, самое важное, прорыв Нея станет серьезным духоподъемной новостью для почти деморализованной Великой армии.

Атака на брошенный обоз Нея утром 19 ноября 1812 г.

Ней идет на соединение с остальными войсками. Его треплют отряды казаков, но он идёт.

А у французов о нём никто ничего не знает уже несколько суток. Наполеон запрещает в своем присутствии «вздыхать» по Нею. Он злится и говорит «Фальшивые короли, картонные герцоги! Ни храбрости, ни решимости, ни воли! Ней, с кем я заставлял тебя биться плечо к плечу?! С этими ничтожествами?!».

Более того, Наполеон вздыхает: "У меня в Тюильри в подвалах - 300 миллионов франков. Я бы все их отдал, лишь бы спасти Нея".

Конечно, Наполеон больше переживает не за конкретного человека, а за символ французской отваги, которым являлся Ней.

И тут… Ней выходит на корпус Евгения Богарне. Они бросаются друг-другу на шею. И уже Евгений отправляет гонцов в «ставку», чтобы сообщить, что Ней пришел с группой чуть более тысячи человек.

Эта новость моментально облетает войска. И маршалы, даже те, с которыми Ней в плохих отношениях, радуются приходу Нея как «знаку свыше», его возвращение – это чудо из чудес в сложившейся ситуации. 

"Ни одно выигранное сражение не производило никогда такой сенсации, - писал в своих мемуарах Коленкур. – Радость была всеобщей; все были точно в опьянении; все суетились и бегали, сообщая друг другу о возвращении Нея; новость передавали всем встречным. Это было национальным событием; офицеры считали себя обязанными сообщить о нем даже своим конюхам".

Вот после этого Ней и получает то, к чему он стремился больше 10 лет – он становится, пусть и на короткое время, любимым маршалом Наполеона. «Что это за человек! Что за солдат! Что за герой!»

Встреча Наполеона и Нея.

Тогда же Наполеон скажет, что Ней - это "храбрейший из храбрых".

"Едва пять переходов отделяют Оршу от Смоленска, - пишет Сегюр. - В такой короткий промежуток времени приобрести такую славу! Как мало нужно времени и пространства для того, чтобы обессмертить себя!"

Поэтому именно Ней получит по результатам кампании титул «князя Москворецкого». Герцогом он был до этого. Там все уже герцоги. А вот князем именно за военные заслуги он становится всего лишь третьим после князя Экмюльского - Даву, человека, чей стратегический талант равен Наполеону, т.к. Даву и тактик, и стратег;  и самородка князя Эсслингского - Массена, "любимого дитя Победы".

И получит этот титул он, конечно, не за саму битву при Москве-реке (т.е. Бородинскую), а за прорыв под Красным.

И с именем Нея для французов будет навсегда связана история в духе: «мы погибали, но не сдавались!».

Спустя несколько лет, когда самого Нея уже не будет в живых, на светском обеде в Париже один офицер-роялист начнет насмехаться над так называемым героизмом князя Москворецкого, на что ему неожиданно ответит русский офицер: "Я не знаю, сударь, где вы были в 1812 году, но уверен, что вы не сражались в России. Иначе вы не говорили бы в таком тоне о самом замечательном воине французской армии в этой кампании. О человеке, героическое мужество которого спасало столь многих, которому четыре тысячи французских солдат обязаны своей жизнью. Он завоевал восхищение своих врагов".

Ней при отступлении.

А что же происходило потом под Красным? А происходила знаменитая сцена из бессмертной книги.

– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?

Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.

– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, мордой и в говно, – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.

До следующей серии!