Великий Князь Сергей Александрович Романов.

В Иерусалиме его посвятили в рыцари Гроба Господня, или, как говорят греки, в иппотесы — в защитники величайшей православной святыни. Великий князь действительно походил на рыцаря: был по-рыцарски галантен, по-рыцарски сдержан и красив. Он как доблестный воин служил Богу, царю и Отечеству.
Посвящал Сергея Александровича Патриарх Иерусалимский Иерофей. Церемония проходила в храме Гроба Господня. Великий князь тогда впервые посетил Святую землю, приехал помолиться о почивших родителях. Это было в 1881 году. «Страшная година» — отметил князь в письме кузену Константину Константиновичу.Великий князь Константин Константинович Романов (публиковал свои стихи под псевдонимом «К. Р.») — двоюродный брат, с которым у Сергея Александровича были самые доверительные и искренние отношения, он называл его своим «духовником».

Сначала умерла Mama. Умная, чуткая, прекрасно образованная, она являлась духовным стержнем семьи. Говорили, что только ее молитвами спасался венценосный супруг — шесть покушений пережил Александр II.

Седьмое оказалось последним — император погиб от бомбы террориста 1 марта 1881 года, не прошло и года после смерти Марии Александровны.

На его похоронах присутствовала княгиня Юрьевская с детьми, старшему исполнилось девять. Это были дети Александра II, рожденные в морганатическом браке. Едва справив сороковины по первой жене, император узаконил вторую: предвидя скорую кончину, он вынужден был торопиться обеспечить благосостояние и статус своих потомков.
С единокровными братом и сестрами Сергей Александрович впервые встретился у гроба отца, их общего отца. Этих детей чужой и неприятной ему женщины нужно было полюбить. «Папа их так любил, что для него я их полюбил», — напишет Сергей Александрович своему воспитателю, Д. С. Арсеньеву.

По традиции, всех наследников престола по мужской линии воспитывали военные. Сергея, как и младшего Павла, доверили морскому офицеру Дмитрию Сергеевичу Арсеньеву. Впоследствии тот рассказывал, что любую детскую шалость можно было пресечь обещанием оповестить родителей.

Дети страшились не наказания — они боялись огорчить Mama и Papa, потерять их расположение, они их обожали. Как-то стали перечислять своих любимых святых подвижников, и когда дошла очередь до Сергея, малыш уверенно произнес: Papa — и смутился, увидев реакцию взрослых. Кстати, старший, Александр, уже венчанный на царство, сказал, что был бы рад, если бы встал вопрос о канонизации его матери — он искренне считал ее святой.
Непререкаемый родительский авторитет побуждал детей к успехам в учебе. Сергей Александрович, вспомним, считался одним из самых просвещенных людей своего времени. В 9 лет он изучал уже четвертый язык, делал прекрасные акварели для матери и мужественно принуждал себя к дополнительным занятиям нелюбимой математикой. От этого ребенка часто в ответ на наказание можно было услышать удивительно покорное: «Это справедливо».
Истинный патриотизм рождается в семье. Искреннее общественное служение невозможно без способности любить ближнего. После смерти родителей Сергей Александрович взял под свою опеку младшего брата Павла, а спустя много лет — детей Павла, оставшихся без матери.

Он смог выходить семимесячного племянника: укутывал малыша ватой и обкладывал горячими бутылками, создавая подобие современного инкубатора. А потом, став генерал-губернатором Москвы, организовывал многочисленные комитеты попечения о детях, ясли, приюты, именные стипендии для беднейших. Да и само его согласие на губернаторскую должность было сделано исключительно из духовных и патриотических убеждений, сформированных семейными  традициями.

Они были удивительно гармоничной парой. Родные долго подталкивали Сергея Александровича посвататься к первой красавице Европы. А Великий князь странно бездействовал. Загадочно отмалчиваясь, он время от времени неожиданно покидал Петербург… Наконец, обнаружилось, что все это время Великий князь проводил в Дармштадте. Сергей Александрович и прежде был скрытным, но тут даже близкий друг Константин Константинович возопил: «Я не понимаю твоего поведения относительно Дармштадта. Весь свет говорит о неминуемости твоей помолвки. Что ты там делаешь, если на оную не рассчитываешь, и отчего не пишешь мне про свои намерения?…»
На то были причины. Во-первых, неизвестно, что скажет английская королева Виктория — бабушка невесты. А бабушка говорила, что ни одна из невест Гессенского дома не была счастлива в России — ни дальняя родственница графиня Вильгельмина (после венчания — Великая княжна Наталия Алексеевна), жена императора Павла I, ни сестра двоюродной прабабки, Луиза Баденская (в Православии Елизавета Алексеевна), ставшая супругой Александра I, ни двоюродная бабушка — императрица Мария Александровна, мать Сергея Александровича…
Но, познакомившись с женихом, бабушка согласилась — это был брак по любви, а с любовью королева не спорила. Сама сорок лет носила траур по супругу и, засыпая, сжимала в руках его рубашку.
Существовала еще одна причина не афишировать помолвку. Сергей Александрович был прекрасно осведомлен о содержании сплетен, которыми развлекался столичный бомонд. Однако он не был бы достойным сыном своей матери, если б позволил себе на них реагировать. И он не был бы сыном своего отца, если не постарался бы защитить от них свою возлюбленную.
К счастью, молодая супруга сразу приняла позицию мужа — она не замечала слухов, словно их и не было. Не было не только для нее — для всех, кому посчастливилось водить знакомство с этой блистательной великокняжеской четой.

Служение Отечеству

Знаком высокого доверия государя явилось назначение Сергея Александровича на пост генерал-губернатора Москвы. Александр III разделял монархические убеждения брата, полагался на его любовь к Отечеству и верил, что его разносторонняя образованность и религиозность позволят преобразовать Москву в настоящую православную столицу.
Так и произошло. Сожалея, оставил Сергей Александрович Преображенский полк, где десять лет командовал батальоном, и всецело погрузился в новую деятельность. Не перечислить обществ и комитетов, которые он возглавил или которым покровительствовал: председатель Императорского православного палестинского общества, Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей, Общества покровительства беспризорным и освобождаемым из мест заключения несовершеннолетним, Общества призрения престарелых артистов; покровитель всех церковно-приходских школ, попечитель бесплатной лечебницы военных врачей, Общества пособия нуждающимся сибирякам, обучающимся в Москве, почетный член Академии наук, Академии художеств, Московского археологического общества, Русского музыкального общества — и это лишь их малая часть. Он открывал театры, создавал музеи, организовывал чтения для малообразованных рабочих, налаживал распространение духовно-нравственных книг.
Московский комитет партии социалистов-революционеров, организовывая травлю Великого князя, мог обвинить его в чем угодно. В Москве за все отвечал губернатор. Сергей Александрович уже ушел в отставку, когда профессиональные убийцы из группы Савинкова открыли на него охоту.
Взрыв раздался 4 февраля 1905 года после полудня, когда экипаж Великого князя, который направлялся на Тверскую, выехал на Сенатскую площадь…
Давая показания во время следствия, террорист Иван Каляев так описывал свое преступление: «Я бросал на расстоянии четырех шагов, не более, с разбега, в упор. Я был захвачен вихрем взрыва, видел, как разрывалась карета. Помню, в меня пахнуло дымом и щепками прямо в лицо, сорвало шапку… Потом увидел шагах в пяти от себя, ближе к воротам, комья великокняжеской одежды и обнаженное тело». 

А задолго до этого , в  1888 году Великокняжеская чета посетила Святую Землю. Вот, что писал Великий Князь в письме к Императору (своему брату) Александру III   о своих впечатлениях. 

1888 сентябрь 1

Дорогой Саша, спешу описать Тебе, под свежим впечатлением, сегодняшней день.

Начну со всенощной, которую отслужили вчера вечером в церкви Св. Марии Магдалины; мы туда отправились в 4 ч. – вид церкви прелестный и видеть ее на Элеонской горе в нашем русском стиле крайне утешительно! Во время всенощной служило наше духовенство – Патриарх прочел только некоторые молитвы.

Сегодня в 7 ч. Утра было освящение - освящал сам Патриарх. Мы все были в парадной форме – команда с клипера зяблика была выстроена у церкви и участвовала в крестном ходе, который повторялся три раза. Не могу тебе сказать, какое чудное чувство было во время обедни – казалось что Мама молитвенно была с нами; да дорогой Саша все думалось о Тебе и братьях, как вам было бы утешительно помолиться в этой церкви памяти бесценной Мама!

Внутренность ее очень хороша и пропорции ее удивительны хороши – раскраска стен в два тона очень удачна, единственное, что плохо это большие стенные образа из жизни св. Марии; над наружным входом большая мозаика св. Марии великолепна.

Освящение длилось 3 ½ часа; все Твои награды, по построении церкви были мною розданы и произвели должный эффект – еще раз за них благодарю Тебя от всей души.

Сегодня в 8 ч. У нас большой обед с Патриархом и со всеми властями. Если пишу скверно –прости, но я до того потею, что мочи нет.

Вкратце хочу Тебе сообщить обзор всего нашего путешествия – досюда.

Начну с Царьграда. Должен Тебе сказать, что Султан – был страшно любезен - он что называется «из кожи лез» чтобы нам доставить удовольствие; между прочим нам показывали такие вещи, которые никому не удается видеть, как напр. Правая рука Иоанна Крестителя с древней византийской надписью и т.п. Я описывал Ники разные подробности, так что не стану повторять.

Моя или скорее наша большая просьба, если бы Ты мог послать султану депешу и поблагодарить его за нас – пожалуйста, сделай это, ибо ему видимо этого очень хотелось; во всех городах Сирии и здесь нас встречали почти что триумфальными шествиями. Прости за эту просьбу, но мы были бы Тебе премного благодарны.

До сих пор море нам благоприятствует и у нас были дивные переходы на «Костроме», которая очень напоминает Москву; и она, и мы прекрасно расположились. Вообще мы наслаждаемся нашим путешествием и благодарны Тебе всей душой.

В Сирии мы остались один день – накупили ковров и съездили на развалины Ефеса  - очень курьезно и многое еще видно.

Из Сирии плыли мы еще три дня до Бейрута, куда прибыли 21-го Сентября утром и направились в собор, а оттуда в нашу школу Палестинского Общества для православных арабских девочек.

На другой день утром направились мы через Ливанские горы в Болобек; тут не было удержу от демонстраций православных арабов по всему пути. К развалинам Болобока приехали вечером и бивакировали в самих развалинах; на следующий день в 6 ч. Утра осматривали их - они действительно величественны и по величине и живописности я ничего подобного не видел.

Утром того же дня двинулись дальше, через горы к Дамаску, я телеграфировал Мини. Право иначе выразить трудно, ибо это чистейшей восток без всякой примеси европейцев – весь город тонет в миртовых и апельсиновых садах, по всюду жужжат фонтаны, должен сознаться, что совсем в восторге от Дамаска.

На улицах и на базарах встречались чудные типы бедуинов в их живописных одеяниях.

В нашем доме был чудный двор с миленькими деревьями – мы почти целый день там проводили, покупая всякие такни, оружия и т.п. – ибо двор этот обращался в базар.

Вернувшись в Бейрут мы пошли в Кайфу куда прибыли утром 27-го Сентября. Съехали на берег и поехали в Назарет.

В Назарете, кроме места Благовещения мы были в двух школах Палестинского Общества мальчиков и девочек – впечатление хорошее, ибо видны уже плоды нашей деятельности.

Провели ночь в палатках и рано утром 28-го отправились верхом на Фавор, посетив Канну Галилеейскую.

С Фавора дивный вид, на всю окружность – видно Генисаретское озеро – помолившись на месте Преображения начали спускаться – было очень тяжело –солнце пекло – три часа ехали до Назарета в экипаже и направились обратно в Кайфу – сели на Кострому и на другой день рано прибыли в Яффу, а в 4 ч. были уже у Гроба Господня – если бы Ты мог разделить с нами это великое счастье!

Думаем здесь остаться до 6-го Октября, а за тем идти в Порт Саид. Если Бог даст 5-го Октября Мы надеемся приобщиться у Гроба Господня.

Надеюсь Ты вынес хорошее впечатление о Кавказе. Да хранит вас Господь. Нежно обнимаем Тебя и дорогую Минни.

Твой
Сергей.
ГАРФ ф. 677, оп. 1, дело 994, л.125об-130 об