Знаменитый баритон Большого театра, народный артист России поделился наболевшим. 

– Два года назад вы с радостью говорили: наконец-то в Большой пришёл новый директор, который обещает задейст­вовать только своих певцов… 

– Да, я действительно приветствовал назначение нового генерального, мы все в театре очень надеялись на перемены к лучшему, на возрождение традиций, на возвращение выдающихся спектаклей, и пока ещё продолжаем надеяться… Потому что, к сожалению, всё, что было с репертуаром и подбором составов исполнителей при старом руководстве, продолжается и сейчас. Как приглашали исполнителей со стороны, так и приглашают. Это несправедливо по отношению к певцам Большого театра. Настроение у многих артистов подавленное.

Вы представьте на минуту: солист, который из себя что-то представляет и полон сил петь, не может сам себя защитить. Это катастрофа. А ведь мы говорим о звёздах мировой оперы. Елена Зеленская, Мария Гаврилова – блестящие сопрано. Меньше стал петь прекрасный бас Михаил Казаков. Отправили на пенсию одного из лучших теноров в мире Виталия Таращенко, которому 15 лет до этого не давали работать… Примеров много.

– Но гендиректор Владимир Урин говорит: «Сегодня любой мало-мальски талантливый голос нарасхват в мире». 

– А почему мы должны искать работу на стороне? Большой театр – это лучшая сцена мира, это наш дом, и большинство артистов, которых я вам назвал, успели поработать, и очень успешно, и в Ла Скала, и в Венской опере, и в Метрополитен опера… Я и сам вообще-то много работал в крупнейших театрах мира. Пел с великим тенором Владимиром Атлантовым в «Пиковой даме» в Ла Скала в Милане и оперном театре Сан-Франциско. С Еленой Образцовой мы исполняли главные партии в «Трубадуре» в Испании. Также я работал в Штаатсопер в Вене, в Шотландской королевской опере, в Гамбурге и других.

На сцене Большого мне посчастливилось петь с моим любимым педагогом и великим певцом Зурабом Соткилавой. А также с Евгением Нестеренко, Маквалой Касрашвили, Тамарой Синявской, Владимиром Маториным… Их уровню я почему-то соответствовал! Я видел работу гениев Покровского, Рождественского, Светланова, Лазарева… Одним словом, 15 лет работал в великом Большом театре. А потом пришли люди, несоизмеримые по уровню дарования с этими титанами, но которым было дано право и власть вершить наши судьбы…

– А вот по поводу «варягов» Урин сказал: «Любое назначение на партию продиктовано не процентным соотношением между русскими и иностранными певцами, а художественной необходимостью». 

– «Художественная необходимость» – это очень субъективный показатель. Каждый слышит, как хочет услышать. Хотелось бы, чтобы оценку наших голосов давали профессионалы-певцы. Моё глубокое убеждение: пение должен преподавать певец, а фортепиано – пианист. А когда люди, которые никогда в жизни не пели на сцене, преподают вокал и являются руководителями, это для меня странно и смешно. Вызывает очень много вопросов. Почему они в фаворе? Из каких таких соображений? Это преступление по отношению к театру.

У руководства не должно быть абсолютной власти. Должен быть худсовет, как раньше, членами которого будут певцы, которые зарекомендовали себя как настоящие профессионалы оперы. Возрождение худсоветов – единственное спасение для Большого театра на сегодняшний день…

Я скажу ещё одну страшную вещь: из репертуара убираются великие спектакли. Например, «Тоска» гения оперной режиссуры Бориса Покровского и выдающегося художника Валерия Левенталя. Я не понимаю, как это произошло, что спектакль уничтожили…

Когда главным дирижёром Большого театра был гениальный дирижёр Геннадий Рождественский, журналист задал ему вопрос: «Будете ли вы менять репертуар? Пора бы его обновить». Гений ответил: «В Большом театре есть спектакли, которые нужно охранять как музейную ценность, драгоценность». Вот это я понимаю – подход! Снят прекрасный «Набукко» Михаила Кислярова с интересным художественным решением. Список можно продолжить.

Убирать фантастические спектакли Покровского и на их место ставить «самодеятельность» – это даже не смешно. И чем это заменяется?!

Я сходил осенью на «Риголетто». Начинается опера, танцуют абсолютно голые женщины, вообще ничего не прикрыто, задирают ноги… Потом выходит Риголетто с надувной куклой из секс-шопа. Раздвигает ей ноги и начинает лизать промежность. На сцене Большого театра!!! Потом переворачивает её и начинает делать характерные движения. Я плюнул и ушёл, неделю болел. После тех великих постановок, в которых я принимал участие, видеть подобное невозможно…

Слава Богу, что этого не видели мои педагоги, им в страшном сне не могло присниться, чтобы такое творилось в великом Большом театре…

ПОЛЬЗУЯСЬ ПОЛНОЙ ТВОРЧЕСКОЙ СВОБОДОЙ, ВСЕ ЭТИ БЕЗДАРНОСТИ В ОСНОВНОМ БЛАТНЫЕ МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ ТВОРЯТ БЕЗОБРАЗИЯ НА СЦЕНАХ СЧИТАЯ, ЧТО ТВОРЯТ ИСКУССТВО.

Самые знаменитые примеры:

Для сравнения: