День Первый

В первый день были заслушаны показания трёх свидетелей. Мы услышали немало фраз, которым гарантирована долгая жизнь.

Карен Григорян, который был в одной компании с Кокориным и Мамаевым, многое «не помнит», но существенно изменил показания, обвинив следствие в психологическом воздействии. Суть его показаний — Соловчук начал первым, Пак тоже по сути начал первым, оскорбив всю компанию.

Екатерина Бобкова, также гулявшая в тот вечер с футболистами, также многое не помнит. Зато так и стреляет афоризмами.

Геннадий Краснов, один из посетителей «Кофемании» в то утро, был спокоен и деловит, его показания не в пользу обвиняемых.

Подробнее читаем здесь и здесь

День второй

Во второй день было заслушано два свидетеля. Свидетель Куропаткин был в тот день в компании с футболистами и сейчас под подпиской о невыезде. Он как и накануне Карен Григорян, сильно изменил показания и делал упор на то, что 16 часов провёл на допросе, не спал и не ел.

Перед Паком извинились и помирились.

О том, кто и зачем садился на колени к Кокорину.

Именно Куропаткин разбил стекло Соловчуку.

Вторым свидетелем был Андрей Андрацкин, работник кафе «Кофемания».

Он рассказал про стулья.

Неадекватность кампании.

Но затем поплыл и завершил неожиданно.

Подробнее читаем здесь

День Третий

Чек из "Кофемания" 

Чек из "Эгоист"

12:10. Подсудимые на месте. Ждём прокурора.

12:20. Сегодня послушаем водителя Соловчука.

Виталий Соловчук:

— Подсудимые мне уже знакомы. Все. Для оговора никаких оснований не имею. 8 октября я работал водителем у Ольги Викторовны Ушаковой. Я привез ее на утренний эфир — это было около 6 утра. Искал место, где припарковать автомобиль, высадил ее около концертного зала «Чайковский», там на площади была передвижная студия Первого канала. Оттуда переехал на Брестскую улицу, там рядом гостиница «Пекин». Сидел в машине, ждал Ольгу Викторовну. Около семи часов утра открылась задняя правая дверь, и в машину села незнакомая девушка. От нее исходил запах алкоголя. У нее была сбивчивая, несвязная речь. Спросила, таксист ли я, сказал, что нет. Она сказала, что ей холодно, я попросил ее покинуть автомобиль. Она сказала, что ей холодно и она останется. Я обращался к ней вежливо и культурно. Через какое-то время дверь открыл молодой человек, взял ее за руку и сказал, что это не их машина, и увел её. Я хотел уже уезжать, как рядом с машиной разбился стеклянный предмет, и осколки полетели в машину, в районе переднего колеса. Вышел посмотреть, есть ли повреждения. Обходил машину спереди, в это время уже двигались Мамаев и Кокорин. Вроде ещё Протасовицкий. Спросил, кто бросил бутылку. Кокорин ответил, что он. Спросил, зачем. Начались угрозы, оскорбления. Ребята спрашивали, почему я назвал кого-то из них петухом. Я не понимал, о чем они говорят, всячески старался сгладить конфликт. Мне было непонятно, почему они агрессивно ко мне настроены. Я говорил спокойно, очень тихо, без каких-либо оскорбительных выражений. Я стоял на расстоянии в метр где-то. 
Все могут определить, выпивший человек или нет. Они были шумной компанией, привлекающей внимание. Это не смех и веселье. С претензиями ни с того, ни с сего подошли. От них запах алкоголя исходил. Мамаев взял меня за лицо, за подбородок. Они стояли в обнимку. Я попытался рукой убрать его руку от лица, они вдвоем отшатнулись от меня. Мамаев протянул руку к лицу, оттолкнул меня и начал наносить удары. Я развернулся.

— Вы удар наносили?
— Нет, я поднял руки вверх.

— Что делал Кокорин? 
— Они продолжали в обнимку стоять. Они не понимали, кто что делал. Было несколько ударов в область лица. Удары были кулаком, но это было очень быстро, и я начал убегать к машине, выбежал на тротуар и направо. 
Обернувшись, увидел, что за мной бегут Мамаев и Кирилл. Далеко я не убежал, потому что машина была заведена, да и смысл бежать? Когда они за мной бежали, Мамаев споткнулся и упал. Кирилл попытался меня ударить, я оттолкнул его рукой. Мамаев подбежал, подпрыгнул и ударом то ли руки, то ли ноги сбил меня с ног.

— Каким было расстояние до машины в этот момент? 
— Метров 20-30. Мамаев упал сам, без моей помощи. Кирилла Кокорина я толкнул в правое плечо. Это даже был не толчок, я просто выставил руку и положил на плечо. Подбежал Мамаев и сбил меня с ног. Удар пришелся в область груди. Сзади была ступенька, я в нее упёрся ногой, потом упал. После подбежали остальные и начали наносить удары: два Кокорина, Мамаев и Протасовицкий. Кто-то там еще был, я не помню. Так как я лежал на земле, ногами меня было бить удобнее. В основном удары пришлись в область туловища, также были удары по голове. Была одна девушка, которая кричала и просила, чтобы они остановились. В какой-то момент даже пыталась закрыть меня своим телом — то ли присела, то ли прилегла. Но ее оттолкнули и сказали: «Иди отсюда, не мешай». Дальше просто ходила и просила перестать. Но на нее, судя по тому, что избиение продолжалось, никто не реагировал. Избиение то продолжалось, то затухало. Периодически мне давали какие-то жизненные напутствия. Всё продолжалось около 10 минут. В какой-то момент меня кто-то поднял — не помню, кто это был. 
Сдачи я дать не пытался — в такой ситуации это сложно сделать.

— Куда именно приходились удары?

— У меня было сотрясение, сломан нос, кровоподтеки по всему лицу. Нос сломался после удара Павла Мамаева. Когда меня подняли, я стоял, наклонившись вперёд, вытирал лицо, как увидел, что Мамаев бежит, замахивается и бьет меня ногой по лицу. После этого из носа пошла кровь, я услышал хруст. Понял, что у меня сломан нос. Дальше у меня потемнело в глазах, я зашатался. Наносились удары еще, кажется, Пашей, еще раз ногой. Младший Кокорин тоже ногой наносил удары в область туловища. Пока я лежал, меня все били. Потом меня повели к машине, в какой-то момент Протасовицкий остановил меня, развел руки в стороны и нанес еще два удара в лицо. Я ничего не мог говорить в этот момент, у меня хлестала кровь, в горле пересохло. Идешь и думаешь, как живым остаться. Протасовицкий нанес два удара кулаком. Дальше я видел с видеозаписи два удара Мамаева кулаком в голову. Меня повели к машине. В этот момент Мамаев начал бить авто: по зеркалам, изнутри бить автомобиль. Еще один человек разбил форточку. В этот момент Александр Кокорин попытался рассказать, как правильно жить. В этот момент от меня отстали. Я на всякий случай извинился, чтобы от меня отстали, и попытался уехать. В этот момент Кокорин, кажется, крикнул: «Не вздумай заявлять в полицию, я сфотографировал номера». Я просил остановиться от побоев и не трогать машину, говорил, что она не моя. Я не проявлял агрессию, держал руки в безобидном положении. Дальше я сел в машину, уехал на другую сторону Садового кольца, к концертному залу «Чайковский». Вышел посмотреть, что с автомобилем. Смутно помню. Как оказалось, охранник концертного зала вызвал скорую и полицию. Говорил, что я несколько минут сидел в машине неподвижно, вся машина в крови была, форточка разбита. Потом приехала полиция и скорая, меня увезли в Боткинскую больницу. В больнице я провел четверо суток.

— Готовы заявить иск? 
— Нет, еще лечение не окончено.

— Есть ли еще какие-то повреждения тела? 
— Ссадины, синяки по телу. Но незначительные, по сравнению с сотрясением, сломанным носом и прооперированным коленом.

— Что с коленом? 
— У меня был разрыв передней крестообразной связки. Когда меня Мамаев сбил с ног, произошел снова разрыв. Операция еще не была проведена, сейчас решается, нужно ли это. Если ее делать снова, то через десять лет надо будет менять коленный сустав.

— Какими-то видами единоборств вы обладаете? 
— Нет.

— Служили в горячих точках? 
— Нет.

— На каком наказании будете настаивать? 
— На усмотрение суда.

12:50. Теперь вопросы потерпевшему задает адвокат Ромашов.

— Почему вы звук разбившегося стекла сопоставили с машиной? 
— Осколки полетели в машину. Я это услышал и почувствовал.

— Следы от осколков были обнаружены позднее? 
— Я его не ремонтировал.

— Экспертиза же была? 
— Была. Следов не обнаружили.

— Вы вышли, чтобы осмотреть машину? 
— Да. Но не успел. В мою сторону уже двигались молодые люди.

— Вы сразу к ним обратились? 
— Да.

— Почему думали, что бросили именно они? 
— Рядом никого не было.

— Вы, не осмотрев машину, сразу обратились к людям. 
— Я не успел дойти.

— Когда Александр Кокорин и Павел Мамаев начали с вами разговаривать, как вел себя Александр? 
— Что вы подразумеваете под тем, как он себя вел?

— Махал руками, ногами? 
— Нет. Они задавали мне вопросы, почему я назвал их петухом или петухами.

— Кто спрашивал? 
— По очереди. Хором.

— Сколько раз? 
— Думаете, я считал? Я никого не оскорблял.

— Было с вашей стороны выражение: «Я готов ответит за свои слова»? 
— Ни разу.

— После того, как вы побежали и упали, вы утверждаете, что Александр Кокорин вас ударил. Опишите точно. 
— Когда Мамаев сбил меня с ног, в этот момент подбежал Кирилл Кокорин, и через несколько секунд подбежали старший Кокорин и Протасовицкий. Они начали наносить мне удары. Это произошло секунд через десять.

— Вы закрывали лицо руками? 
— Пытался. Так как удары наносились с разных сторон, я пытался закрыть лицо руками и укрыться.

13:05. Действующие лица — те же. Интервьюер: Ромашов, интервьюируемый: Соловчук.

— Чем наносил вам удары Кокорин Александр? 
— Он стоял справа от меня и бил по туловищу, в область плеча ногой.

— А в голову куда? 
— Справа.

— В область уха? 
— Да.

— Больше А Кокорин удары вам не наносил? 
— Нет.

— Вас продолжали бить остальные? 
— Нет. Девушка попыталась их остановить.

— Вы уверены, что вас бил А.Кокорин? 
— Да. Я видел.

— Вас четверо человек било. Вы сконцентрировались именно на нем? 
— Нет, на всех.

Прокурор говорит, что Ромашов оказывает давление на потерпевшего. Ромашов отвечает: «Я пытаюсь найти правду». И продолжает:

— Последствия от ударов А.Кокорина были зафиксированы? 
— Многочисленные гематомы и ссадины.

— Нет, именно от него. 
— В некоторые места удары наносились от разных людей. Определить степень тяжести каждого из них непросто. По-моему, сила удара не отменяет самого удара.

— Вы знакомы с заключением судебно-медицинской экспертизы? 
— Да.

— Там зафиксированы ссадины на туловище? 
— Нет.

— А след от удара в область правого уха? 
— Нет.

13:09. Прокурор обратила внимание судьи на то, что две слушательницы улыбаются. Судья отвечает, что это не запрещено.

13:12. Диалог Ромашов — Соловчук продолжается.

— Почему извинился, когда уезжал?

— Не помню, кто конкретно, но кто-то порывался еще нанести удары. Я извинился, чтобы ретироваться оттуда, потому что от этого зависели мои здоровье и жизнь.

— Как Кокорин учил вас жизни?

— Я не помню слов, помню, что были нравоучения. Не об этом думал, как и любой другой человек в таком состоянии, не отдавал себе отчета.

13:14. Инициативу берет адвокат Стукалова.

— На каком расстоянии находилась группа ребят, когда шла в вашу сторону? 
— Метра 2,5-3.

— Вы запомнили, во что они были одеты? 
— В основном спортивная одежда.

— Протасовицкий во что был одет? 
— Сначала в куртке, потом в майке. 

— У вас установлен видеорегистратор? 
— Да.

— Как он работает? 
— Всего алгоритма я не знаю. Его устанавливает компания «мерседес». Я его лично не устанавливал.

— Когда автомобиль едет, стоит, звук пишется? 
— Я никогда не смотрел видеозаписи с регистратора до следствия по этому делу. Я не знал, как он работает.

— Сколько лет вы работаете водителем? 
— Недолго. Персональным водителем меньше года.

— Фары у вас были включены? 
— Там не фары, а огни дневного света. Они горят, когда автомобиль заведен и ключ в зажигании в определенном режиме.

— Что было на тот момент? 
— Когда девушка села, электропитание подавалось.

— Когда она села к вам в машину, вы даже к ней не повернулись? 
— В полоборота.

— Вы ее видели? 
— Боковым зрением.

— Сколько она сидела у вас в машине? 
— Минуту-полторы.

— Почему вы не предпринимали никаких действий, чтобы вывести ее? 
— Я просил.

— Что девушка делала в вашем автомобиле, если вы ей всего два раза сказали его покинуть? 
— Сидела.

— В тот момент, когда вы услышали звон от бутылки, вы видели, кто стоит на улице? 
— Да.

— Вы способны были оценить, в каком состоянии эта компания: пьяные, агрессивные? 
— Непонятный вопрос. Я уже объяснил в своих показаниях. Когда в твою сторону целенаправленно двигается компания людей, ты не думаешь о конфликтах. После того как с тобой начинают разговаривать, ты слышишь тон голоса, видишь движения. Тогда и можешь дать оценку.

— Вы первым спросили? 
— Да. Я спросил, кто бросил бутылку.

13:25. Всем предписано покинуть здание суда. Поступило сообщение о минировании здания — вот так поворот!

13:31. Павлу Мамаеву чувство юмора и в этой ситуации не изменяет: «Нас здесь оставьте».

14:01. Вслед за журналистами и сотрудниками суда здание покидают подсудимые в сопровождении полицейских. Все четверо грузятся в автозак.

14:08. Подсудимых вывели только минут через 40 после всех остальных. Странно.

14:20. Пресс служба пресненского суда сообщает: «В связи с поступившим сообщении о заложенном в здании взрывном устройстве осуществлена эвакуация посетителей и сотрудников суда. После проведения правоохранительными органами всех необходимых проверочных мероприятий суд возобновит свою работу, в том числе и рассмотрение уголовного дела в отношении Кокорина, Мамаева и т.д.».

14:30. А вот и кинологи с собаками. Сейчас проверят помещение и, по всей видимости, всё начнётся по-новой.

15:03. Как и следовало ожидать, сообщение оказалось ложным. Заседание будет продолжено.

15:40. Перед зданием Пресненского суда образовалась огромная очередь — всех досматривают ещё более тщательно, чем раньше.

16:00. Подсудимых снова доставили в суд.

17:10. Наконец-то заседание возобновилось. Теперь потерпевшего Соловчука опрашивает адвокат Барик.

— Как вы проводили время в машине? 
— С телефоном в руках, слушая музыку. 
- Когда девушка к вам подсела, музыка играла? Для того, чтобы музыка играла, питание в машине должно быть? 
— Ключ должен быть в среднем положении. 
— Вся электроника в машине работает? 
— Да. 
— Видеорегистратор тоже? 
— Я не знаю принцип его работы. 
— Вы его принудительно отключали? 
— Нет. У него вообще нет такой функции, как выключить вручную. 
— Как в это узнали? 
— Я читал. 
— Зачем? 
— Мне стало интересно. 
— Почему? 
— Следователь спросил.

— После того как случился конфликт и вы покинули автомобиль, сколько времени прошло? 
— Я не знаю. Я уехал на скорой. 
— До этого только вы были в машине? 
— Да. 
— Как крепится видеорегистратор? 
— Он встроен. 
— Чтобы достать, его нужно демонтировать? 
— Не в курсе. 
— На машине с того момента ездили? 
— Нет. 
— Признаки демонтажа видели? 
— Нет. Мне непонятны эти вопросы. Вы клоните к тому, что я мог удалить какие-то записи. В деле есть заключение экспертов, что файлы с флеш-карты не удалялись.

— Вы выходили из машины до того, как девушка к вам подсела? 
— Через минуту, как подъехал. Больше не выходил. 
— Когда вы вышли из машины, рядом кто-нибудь стоял? 
— По-моему, со стороны водительского сидения стоял. 
— Из этой компании? 
— Не помню. 
— Среди тех, кто к вам подходил, был Кирилл Кокорин? 
— Он присоединился. Изначально было три человека. 
— А в той компании, которая была рядом с машиной, Кирилл был? 
— Не помню.

— У вас раньше был перелом носа? 
— Как выяснилось, да. Я об этом ничего не знал до того, как мне сделали КТ. 
— У вас пониженный болевой порог? 
— Ну это было в таком возрасте, что нельзя проверить. 
— Среди тех драк, что вы видели, часто было такое что, люди, которые хотят атаковать, стоять в обнимку?

Судья просит переформулировать вопрос 

Барик переделывает: — Вам не казалось, что из этой позиции обнимки они могут атаковать? 
— Я не эксперт в уличных драках.

17:25. — Попытка ударить не увенчалась успехом? 
— Попытка увенчалась успехом, судя по заключению врачей. Я не знал, что они употребляли, я их видел первый раз в жизни. 
— Как бьющему мешали? 
— Возможно, рука Кокорина удерживала Мамаева. 
— Кокорин что-то говорил Мамаеву? 
— Не помню ничего конкретного. 
— Была ли возможность у подходящих сразу приступить к атаке? 
— Возможно. 
— Что-то им препятствовало визуально? 
— Нет. 
— Скажите объективно. Я эмоционален, потому что хочу установить истину. Есть вероятность, что именно ваши действия спровоцировали переход конфликта из словесного в физический? 
— Произошло бы то, что произошло, всё равно, потому что люди были настроены агрессивно. 
— Какой вес на момент стычки был у вас? 
— Что-то в районе 108 кг.

17:30. — Вы занимались спортом в жизни? 
— Да, гандболом. 
— Как долго? 
— Лет 7-8. 
— Гандбол — контактный вид спорта? 
— В основном — руками. 
— Разница в весе и возрасте имеют значение при противоборстве? 
— Непонятный вопрос. Мы рассматриваем ситуацию, в которой 1 против 4. 
— Учитывая ваши данные, вы чувствуете угрозу от Кирилла? 
— Когда он один — нет. 
— Когда вы коснулись Кирилла, он остался на ногах? 
— Я не смотрел, я уже наблюдал за Мамаевым. 
— А, мухи не очень беспокоят. В какую часть туловища он ударил? 
— Не помню. 
— Повреждения на туловище были зафиксированы? 
— Непонятно, почему не зафиксировали, гематомы были. 
— Может, их и не было? Не хочу поставить под сомнение вашу искренность, просто мы ссылаемся на документы. Вас знакомили с результатами экспертиз? 
— Да. Замечаний не сделал.

17:35. — На вопрос, почему вы называли их петухами, не говорили «это моё мнение»? 
— Нет. 
— «Я так считаю»? 
— Нет.
— «Я готов ответить за свои слова»? 
— Нет.
Стукалова спрашивает в каком сервисном центре обслуживается автомобиль. Потерпевший говорит, что ни разу туда не ездил, но адрес назвал. 

Также адвокат Кокорина-старшего спросила, кем он работал до этого. Соловчук сказал, что водителем. 

— Александр Кокорин как-нибудь в самом начале пытался сдержать этот конфликт? 
— Что-то такое было. Но вы поймите, я не старался запоминать, кто кого держит. 
— Из вашего рассказа я поняла так: Александр Кокорин держал Павла, потом, когда началась потасовка и вы начали тактильно общаться с Мамаевым, вы убежали. Но почему Александр за вами не побежал? 
— Не знаю. 
— Вам известно, где он находился, пока вы не упали? 
— Нет. 
— Вы действительно все видели, когда вас больно били и вы были в крови, и четко понимали, кто куда и как вас бьёт? 
— Да.

17:40.Теперь очередь Прилипко. 

Спрашивает, на каком расстоянии Соловчук увидел людей, которые двигались в его сторону. Он рассказывает то же самое, что и в ответ на вопросы прокурора: видел троих, обоих Кокориных и Мамаева. 

Адвокат Протасовицкого уточняет, как они шли, потерпевший отвечает, что шли в линию, молча, но шли именно на него.

Соловчук в этом уверен: «Предмет прилетел от них, но я не видел, кто из них бросил» 

Кроме них никого рядом не было, больше бросать было некому. 

— Почему вы решили, что эти трое идут на вас, да еще и настроены агрессивно? 
— Потому что на мой вопрос, кто это сделал, Кокорин сказал, что это сделал он. Я понял, что они идут ко мне с какой-то целью.

— В чём проявлялась агрессия? 
— В словах, в «ты кто такой», в «ты зачем нас так называешь». 
— Почему были заданы такие вопросы? 
— Я не знаю. Возможно, им что-то сказала девушка. Может, им я не понравился. 
— Вернёмся к девушке. Как вы можете объяснить, почему девушка, которую вы не обидели, могла им что-то сказать? 
— Ну, она была пьяна. 
— Как они это говорили — хором? 
— Они все начали кричать. 
— Что говорили? 
— Я все уже и не вспомню.

— В чём заключалась агрессия Протасовицкого по отношению к вам? 
— В двух ударах. 
— Он шёл к вам навстречу и нанёс два удара? 
— Нет. 
— Так в чём была его агрессия? 
— Тем, что он был в этой компании. Если человек никак не пытается пресечь своих друзей-товарищей, то он как минимум пассивен. 
— Пассивность — это проявление агрессии? 
— Он разговаривал на повышенных тонах. 
— Этот разговор относился к вам? 
— Они по очереди кричали что-то. Когда на меня кричат, я думаю, что люди по отношению ко мне проявляют агрессию. 
— В чём дальше проявилась агрессия Протасовицкого проявилась по отношению к вам? Он за вами побежал? 
— Я не видел. Было два человека. 
— Среди них он был? 
— Нет.

17:50. — Когда появился Протасовицкий? 
— Когда я упал после того, как Мамаев меня толкнул. 
— Протасовицкий начал воздействовать? 
— Да, он появился вместе с Кокориным. 
— Если Протасовицкий за вами не бежал, не проявлял агрессию, кроме словесной, зачем он прибежал бить? 
— Не знаю. Он появился с Кокориным. Я увидел их рядом с собой стоящих. Я лежу — они меня бьют. Вместе и по очереди. 
— Как вас он бил? 
— Ногой. Кроссовок не помню. Кроссовки и штаны Кокорина запомнил, ещё когда он подходил. 
— Почему Мамаева не запомнили? 
— Потому что Кокорин чаще попадался на глаза в газетах. 
— Вернёмся. Вас бьют вчетвером. Как вы определяете, ху из ху? Меня интересует роль каждого, в частности — Протасовицкого? 
— Протасовицкий бил меня ногой в область тела. 
— У вас область тела большая. Куда именно? 
— Я лежал на спине и ворочался. 
— Сколько ударил вас Протасовицкий? 
— Минимум два раза. В те разы, когда я поворачивался, видел, как он меня бьёт.

17:55. — Как вы расцениваете тот факт, что обширные гематомы лица в заключении эксперта зафиксированы, а тела — нет? 
— Мне тоже интересно. 
— В какой еще момент Протасовицкий оказал на вас насильственное воздействие? 
— Когда меня увели от того места, где я лежал, к машине. 
— Кто вас поднял? 
— Несколько человек. Я не помню. 
— Для чего они вас подняли? 
— Я не знаю, мне наперед никто не сообщал. 
— Дальше что было? 
— Повели. Потом били. Я запомнил определенные моменты. Когда у вас сломан нос, обильное кровотечение, вы не запоминаете, кто с кем разговаривал, о чём разговаривал. 
— Кто-нибудь еще у вас о чем-нибудь спрашивал? 
— Не помню, чтобы мне задавали другие вопросы, кто-нибудь «Зачем ты так сказал». 
— Хорошо. Ведут вас к машине. В какой момент Протасовицкий проявил к вам агрессию? 
— Он шёл рядом со мной… 
— Вы говорили о чем-нибудь? 
— Нет. Он шёл, потом развел руки в стороны, и начал наносить удары. Я не знаю, зачем он это делал. 
— Как вы это видели в тот момент? 
— Плохо. 
— Лежа видели хорошо, а тут плохо. Понятно. И как он вас ударил? 
— Два раза. 
— Что было дальше? 
— Я не помню, я был в полуобморочном состоянии.
— У вас очень удачная позиция сложилась после перерыва. Мы видим её изменение. Поэтому давайте вспомним, проявлял ли ещё агрессию Протасовицкий? 
— Я не помню. 
— Вы моему коллеге сказали, что стали интересоваться функциями регистратора. Вы год работы этим не интересовались, а что потом изменилось? 
— После допроса стало интересно. 
— Вы на этой машине работали год и вам не было интересно. 
— Прецендетов не было. А тут появился.

18:00. Адвокат Бушманов задаёт вопросы.

— Вы интересовались футболом? 
— Нет. Я просто знал, что это российские футболисты. Узнал только из видео по новостям про Монте-Карло. Помню, что назывались эти две фамилии. 
— И какое чувство вызвало видео? 
— Не помню, давно было. Просто факт из жизни. 
— Еще что-то знали? 
— Возможно, по радио фоном. Я не интересуюсь футболом. Информации никакой не было. 
— Отношение сформировали к ним? 
— До встречи с ними — нет. Ребята спортсмены. 
— В какой момент идентифицировали? 
— Когда встали лицом к лицу и они озвучили. 
— Как поняли? 
— Они называли себя Кокора и Мамай. 
— Мамаев какие претензии предъявлял? 
— Повторение идёт. Они пытались выяснить, по какой причине я якобы назвал их петухами. С чего, я не понимаю. 
— Вы их не оскорбляли? 
— Нет. 
— Как вы считаете, почему Мамаев схватил вас за подбородок. 
— Откуда я знаю? Человек совершил действие. Я не оскорблял, не угрожал. Я не ожидал действия, поэтому не уклонялся. 
— Толчок произошел в связи с этим действием? 
— Он взял меня за подбородок, я попытался убрать руку и оттолкнул его.
— За то время, что общались, была возможность уклониться от продолжения диалога? 
— Были мысли, но возможности не было. Ребята были уже рядом? 
— Угрозы были? 
— Были, но не помню конкретно. Со всех сторон кричат, и запомнить невозможно. Общаий фон. 
— Вашему проходу препятствовали? 
— Кирилл. Я не хотел провоцировать конфликт. Возможно, мой шаг назад кто-то воспринял бы как бегство.

18:00. Адвокат Бушманов задаёт вопросы.

— Вы интересовались футболом? 
— Нет. Я просто знал, что это российские футболисты. Узнал только из видео по новостям про Монте-Карло. Помню, что назывались эти две фамилии. 
— И какое чувство вызвало видео? 
— Не помню, давно было. Просто факт из жизни. 
— Еще что-то знали? 
— Возможно, по радио фоном. Я не интересуюсь футболом. Информации никакой не было. 
— Отношение сформировали к ним? 
— До встречи с ними — нет. Ребята спортсмены. 
— В какой момент идентифицировали? 
— Когда встали лицом к лицу и они озвучили. 
— Как поняли? 
— Они называли себя Кокора и Мамай. 
— Мамаев какие претензии предъявлял? 
— Повторение идёт. Они пытались выяснить, по какой причине я якобы назвал их петухами. С чего, я не понимаю. 
— Вы их не оскорбляли? 
— Нет. 
— Как вы считаете, почему Мамаев схватил вас за подбородок. 
— Откуда я знаю? Человек совершил действие. Я не оскорблял, не угрожал. Я не ожидал действия, поэтому не уклонялся. 
— Толчок произошел в связи с этим действием? 
— Он взял меня за подбородок, я попытался убрать руку и оттолкнул его.
— За то время, что общались, была возможность уклониться от продолжения диалога? 
— Были мысли, но возможности не было. Ребята были уже рядом
— Угрозы были? 
— Были, но не помню конкретно. Со всех сторон кричат, и запомнить невозможно. Общий фон. 
— Вашему проходу препятствовали? 
— Кирилл. Я не хотел провоцировать конфликт. Возможно, мой шаг назад кто-то воспринял бы как бегство.

18:05. — До вашего выхода из машины видели Мамаева? 
— Только силуэт, когда он забирал девушку из машины. 
— Насколько корректны были его действия? 
— Он открыл авто и сказал девушке, что не наша машина. 
— Агрессию не проявлял? 
— Нет. Дверь обычно закрыл. 
— Вел себя спокойно? 
— Да. Признаков агрессии не было. 
— Мамаев не отрицает, что нанес телесные увечья, и хотел компенсировать ущерб. Общаясь с ним на очной ставки, вы сделали выводы, раскаивается ли он? 
— Сложно сказать. Мне показалось, что человек понимает, что было сделано. 
— Видели ли вы платежный документ об открытии счета на ваше имя с суммой? 
— Да. 
— Готовы ли вы принять компенсацию? 
— Не готов, потому что не закончено лечение и много непонятных моментов со здоровьем? 
— Вы понесли материальные затраты на здоровье? 
— Около 400 тысяч. 
— Компенсация была 500 тысяч. Пока вы не определились, стоит ли принимать помощь? 
— Нет. 
— На данный момент не можете определить сумму морального ущерба? 
— Да. 
— С чем это связано? 
— Не могу объяснить. 
— Какое лечение сейчас проходите? 
— С носом. Кости срослись. Нужна операция, ринопластика. 
— Длительность нахождения Мамаева и остальных оправдана и может ли изменена мера пречесения? 
— Не знаком с законодательством настолько, не могу высказаться.

18:15. Адвокат Ромашов спрашивает:

— Я правильно понял, что вы уехали в Боткинскую больницу и провели там четверо суток? 
— Да 
— Медицинскую карту свою видели? 
— Нет. 
— Врачам указывали, что у вас есть повреждения на теле? 
— Да. Я снимал одежду, осматривали все тело. 
— Вас приглашали явиться на судебно-медицинскую экспертизу? 
— Меня просили предоставить документы. 
— А заявление об отказе от экспертизы подавали? 
— Она была назначена через три недели после того, как всё произошло. Кроме перелома носа и колена на теле ничего не осталось. 
— Была же медицинская карта. 
— Я вспомнил! Я отказался, потому что других признаков избиения не было. Смысл мне был являться? Я не в том состоянии был, чтобы перемещаться. 
— Обширные гематомы сошли с тела за три недели?

Прокурор вмешивается: «Элементарно, уважаемый»

18:22. — Почему такое отношение, на экспертизу не явились. 
— Когда нужно было готовиться к операции на нос, я занимался подготовкой. У меня не было времени. Ходил к травматологу с коленом. 
— Куда? 
— Американская клиника «Римпл». 

Прилипко говорит: — В документах указано, что экстренного вмешательства в нос не требуется. 

Ромашов спрашивает: — Вы граждинанин какой страны? 
— Беларусь. 
— В России сколько проживаете? 
— Около двух лет. 
— Чем занимались все это время? 
— Работал. 
— Кем? 
— В такси, на стройках.

Адвокат Соловчука протестует и говорит, что Ромашов выходит за пределы предмета. 

Ромашов продолжает.

— В Москве вы зарплату получали? 
— Нет. 
— А где вы деньги брали на лечение?

Адвокат протестует, прокурор тоже.

— Когда вас более подробно допрашивали: следователь или сейчас? 
— У следователя общее время на территории РФ. Почти всегда я здесь, на 1-2 дня уезжаю в Беларусь. 
— Вы говорили, что давно здесь находитесь. Как лучше помните ситуацию: у следователя или сейчас? 
— Приблизительно одинаково. 
— Вы говорили, что свойства памяти индивидуальны. 
— Это сложный вопрос. Одинаково.

— Вы сообщили, что Кокорин выкрикивал: «Не обращайтесь в полицию, мы сфотографировали номера». 
— До просмотра записи с видеорегистратора я не знал, мне показалось. Только после просмотра видеозаписи я сделал такой вывод.

18:30. Кирилл Кокорин спрашивает:

— До выхода вашего машина была выключена? 
— Заглушена. Я не помню точно. 
— Когда мы вышли, вы включили машину? 
— Да. 
— А фары меняют режим работы в зависимости от того, включена ли машина? 
— В автоматическом режиме переключается. В тот момент не могу сказать, как было, потому что машина могла переключиться сама.
— Почему разговор с девушкой видеорегистратор не записал, а всё остальное — да? 
— Видимо, он включается, когда машина заводится. 
— Я вам в самом начале задавала вопрос, когда регистратор начинает работать. Вы сказали, что вам ничего об этом неизвестно. А тут вы нам сообщаете, что регистратор работает, когда машина заведена. 
— Судя по всему.
— Со слов моего подзащитного мне известно, что фары горели с того момента, как они вышли из «Эгоиста». У меня нет оснований ему не доверять. 
— Автомобиль был заглушен. Откуда я знаю, как работает регистратор!

Стукалова говорит: «Видеорегистратор работает в нескольких положениях: некоторые хотят, чтобы он работал постоянно, кто-то только при движении, кто-то — с того момента, как включается электроника». 
— Я его не настраивал!

18:35. Александр Кокорин спрашивает:

— На очных ставках с вами... 
Прокурор просит снять вопрос — это ещё не рассматривали. Адвокаты просят переформулировать без ссылки на ставки. 
— Ранее вы говорили, что, когда конфликт закончился, вы всё поняли и извинились. 
Прокурор снова протестует — мол, он такого не говорил. Но он говорил. 
— Я не знал, за что извиняюсь. Сделал это только для того, чтобы все это прекратилось, и можно было уехать. 
— А что вы поняли? 
— Что люди поступают так, как им хочется. 
— Без причин? 
— Без причин. 
— Вы обращались в полицию? 
— Да, естественно, я с ними общался. 
— Вы говорили, что вы нас не знаете? 
— Да, говорил. 
— Также вы говорили, что чётко видели, как я вас ударил в область груди своим белым кроссовком. 
— В область плеча. 
 

Пост обрезается,