Это вторая часть моего поста про Генриха Валуа. 

При рождении он был крещен как Александр-Эдуард. В то время было принято изменять имена во время конфирмации (Таинства, которое в православной церкви называют миропомазание. В католичестве это таинство происходит в сознательном возрасте человека), он взял себе имя в честь отца и стал Генрихом (фр. Henri de Valois). Его младший брат Эркюль взял имя Франсуа в честь старшего брата Франциска II (странный официальный перевод!! - фр. Hercule François de Valois, duc d’Anjou et d’Alençon).  Хочу дотошно отметить, что Франсуа , до вступления на престол брата, герцога Анжуйского (Генрих III), носил титул герцога Алансонского, а затем именовался герцогом Анжуйским.

Это Франсуа Аласонский. После неудачи в войне в Нидерландах, обострился его туберкулез, принц покрывался кровавым потом, как и брат Карл IX, и умер в 29 лет. Но было что-то еще в его смерти, эта известная французская болезнь. Он не был женат и не оставил потомства, даже внебрачного. Его смерть как наследника престола еще более пошатнуло положение Генриха на французском троне и усилило неприязнь к нему.

Вообще удивительно: Екатерина родила 10 детей, 5 из которых были мальчиками, но дальше них династия не продолжилась. Прямое потомство было только у Карла IX - дочь, которая умерла в 5 лет  и внебрачный сын от Мари Туше Шарль де Валуа, герцог Ангулемский. Дочери родили несколько детей, но, по салическому закону, они не могли претендовать на французский престол.

Что-то я отвлеклась, вернемся к Анри. 

Посмотрите на его портрет: он красив, даже с современной точки зрения: крупные, яркие черты лица, статность. Он любил все красивое и изысканное, неудивительно, что ему очень нравились женщины, особенно в ранние годы. У него было много романов и не только с фрейлинами королевы, но и с известными женщинами своего времени! Он преклонялся перед их красотой и изяществом! Причем, Генрих влюблялся страстно, на одной из дам собирался жениться – на Марии Клевской, несмотря на то, что она была замужем за своим двоюродным братом, но не успел: Мария умерла от послеродовых осложнений.  Генрих, узнав об этом, упал в обморок. В течение нескольких дней он безвыходно просидел в комнате, обитой черным сукном, нарядился в траурное платье, состоявшее из черного бархатного колета, с вышитыми на нем серебром мертвыми головами на скрещенных костях; из мертвых же голов, выточенных из слоновой кости, были снизаны и его четки… Чтобы его утешить, Екатерина отправила к нему предыдущую его любовницу Ренату де Шатонеф, девицу д'Эльбеф, и, наконец, — знаменитую госпожу де Сов. В этом состоянии уныния  и траура он выбрал себе жену – тихую и спокойную Луизу де Водемон Лотарингскую.

11 февраля 1575 года Генрих короновался в Реймсском соборе, а через два дня женился на Луизе.  К сожалению, этот брак, который был заключен не по большой любви, а с целью потомства, был бездетным.  Хотя отношения между мужем и женой были весьма теплыми и дружелюбными. По некоторым данным, Луиза в начале брака занемогла, и доктора взялись усиленно ее лечить. Скорее всего, Луиза была беременной, а их лечение привело к выкидышу. Этот выкидыш спровоцировал дальнейшие  хронические воспаления, от которых она мучалась всю жизнь и не могла более иметь детей. Это очень расстраивало королеву, она сильно похудела и часто болела.  Генрих, конечно, винил королеву в бездетности, но уважал ее как спутницу жизни.  В народе ходили иные слухи о причинах бездетности короля: считалось, что король предавался оргиям со своими миньонами – красавчиками-дворянами, и нечасто посещал спальню своей жены. Только за первые шесть месяцев 1589 года против Анри в Париже было напечатано 237 памфлетов! 

Итак, миньоны короля. 

 

 

 

Какую роль играли при Генрихе III его знаменитые красавчики /les mignons/ — Келюс, Можирон, Шомбер, Сен-Люк, Сен-Мегрен, Жуайез и д'Эпернон? Они носили неоднозначную одежду, многочисленные кольца, серьги, красились, завивали волосы, как женщины, использовали помаду, были отчаянными дуэлянтам и мотами, однако, несмотря на свою репутацию, многие придворные дамы добивались их расположения.

    

Известный своим острым слогом д’Обинье описывает невероятные дебоши, которые устраивал Генрих III со своими «мальчиками». Пренебрегая обществом женщин, король находил возле своих фаворитов не столько физическое, сколько эмоциональное удовлетворение. Они были искренне привязаны друг к другу, поэтому Генриха нельзя упрекнуть в «разврате», как это делала его сестра Маргарита. Да, он действительно писал им прочувствованные письма, призывая любить его так же нежно, как он любит их, да ещё и подписывал свои письма знаком, который использовали любовники как выражение взаимной привязанности. Но. Дело в том, что письма тех времён не были просто письмами. Они представляли собой произведения эпистолярного жанра, которому аристократы специально обучались. Постоянный в своей ненависти, Генрих был постоянен и в своих привязанностях. Он никогда не проявлял неблагодарности, а те, кто его любили, служили ему верно, в нем самом видели могущественного покровителя и деликатного друга. Часто королевское благорасположение граничило со слабостью. 

 Очень скоро фавориты обрели почти абсолютную власть. Еще никто никогда не забирал до такой степени в свои руки весь двор. Даже сама Екатерина повесила голову. И хотя в Совете было немало людей, которым она покровительствовала – среди них даже новый канцлер Шаверни, – королева мать теперь обращалась к королю с просьбами только через д’Эпернона. Как следует судить о правлении этих «визирей»? Ни общественное мнение той поры, ни потомки не проявляли к ним особой снисходительности. Их ненавидели за высокомерие и алчность, которые при сравнении ничуть не превосходили тех же качеств у Сюлли, Ришелье или Мазарини. И почти никто не вспоминает о врожденной приветливости и образованности Жуайёза, о решительности и провидческом даре д’Эпернона.

В действительности, Жуайёз ни в малой степени не обладал качествами государственного мужа, и Генрих проявил по отношению к нему поразительную слепоту. Но д’Эпернон был настоящим министром – глубокомысленным, требовательным, реалистичным, способным сочетать хитрость и применение силы. И хотя впоследствии стало очевидно, что единственным двигателем всех его поступков были соображения личной выгоды, он, тем не менее, долгое время играл роль подлинного лидера национальной идеи. 

В 1578 году враждебность между фракциями миньнов короля и монсеньора Анжуйского достигла такого пика, что герцог Франсуа предпочёл покинуть Париж. 27 апреля Келюс, Можирон и Ливаро короля встретились с Антрагом, Рибейраком и Шомбергом герцога в так называемой «дуэли миньонов». Можирон, и Шомберг погибли, Рибейрак умер от ран на следующий день, а Ливаро провалялся в постели шесть недель с серьёзной травмой головы. Легко отделалася только Антраг. Генрих был безутешен.

А потом всё пошло наперекосяк. Летом 1587 года немцы вторглись в западную Францию, начался новый виток религиозных войн. Генрих Третий придумал хитрый план. Он назначил Жуайеза против войск Генриха Наваррского, а Гиза – против немцев, расположившись сам с наибольшей массой войск на Луаре. Король надеялся, что немцы уничтожат Гиза, а Жуайез уничтожит Наварру, но всё пошло не так. Жуайез погиб, а Гиз выиграл. Так что победное возвращение в Париж для короля было похоронным шествием, а не триумфом. И он сорвался. Он не позволил Гизу принимать участие в торжествах, отправив его в Шампань. И он назначил д’Эпернона на освободившиеся после смерти Жуайеза должности. В частности, на должность губернатора Нормандии, которую по традиции занимал принц крови. 

Поэтому конец короля Генриха Третьего Французского был предсказуем. Его не любили все, и католики, и гугеноты. А после его приказа убить лидера оппозиции герцога де Гиза, участь его была предрешена. Воинственный монах Жак Клеман, которого накачивали наркотиками лидеры Лиги, вошел к Генриху с письмом и нанес ему удар в живот.  Единственным свидетелем убийства короля был д’Эпернон. По странному капризу судьбы, он же находился рядом с Генрихом Четвёртым, когда того закололи. Самого Клемана изрубила прибежавшая охрана. Поначалу думали, что рана несмертельна, лекари ее зашили и король, сидя в кресле, диктовал письмо обеспокоенной жене. Однако уже вечером у короля начались рвота и боли, врачи понимают: кинжал задел брыжейку и у короля внутреннее кровоизлияние. Это был конец. На смертном одре Генрих III официально признал Генриха Наваррского, потомка Людовика Святого своим наследником.

Д'Обинье писал: «Генрих III был необыкновенно обходителен с близкими, любил литературу; он был либеральнее любого другого короля Франции и в молодости чрезвычайно отважен». Слова эти проливают свет на личность монарха, которого история еще не оценила по достоинству. Нетерпимые католики не могли простить этому сыну Екатерины Медичи умение сдерживать накал страстей и оставаться верным девизу Филиппа Красивого: «Вдумайтесь в эти слова – быть королем Франции».