Я бесчестный человек. И в этом плане вы всегда можете на меня рассчитывать. А вот можно ли рассчитывать на человека, который клянется, что он честный, — еще вопрос.

Отцовство дало мне большие силы, большие перспективы, спокойствие и уверенность — и лишило меня сна.

Дети становятся очень забавны, когда добираются до основополагающих вещей. Помню, дочь села передо мной и говорит: «Пап, мне надо задать тебе вопросы». А ей четыре, понимаете. «У меня их три. Первый: боится ли Бог собак?» Пришлось задуматься. «Нет, — говорю. — Не боится». А она: «Хорошо. А он застал динозавров?» — «Думаю, застал». И тогда она говорит: «А у него есть горничная?» Но я не знаю, как ответить на этот вопрос.

Мне Россия очень понравилась, особенно люди. Они у вас открытые, душевные и немножко ку-ку — как раз в моем стиле!

Да кому вы нужны, если у вас ничего нет, кроме внешности.

В мире так много прекрасного, что порой думаю, что я не отсюда.

Выхода нет только из гроба, так что не нойте.

В Лондоне, в одном из отелей пожилая женщина спросила мою дочь-чем занимается твой папа?. Она ответила «Он — пират!» — в тот момент я гордился своей дочерью.

«Это общество, переполненное слухами, и, если люди хотят садиться в кружок и обсуждать, с кем я встречался, тогда я должен сказать, что у них слишком много свободного времени, и им следует обсудить другие темы…или помастурбировать»

Объективная реальность — есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови.

Русские — нормальные ребята. Катаются на лыжах, гуляют по городу, устраивают вечеринки, пьют водку. Но кто её не пил-то?

Я вообще не говорю по-французски, все, что я могу на нем сказать, это «У меня в пупке арахис». Мне кажется классным знать подобные вещи на разных языках. Встречая человека, говорящего только по-английски, я обычно учу его фразам типа «Съешь мои шорты». По-немецки я могу сказать «Мой отец – тореадор» или «Я – арбуз». Это жутко меня развлекает.

Не надо говорить мне, что я безумный. Скажите это Бёртону, он считает себя нормальным.

Когда детям исполняется год, они становятся похожи на маленьких пьяниц. Знаете, их шатает. И они постоянно во что-нибудь врезаются. Плачут, а в следующий момент уже смеются. Писают в штаны. Их периодически тошнит.

Не устал ли я быть Джонни Деппом? Вот на этом давайте и закончим.

Я вообще-то не люблю такие места, где полно людей. У меня от этого клаустрофобия.

В юности я работал продавцом, но недолго. Кажется, потому, что я всем говорил: «Слушайте, вам совершенно не идет ваш прикид».

«Я романтик? Я видел «Грозовой перевал» 10 раз. Да, я романтик.»

Абсент как марихуана. Пьешь, пьешь — и вдруг понимаешь, почему Ван Гог отрезал себе ухо.

«Вовсе я не сердцеед. Просто работа у меня такая.»

Все становятся религиозными, когда садятся в самолет.

Мне кажется, меня за мою жизнь недостаточно фотографировали папарацци, а теперь я буду общаться с Брэдом и Анджелиной и оттянусь на всю катушку.

Визиты к дантисту! Как я люблю их… откладывать.

Что-то я опопсел в последнее время. Надо бы в порнухе сняться.

Если вы подловите меня на фразе «я серьезный актер», умоляю: отшлепайте меня как следует.

Идеальная сенсация? Как я её себе представляю? Пожалуйста: у некой дамочки был такой тесный лифчик, что он взорвался, и при этом пострадали 11 человек.