Два прошлых поста мы витали в облаках, а сегодня спустимся под воду. Обещаю - там тоже интересно)

Виктор Лягушкин — постоянный фотограф National Geographic, Nikon Ambassador, Subal Pro Team Member, известный своими «подводными» и пещерными съемками. Он — автор более 1 000 публикаций и репортажей в самых известных журналах мира, художник-декоратор по образованию, автор книг «Ординская пещера. Познание» (посвященная самой длинной, обводненной гипсовой пещере в мире) и «Быть дельфином» (посвященная черноморской афалине), победитель многих международных конкурсов по фотографии, лауреат национальной премии «Подводный мир». Его работы выставлялись во всем мире и производили на людей неизгладимое впечатление.

Незавершенные доспехи от Lucio Marliani, 1580-е.

Модель строения внутреннего уха человека. Западная Европа, начало XVIII века.

1886. Одна из редких фотографий несдавшихся воинов Джеронимо.

Москва, Большая Полянка, наводнение весной 1908 года.

Индейцы из племени квакиутл прибыли на свадьбу в каноэ, 1914 год.

Пожилая женщина-беженец со своей коровой. Амьен, Франция, 1918 год.

Анна Ахматова в Фонтанном доме, 1925 год. Фотограф: Николай Пунин.

Душ Шарко, Кисловодск, СССР, 1938 год. Фотография: Борис Игнатович.

Популярная санаторная методика гидротерапии парижского врача Жана Мартена Шарко, широко известного, как создателя знаменитого ударного душа. Кисловодск, Ставропольский край.

Образец вездесущей в 1940-е гг. рекламы консервов SPAM. От их названия произошло нынешнее слово, означающее назойливые почтовые рассылки в интернете.

Анни-Фрид Лингстад, солистка группы «АВВА» – дитя расовой немецкой программы «Лебенсборн» (Источник жизни). Целью программы «Лебенсборн» было создание чистокровной арийской расы. Женщины, которые могли доказать арийское происхождение своих детей, получали финансовую поддержку и пользовались особым отношением со стороны правительства. В качестве альтернативы они имели возможность оставить своих малышей в «лебенсборнских» домах, где дети получали надлежащий уход и нацистское образование. Организация финансировалась СС. Офицеры СС должны были получить официальное разрешение перед вступлением в брак. Получение этого разрешения зависело от того, соответствовала ли потенциальная жена офицера строгим стандартам программы «Лебенсборн» или нет. Женщина, которая хотела принять участие в программе «Лебенсборн», должна была иметь голубые глаза, светлые волосы, хорошее здоровье (без наследственных заболеваний) и в обязательном порядке арийское происхождение. Всего 40% женщин, которые подали заявление на участие в программе «Лебенсборн», смогли пройти тест на расовую чистоту. 

После начала Второй мировой войны нацисты «лебенсборнские» дома появились в Норвегии, Австрии, Бельгии, Голландии, Франции, Люксембурге и Дании. Нацисты считали, что женщины из Норвегии идеально подходили для их программы, поскольку у большинства из них были светлые волосы и голубые глаза. Около 50 тысяч норвежских женщин имели любовную связь с немецкими солдатами. В Норвегии детей, родившихся от нацистов называли «детьми позора». Когда закончилась Вторая мировая война, и немецкие войска покинули территорию Норвегии, в стране остались тысячи «лебенсборнских младенцев», которые были брошены или отняты у матерей за то, что они родили детей от нацистов. По словам некоторых из этих нежеланных «лебенсборнских» детей из Норвегии, их держали взаперти в государственных санкционированных учреждениях, где они подвергались медицинским экспериментам, физическому и моральному насилию. Группа «лебенсборнских» детей решила подать в суд на норвежское правительство. 1 декабря 1999 года премьер-министр Норвегии Кьелл Магне Бондевик принёс публичные извинения перед «лебенсборнскими» детьми за плохое обращение с ними. Анни-Фрид Лингстад («Фрида») родилась 15 ноября 1945 года. Её отец был немецким сержантом. После окончания Второй мировой войны, мать Анни-Фрид и ее бабушка, опасаясь преследования за связь с нацистскими оккупантами, бежали вместе с девочкой в Швецию.

4 отсидки по «малолетке», 5 — по-взрослому, 7 побегов… После войны вор Веня Вайсман решил переквалифицироваться в «фармазонщика» (то есть мошенника). А поменяв «масть», он лихо облапошил 26 сталинских наркомов. Впрочем, деньги они выдавали ему сами. 

Как же так получилось, что вор-рецидивист смог обмануть бдительных, проницательных и дотошных (на эти посты других не назначали) министров? А что оставалось делать калеке без обеих ног и кисти руки? Сидеть на паперти или на шее у родственников? Конечности Вениамин Вайсман потерял в 1944 году, когда в очередной раз бежал из мест лишения свободы. Причем, выбрал для побега самую скверную и морозную погоду. А растворившись в пурге, быстро ушел от преследования бойцов охраны. Впрочем, те не сильно-то и старались его поймать — в такой холод ему в вологодской тайге просто не выжить, полагали они. И были по-своему правы. В свою очередь, Веня, потеряв в пурге ориентиры, заплутал и окончательно выбился из сил. Уже замерзающий рецидивист приготовился отдать Богу душу. Но неожиданно для себя вышел к жилью. Постучал в первую попавшуюся дверь и… потерял сознание. А очнувшись, обнаружил, что лежит на кровати весь перебинтованный, без ног и кисти руки. Пока он метался в бреду, деревенский знахарь во избежание гангрены ампутировал ему отмороженные конечности. А дальше горе-беглеца, подлечив, вернули обратно в лагерь. Однако, система, каленым железом выжигающая шпионов и предателей, относилась к таким заключенным более или менее терпимее. А Вайсман словно превратился в ходячую иллюстрацию, наглядно показывавшую, каких калек держат в советских лагерях. И вскоре он, как инвалид, попал под амнистию. 

Еще до того, как стать калекой, Веня менял имена и фамилии, как перчатки, представляясь то Рабиновичем, то Трахтенбергом, то Зильберштейном. Вероятно, он обладал хорошим чувством юмора, потому что одним из его «псевдонимов» была фамилия Ослон. Почти как СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения). В воровской же среде его знали, как Веню Житомирского. Но квалификация карманника была им безнадежно утеряна. И Вениамин серьезно призадумался над тем, чем заняться в дальнейшем. Существует красивая легенда о том, что однажды Веню якобы толкнул какой-то большой начальник, который опаздывал на работу. Еле державшийся на костылях Вайсман упал и сильно ушибся, а обидчик даже не извинился. Скорей всего, эту историю придумал сам Вениамин. Потому что большие начальники пешком не ходят. Да и как это так надо встать, чтобы специально попасть «под раздачу» прохожего, который прекрасно видит, что перед ним инвалид и никогда не толкнет увечного — не те времена были и не те нравы. Тем не менее, после этого случая калека якобы стал мстить чиновникам, разработав для этого целый план.
Обладая хорошими связями в криминальной среде, он заказал одному из фальшивомонетчиков и через некоторое время получил от него две поддельные Звезды Героя Советского Союза. Тот же мастер дополнил «иконостас» семью орденами, а также выправил ему липовые наградные документы. Одновременно Вайсман приступил к скрупулезному изучению работы министерств, порядков, имен и биографий глав этих ведомств. А также знакомился с обслуживающим персоналом ведомств, из которых за рюмкой водки он вербовал сообщников, используя их втемную. 

Свой первый визит в качестве мошенника Житомирский совершил 27 июня 1946 года в Министерство речного флота СССР, не обратив никакого внимания на очередь из посетителей и проследовав на костылях мимо оторопевшей секретарши, прямо в кабинет к главе ведомства Зосиме Алексеевичу Шашкову. Чтобы разжалобить сталинского наркома, надо было постараться. Но Веня прекрасно справился с этим, «ударившись в воспоминания» о том, как до войны был «речником», ходил по Москве-реке и как к ним на буксир приезжал лично Шашков. «Отлично вас помню, Зосима Алексеевич. Да, были времена… А сейчас вот видите…», — кивнул мошенник на протезы. Результатам такого экскурса в историю речного флота явилась служебная записка Шашкова своему заместителю Черевко, по которой Вайсман получил в кассе министерства 2000 рублей из фонда поддержки ветеранов. Ему также выделили мужской костюм, рубашку, кальсоны, отрезы разных тканей и… туфли. Зачем они безногому калеке — об этом никто не задумался. Затем Веня посетил союзное Министерство лесной промышленности в лице его руководителя Михаила Ивановича Салтыкова. Там в роли просителя выступал уже бывший «моторист леспромхоза». И тоже успешно. Представлялся в высоких кабинетах Житомирский гвардии капитаном-танкистом Кузнецовым, бравшим Берлин и горевшим в танке. С этого времени он регулярно и плодотворно «тряс» союзные министерства. Причем, часто довольствовался не только деньгами, но и дефицитными вещами. Такими, например, как мануфактура. Министерство химической промышленности выделило бывшему «химику» по три с половиной метров шелка и кашемира, пять метров х/б и 10 бельевой ткани. В Министерстве угольной промышленности безногий герой, «работавший до 1941 года в забое», унес несколько метров драпа, бостона, крепдешина и… две пары валенок.

Так продолжалось целый год. Более трехсот метров хлопчатобумажного текстиля, полторы сотни метров шерстяной ткани, сотни и сотни метров самой разной мануфактуры, мебель, обувь, одежда, продукты питания, — все это лилось рекой в «закрома» Вайсмана. Напомним, что метр отреза шерсти официально стоил после войны 87 рублей, бостона — 170 и так далее. Но проблема была в том, что все это было страшным дефицитом и в коммерческих магазинах продавалось в десять раз дороже. Так что, если учесть 53.000 рублей наличными, которые он получил от чиновников, то по самым приблизительным подсчетам Вайсман «нагрел» сталинских министров на полмиллиона! И это при средней зарплате по стране в 475 рублей. При этом он ни в чем себе не отказывал: питался в лучших ресторанах, жил в дорогих ведомственных гостиницах. И все это за государственный счет: и питание, и проживание, например, в гостинице «Москва» ему, как ответственному работнику того или иного министерства оплачивало само это ведомство. А один из министров даже прикрепил за ним персональный автомобиль с личным водителем. 

Сгубили рецидивиста жадность и бахвальство. Ему уже неинтересно было представляться никому не известным танкистом. И он рассказывал министрам, слушавшим мошенника с раскрытыми ртами, о том, что он, Кузнецов, — летчик, служивший вместе с самим Василием Сталиным. И тот в одном из воздушных боев даже спас герою жизнь. Один из министров при встрече с сыном отца народов и передал тому привет от однополчанина. А так как никакого Кузнецова Василий Иосифович не знал, то тут же позвонил министру внутренних дел Сергею Круглову и попросил разобраться. Дело дошло до самого Генералиссимуса. Во все министерства разослали соответствующие бумаги с описанием мошенника. И тут выяснилось, что тот побывал везде. Даже в ЦК ВКП (б), после чего мошеннику даже дали квартиру в Киеве, бесплатно обставив ее мебелью! Вайсман не решился сунуться разве что в МВД, МГБ и МО. Так что оперативникам оставалось только ждать. Ведь вор-рецидивист наверняка проявит себя, чтобы облапошить очередную жертву. Так и случилось. Взяли Житомирского, когда он пошел по второму кругу, посетив однажды уже обманутого им министра тяжелого машиностроения Николая Степановича Казакова. К тому моменту в Минтяжмаше СССР уже получили ориентировку на мошенника и задержали его с поличным у кассы, где Вайсман получал очередную порцию финансовой помощи в 2000 рублей. 

Обманув десятки ответственных работников ЦК партии, министров и чиновников, Житомирский получил на удивление мягкий приговор — всего 9 лет лагерей. А отсидев их и выйдя на свободу, снова попался в 1956 году, попытавшись вытащить деньги из кармана нетрезвого гражданина. И опять на три года угодил за решетку. После отсидки «завязал» и остаток жизни до своей смерти в 1969 году провел в одном из домов инвалидов Оренбургской области.

Студенты в библиотеке Томского университета, Томск, СССР, 1956 год.

Фотосъемка постельной сцены фильма «Шаровая молния» для рекламы и анонсов, 1965 год. В роли Джеймса Бонда в четвертый раз Шон Коннери.

Одиннадцать первых космонавтов, 1967 год.

Анатолий Кузнецов и Спартак Мишулин на съёмках "Белого солнца пустыни", 1970 год.

Поначалу С. Мишулин снимался тайно: руководство столичного Театра сатиры, в котором тогда служил, запрещало своим актерам сниматься в кино. Потому каждые выходные Мишулин тайно покидал Москву, летел самолетом до Ашхабада, затем - до райцентра Мары, откуда добирался к месту съемок еще километров тридцать на машине. Дабы театральное начальство не догадалось, что он «подрабатывает» на стороне, киношные гримеры соорудили парик - из его же остриженных волос. Идя в театр, Спартак надевал его. Но однажды, здороваясь, приподнял кепку, а вместе с ней… и парик. Из рассказа С. Мишулина: «Съемки ведь проходили в Каракумах - а там шестьдесят пять градусов! По роли я должен был чуть ли не целыми днями сидеть в песке, закопанным по шею. Хотя мне было лучше, чем остальным, - жарило лишь голову, правда, меня остригли наголо. К тому же, во время перекуров над моей лысиной ставили зонтик, а ассистент режиссера давал мне сигарету».

 

Меню кафе "Шоколадница", Москва, 1974 год.

Пожар в комплексе “Биосфера“. Монреаль, 1976 год.

Производство инжектора основного двигателя для Спейс Шатл, 1977 год, США

Белфаст, 1978 год.

Демонтаж статуи Саддама Хусейна. Багдад, Ирак, апрель 2003 года.

Отцы и дети: писатель Стивен Кинг с сыном — писателем Джо Хиллом.

Дом Клода Моне в Живерни, Франция

Скажите, как ее зовут?