— Тумбочек у нас завались, а вот по части подушек бедствуем.
— Что же мне, на тумбочке спать?

Приедут тут всякие: без профессии, без подушек…

— А зачем вы мне это говорите?
— Сигнализирую.

Первый раз таких единоличников вижу.

— Сан Саныч приходил?
— Был тут какой-то облезлый, а как звать, не знаю.

А разве женихи такие бывают?

— Чего это?
— Висим.
— Ааа.

А этих пока в архив.

А вы всегда с папироской танцуете?

Так вот: с такими я не танцую.

Фигуры, может, и нет, а характер — налицо.

— Интересно, сколько человек может прожить без горячего?
— Год и три месяца.
— А потом?
— А потом — все.

Маленькая, а с фантазией.

Батюшки, куда это у людей самолюбие девается?

Эх ты, вареники с картошкой!

Ух, и личность ты!

А головной убор, между прочим, так не носят.

Я бы на месте правительства всем, кто заочно учится, ордена бы выдавала.

Совершеннолетняя, паспорт имею.

В детдоме воспитывали, в училище воспитывали… Сюда приехала, думала: вздохну свободно…

Эксплуататорши!

Ух, эти Анфиски! Ой, мама Вера, так хочется быть красивой. Я бы тогда за всех обманутых девчат отомстила. Вот иду я по улице, а все встречные ребята столбенеют. А те, кто послабее, падают-падают-падают и сами штабелями укладываются.

Одной спокойней, правда? Хочу халву ем, хочу — пряники.

Гордость надо иметь, гордость.

А это что? Даже ниже меня ростом.

Кому чего в городе купить? Принимаю заказы до одной тонны.

Чтобы я когда влюбился! Не дождутся они от меня! Какие люди гибнут!

Ой, девочки, ой, девочки… Люблю я его, Иуду!

— А у тебя-то как?
— Ненавижу.
— Ты ж говорила, что полюбила.
— Полюбила, с тех пор еще больше ненавижу.

Сидим прямо как взрослые.

— Любишь её?
— Кого это?
— Гречку.
— Обожаю.

Я вот раньше все время думала: как люди целуются? Да им же носы должны мешать!

В поселке про нас невесть что болтают, а я тебя еще ни разу не поцеловал. Узнают — засмеют.

Зря сидите: жилплощади в этом году не предвидится.

А то мы сегодня все переделаем, а на завтра ничего не останется.

Благодарочка за внимание!