Ее называли инопланетянкой, своей музой ее считали Сальвадор Дали, Энди Уорхол и Федерико Феллини. Она произвела модную революцию, став первой темнокожей моделью на обложке Vogue, и ушла из жизни в 33 года. Рассказываем, кем была Донйел Луна и почему ее имя до сих пор окружено легендами.

Странная девочка

Донйел Луна стала одной из главных сенсаций американской модной индустрии 60-х, дружила со звездами и вдохновляла гениев. При этом о ней сейчас говорят гораздо меньше, чем о других топ-моделях разных эпох. Единственная дочь модели Дрим уверена, что это потому, что мало кто знал ее мать по-настоящему даже при ее жизни. Дрим почти не помнит ее, но подробно изучила ее биографию, прочитала ее дневники и старается рассказывать публике о ней как можно больше.

Донйел Луна — имя, которым модель стала себя называть в подростковом возрасте. В действительности ее звали Пегги Энн Фримен, она родилась в Детройте в 1945 году. Отец девочки работал на заводе, мать была секретарем женской христианской организации. В семьи подрастали три дочери, Пегги была средней. Девушка была высокой: к 18 годам ее рост составлял около 182 см. Как раз в этом возрасте Донйел заметил на улице известный модный фотограф Дэвид Макгейб. Он поинтересовался, не пробовала ли девушка себя в качестве модели, и посоветовал приехать на Манхэттен, где он сможет помочь ей в карьере. Луна потом рассказывала, что в родном городе ее никогда не считали красавицей, а сверстники вообще сторонились:

Я смешно разговаривала, смешно выглядела, всем казалась странной. Я и росла с мыслью о том, что я странная.

Год спустя после встречи с фотографом Донйел отправилась в Нью-Йорк. Затея была рискованная: модельный бизнес считался индустрией для белых. Темнокожим моделям доставались съемки лишь в специализированных "афроамериканских" изданиях вроде журнала Ebony. Дочь Луны пишет в статье для Vogue:

Меня поражает, как мама решилась покинуть дом и уехать покорять Манхэттен в тот период истории, без ясных планов, без стабильного дохода. С одним только телефонным номером, небрежно записанным каким-то незнакомцем. Для темнокожей девушки в то время просто поверить в собственную ценность и следовать зову сердца — уже революционный поступок.

Популярность

В Нью-Йорк Донйел уехала налегке. Снимала квартиру вместе с другой девушкой, устроилась секретарем в фирму. Карьеру она начала строить в 1964-м — в США тогда был принят важнейший Закон о гражданских правах, запрещавший дискриминацию по расовому признаку. В модном мире тоже пришла пора серьезных перемен: Америка была готова к совершенно новым героям, и Луна с ее экзотической красотой как раз соответствовала духу времени. Дэвид Макгейб не только ответил на ее звонок, но и сдержал обещание познакомить с нужными людьми. Спустя пару месяцев она уже снималась у легендарного Ричарда Аведона. Незадолго до этого модель писала подруге:

Нью-Йорк — это мечта... Какой-то парень закружил меня в танце посреди Пятой авеню, а когда я шла по Бродвею, мужчины сворачивали головы и свистели вслед... Я буду на вершине мира, сделаю для этого все... Я просто чувствую, знаю это — скоро, очень скоро я стану звездой.

Донйел Луна в объективе Ричарда Аведона

Действительно, популярность пришла быстро: газеты объявили Луну первой темнокожей моделью Америки. Дочь Донйел рассказывает:

По мере того как набирало обороты движение за гражданские права, увеличивался интерес публики ко всему "экзотическому" и "инопланетному". В мире был разгар культурной революции, и моя мать оказалась на передовой бурных 60-х. Почти против своей воли она превратилась в некий символ. Кто-то видел в ней воина масаи, кто-то — героиню полотен Гогена, кто-то называл реинкарнацией Нефертити. Другие утверждали, что она вообще не с этой планеты. На самом же деле она не поддавалась описаниям и просто была самой собой.

В светских кругах Нью-Йорка Донйел стала звездой вечеринок, где веселилась с такими знаменитостями, как модель Верушка и сам Энди Уорхол. Художник был в восторге от внешности Луны и впустил ее в свой ближайший круг. Он старался запечатлеть красоту девушки — на Polaroid, на пленку, в кино: она снялась в его полнометражном фильме Camp, в нескольких короткометражках. Тем не менее, по словам дочери Донйел, расовые предрассудки модель ощущала в США постоянно. Пока в Нью-Йорке восторгались новой звездой, в ряде штатов падали продажи журналов с ней на обложке, модных фотографов критиковали за работу с Луной. Донйел приняла решение продолжить карьеру в Англии.

Театр на подиуме

В Лондоне середины 60-х, с его битломанией и революционной модой на мини, Донйел оказалась на своем месте. Она снова стала первой темнокожей героиней обложки Vogue — теперь уже британского.

Донйел Луна на страницах Vogue

В 1966 году Донйел уже относилась к числу самых востребованных моделей мира, журнал Time назвал тот год "годом Луны" и писал о ней так:

Она полна контрастов. То это утонченная леди, то трогательный олененок, то экзотична и недоступна, то хулиганка с соседней улицы.

С большим успехом модель дебютировала на подиуме: в Париже участвовала в показах ведущих модных домов, включая Valentino, Christian Dior, Paco Rabanne.

Фирменным знаком модели стала ее походка по подиуму, которой журналы посвящали целые статьи. Дочь Луны пишет:

На подиуме у нее была особая гипнотическая энергия: она кралась, как лев, потом начинала двигаться в такт музыке, вдруг замирала и смотрела прямо в глаза журналистам.

Фэшн-фотограф Билл Каннингэм так вспоминал о показах с участием Донйел:

Она двигалась как пантера, ее руки — крылья экзотической птицы... Публика реагировала оглушительными аплодисментами – скорее аплодировали выступлению модели, чем нарядам дизайнера. Это было рождение новой модной эры — удивительное зрелище, которое могло соперничать с любым бродвейским шоу.

Но модель все равно продолжала сталкиваться с расизмом: ее не пускали в рестораны ("нарушила дресс-код"), на улицах европейских городов часто без повода останавливала полиция, дизайнеры вновь слышали о себе нелестные отзывы из-за сотрудничества с ней.

Муза Дали

В лондонской светской тусовке Луна освоилась так же быстро, как в свое время в Нью-Йорке. Среди ее друзей были Мик Джаггер, Майкл Кейн и Миа Фэрроу, она встречалась с музыкантом Rolling Stones Брайаном Джонсом (и сыграла саму себя в фильме о группе). В разное время ей приписывали множество романов со знаменитыми мужчинами, включая актера Максимилиана Шелла, с которым она якобы даже была помолвлена.

Донйел Луна и Брайан Джонс, 1968 год

В творческом плане Луна очаровала сразу нескольких культовых деятелей искусства. Сальвадор Дали описывал модель как реинкарнацию царицы Нефертити, она часто гостила у него и участвовала в его арт-проектах.

Донйел Луна и Сальвадор Дали

Самыми известными стали фотографии, на которых Луна позирует в светлом платье, а художник рисует краской прямо на ткани.

Донйел Луна и Сальвадор Дали. Снимок был сделан фотографом Уильямом Клэкстоном в доме Дали в 1966 году. Тогда Луна и Дали встретились впервые. И эта встреча переросла в двухдневную фотосессию.

Федерико Феллини дал ей яркую роль ведьмы в своем "Сатириконе".

Донйел Луна и Федерико Феллини, 1968 год

В тот период Луна на время переселилась в Италию, где встретила будущего мужа — фотографа Луиджи Каззанигу. Пресса пишет, что влюбленные в первое время даже не могли толком общаться — он говорил только по-итальянски, а Донйел этим языком не владела. Пара вызывала удивление публики: межрасовые союзы все еще были чем-то из ряда вон выходящим. И все же дело дошло до свадьбы.

Они были родственными душами с одинаковым видением мира. Они влюбились друг в друга, предавались своему творчеству, путешествовали по миру,

 — рассказывает дочь модели Дрим.

Донйел Луна и Луиджи Каззанига, 1969 год

Луна придумывала образы для фотосессий, муж снимал ее, у них было много креативных задумок, даже сценарий артхаусного фильма, который они так и не сняли. Основную часть времени модель проводила в Риме, она продолжала сниматься для модных брендов, но старалась сконцентрироваться на кино. В 1971 году ей досталась главная роль в "Саломее" Кармело Бене — эта же роль оказалась последней в ее фильмографии.

Донйел Луна в объективе Луиджи Каззаниги

Обратная стороны Луны

Платой за успех и славу стала наркотическая зависимость: в богемной среде Донйел пристрастилась к запрещенным веществам, чего не скрывала — могла прямо в интервью признаться в любви к ЛСД. Близкие модели считали, что свою роль в этом сыграла психологическая травма: когда Луна уже добилась успеха в Нью-Йорке, она узнала, что дома ее мать застрелила отца во время семейной ссоры. Полиция признала это самообороной: выяснилось, что отец Донйел пил, не раз поднимал руку на жену и угрожал убить ее. Луна узнала о случившемся только спустя три месяца. Она не поехала в Детройт: по словам психологов, это, скорее всего, была своего рода защитная реакция.

К концу 60-х наркотическая зависимость стала напрямую сказываться как на работе, так и на личной жизни модели. В то время у нее был роман с актером Клаусом Кински, однако, начав жить вместе, они быстро расстались — Кински не устраивало, что его девушка приводит домой друзей, чтобы употреблять вместе с ними наркотики. Коллега Луны, модель Беверли Джонсон, вспоминает:

Она просто не являлась на кастинги. Ее жизнь в то время не была тяжелой, она сама создавала себе трудности.

Неизвестно, повлияла ли зависимость Луны впоследствии на ее разрыв с Луиджи Каззанигой. В 1977-м у них родилась дочка, вскоре супруги фактически расстались, хотя официально оставались в браке. Дрим не было еще и двух лет, когда Донйел скончалась ранним утром 17 мая 1979 года в Риме — по информации СМИ, от передозировки героина. Дочь модели называет гибель матери трагическим несчастным случаем:

Несмотря на истории в прессе о последних годах ее жизни, отец рассказывал, что она была активна и креативна до самого конца. Я уверена, это правда, потому что смотрю на ее фотографии и вижу, насколько она была яркой, настоящей, как сильно любила жизнь.

Донйел Луна с дочерью

Дрим говорит, что у нее сохранились лишь размытые воспоминания о матери:

Однако я с каждым днем все отчетливее чувствую ее присутствие рядом со мной — и во мне... Мне было уже больше 20 лет, когда я стала глубже интересоваться ее жизнью, задавать вопросы — и истории о ней оказались даже более впечатляющими, чем я себе представляла. В течение следующих двух десятилетий я изучала ее лицо на фото, читала статьи из архивов, каждый раз с сенсационными заголовками. Оказалось непросто отделить настоящий образ моей мамы от мифов о ней. По-настоящему близкие люди, включая моего отца Луиджи Каззанигу, с трудом могли описать ее: ни у кого не получалось объединить в своей голове реальность и фантазию. Как дочь, я не могла принять то, что ее вклад забыт, и постаралась сделать все, чтобы о ней помнили, как она того заслуживала.

После смерти матери Дрим воспитывал отец. Сейчас Дрим живет в Париже и охотно делится с прессой воспоминаниями о матери.

Дрим Каззанига

Луиджи Каззанига с дочерью Дрим

Источники: Design And Fashion, Vogue, GettyImages.ru/Соцсети, Associated Press/ТАСС, Charlotte March/Twen magazine