В конце шестидесятых в доме на Фрунзенской набережной поселилась одинокая женщина. Ее звали Ксения Александровна Куприна. Дочь великого писателя до 1956 года жила в Париже, где ее знали, как Кису Куприну, кинозвезду и бывшую манекенщицу Дома Поля Пуаре.

Февральская революция застала великого писателя Куприна в Гельсингфорсе. Он тут же приехал в Петроград. К дому Романовых Алексадр Иванович относился с антипатией, о свержении Николая II не жалел, и в событиях первых революционных дней увидел подтверждение своей мечты о будущей свободной и сильной России. Но голод и разруха, наступившие вслед за революцией, привели его в замешательство. Началась борьба за выживание. Октябрьская революция тоже не принесла народу избавления ни от голода, ни от холода, ни от болезней. Все это коснулось и семьи Куприна. И революцию он не принял. В петроградских газетах постоянно печатались его фельетоны, в которых он крайне жестко оценивал «новую» послеоктябрьскую действительность.

Писал он много, но на гонорары, получаемые за публикации, не прокормишься, и Александр Иванович организовал «огородную» артель, члены которой стали сообща выращивать овощи. В одном из рассказов он писал, что у него был участок земли размером 260 кв. саженей. Он сам его вскапывал, удобрял собранным на дорогах навозом и выращивал картофель, лук, чеснок. Огород и «мешочники», менявшие продукты на одежду, обувь и другие промышленные изделия, помогли, как он говорил, им выжить.

Осенью 1919 года войска генерала Юденича заняли Гатчину. Александр Иванович был мобилизован и назначен редактором газеты Северо-Западной армии «Принсвский край». В октябре того же года в обозе армии он с семьей покинул Россию.

Куда ехать? Где преклонить голову? До истечения срока действия паспортов Куприны жили в Гельсингфорсе. Потом была Эстония. Куда дальше? Выбор ему помог сделать проживавший в Париже его друг и коллега И.А. Бунин: он снял для Куприных квартиру на одной с ним лестничной площадке в доме на Пасси, облюбованной русскими эмигрантами. 4 июля 1920 года Куприны прибыли в Париж.

Бытует мнение, что Куприн, оказавшись в эмиграции, не смог писать и плохо разбирался в политике. Но его статьи, которые он писал ещё в 1919 году, находясь в Финляндии (опубликованные позднее в книге «Мы, русские беженцы в Финляндии»), а потом — во Франции, в газете «Общее дело» и других органах русской эмиграции вплоть до 1935 года, говорят об обратном. О ком бы и о чем бы он ни писал, о Врангеле, Ленине, Троцком, Каменеве, Красине, Горьком, Гумилеве, Набокове, Ходасевиче, Малявине, Л.Толстом, И. Шмелеве, Б. Шоу, Савинкове, Плевицкой, Гончаровой, о Русской армии, о положении в России, о французской деревне, о многих и многом другом, показывают, что это был человек со сложившимися симпатиями и антипатиями. Но в его работах, часто резких, обличительных, нет, как у других писателей-эмигрантов, злобы, безразличия, отделенное™ от России. Он остается русским. Он хочет, он надеется туда вернуться.

Но правда и то, что, живя за границей, Куприн лишился сюжетов, вдохновения, читателя и элементарных условий для работы. Александр Иванович не умел, как другие, писать но памята. «Ничего, никогда не выдумывал, — говорил он о себе. — Жил я с теми, о ком писал, впитывал их в себя, барахтался страстно в жизни. Потом все постепенно отстаивалось, и нужно было только сесть за стол и взять в руки перо. А теперь что? Скука зеленая».

В Париже Куприны сразу же столкнулись с материальными трудностями. Двенадцатилетнюю Кису, так Ксению звали родные и близкие, отдали учиться в интернат монастыря «Дамы Провидения» — женское католическое учебное заведение с монастырскими правилами. Девочка страдала от невозможное™ постоянно видеть родителей, от монастырского быта, католической обрядности и чужого языка. Не меньше страдали от жизни на чужбине и ее родители. И не только от нужды, а главное — от сознания, что их дочь не сможет получить образование, которое обеспечило бы ей стабильный заработок и положение в обществе. Мало помогала и работа Елизаветы Морицовны, организовавшей переплетную мастерскую и открывшей библиотеку.

Но бывает, что жизнь делает человеку неожиданные подарки. И Ксения получила его в шестнадцать лет. Тогда сказали: «Повезло девушке!» Может, и так. Но это «повезло» было в ней самой, в ее природных данных: молодость и красота, стеснительность и детская непосредственность. И, конечно, случай! Ее взяли в знаменитый в то время Дом моделей Поля Пуаре. Медленно ходить «по языку» (подиум), поворачиваться и в считаные секунды переодеваться научилась быстро. Гораздо труднее, из-за молодости и смешливого характера, было научиться «делать лицо».

Повезло раз, повезло и второй. На одном из званых вечеров, одетая в эффектное платье от Пуаре, Ксения произвела большое впечатление на присутствующих и, главное, познакомилась с известным кинорежиссёром Марселем Лербье. И восемнадцатилетняя Киса, не имевшая ни опыта, ни образования, заключила с ним контракт и снялась в пяти его фильмах, имевших большой успех. Работ ала опа и у русских режиссеров. В фильме «С дьяволом в сердце» Ксения Александровна успешно сыграла главную роль. Иван Алексеевич Бунин вспоминал, что 3 ноября 1933 года он «с особенным удовольствием смотрел фильм под названием „Бэби“… там играла хорошенькая Киса Куприна».

Ксения стала известной актрисой.

.«Дьявол в сердце», «Тайна желтой комнаты», «Духи дамы в черном» - так назывались ее фильмы. За ней заезжали веселые люди на дорогих машинах, а дома в это время отключали газ и электричество за неуплату. Киса стала знаменитой, но однажды, ожидая авто с очередным любовником своим, увидела беспомощного, худенького, почти слепого отца, который, обращаясь в пустоту, просил помочь ему перейти дорогу. Какие-то девушки, рассказывала Киса, смеялись: «Смотри, какой старичок боится перейти дорогу!» Папа плохо видел. И кроме того, был подшофе. Мне было неловко подойти к нему сразу, и я подождала, пока девушки уйдут»... Другим, стыдясь, рассказывала, что все-таки так не подошла к отцу, оставила его у перекрестка. В Россию с родителями Ксения не поехала. У нее был контракт с Голливудом. «Учтите, мне не было еще и тридцати, - оправдывалась потом. - Будущее казалось лучезарным! А теперь я вижу, что все те годы прожила бесплодно»...

Фильм «Жемчужина» — сюрреалистичная картина о жемчужине и о женщине, которую играет дочь Александра Куприна — прекрасная Киса.

       Казалось, с ее успехами в кино должны были поправиться и материальные дела семьи, но не тут-то было: почти все её гонорары уходили на туалеты. Молодость эгоистична. Да и «положение обязывало». А в квартире в это время за неуплату отключали то газ, то электричество.

            Однажды шофер такси, русский эмигрант, везший Куприна и одного редактора, услышал в разговоре знакомую фамилию и спросил у Александра Ивановича:

       - Вы не отец ли знаменитой Кисы Куприной?

       Дома Куприн горько сказал жене: "До чего дожил... Стал всего лишь отцом "знаменитой дочери".

Успехи дочери в кино, с одной стороны, радовали Куприна, а с другой — печалили и огорчали: Киса, которая раньше первой читала все, что писал отец, теперь перестала интересоваться его работой. В ее отношении к родителям стали проявляться снисходительность и превосходство. Но скоро с кино у Ксении было покончено. Русские студии, не выдержав конкуренции, закрывались одна за другой, а французские — перестали снимать артистов-иммигрантов. Ксения осталась без работы.

Угнетало Александра Ивановича и то, что он не вписался в эмигрантскую среду, не мог разобраться в том, что происходило в русском зарубежье. Нс понимал грызни многочисленных партий: монархисты, кадеты, эсеры, различные фракции социал-демократов и пр.

От неустроенности, неудовлетворенности Александр Иванович стал выпивать, что привело к болезням. Писатель Куприн угасал на глазах. Это видели и Ксения, и её мать. Видели и окружающие.

Жизнь редко баловала русских писателей-эмигрантов. Все они бедствовали. И нужда их была порой настолько велика, что мешала не только творчеству, но и была опасной для здоровья. Это был «вопрос физического выживания». Нс было денег на питание, на врача, на лекарства.

Встречаясь со мной, работая с делегациями, Ксения Александровна никогда не жаловалась на жизнь, на судьбу, говорила о своих жизненных перипетиях как-то весело, с юмором.

Она рассказывала, что уроки, полученные ею в Доме моделей, не пропали даром. Уйдя оттуда, она окончила курсы модельеров. С детства развитый вкус, упорство, творческая фантазия и стремление к знаниям дали свои результаты. Она стала одним из лучших театральных костюмеров. Но и тут черная зависть, высокомерное и пренебрежительное отношение к иммигрантке сделали свое дело: она снова осталась без работы. Тогда она вспомнила, что она актриса. Приобретенные опыт и навыки в кино помогли ей устроиться и успешно окончить курсы театрального искусства, а затем — поступить в театр. Однако скоро ей пришлось уйти и оттуда: коллеги-француженки не хотели делить с иностранкой первые роли, а она не хотела всю жизнь быть на вторых.

К счастью, на смену черной полосе в жизни Ксении пришла радость: она влюбилась. Влюбилась без ума в красавца француза, отважного летчика. Любовь была взаимной, они уже думали о венчании. И тут — неожиданный поворот судьбы: родителям сообщили, что их прошение о предоставлении советского гражданства удовлетворено, и они вместе с дочерью могут выехать на постоянное жительство в СССР в любое удобное для них время. Отец решил с отъездом не откладывать.

Для Ксении Александровны не было секретом желание родителей уехать в Россию. Отец всегда говорил, что его мечта — умереть на Родине, и что в Москву он готов «идти пешком по шпалам». Она знала также, что ее мать переписывалась по поводу их отъезда в СССР с художником И.Я. Билибиным, вернувшимся из эмиграции в 1936 году, писателем А.Н. Толстым. Однако сообщение о скором отъезде показалось ей «громом среди ясного неба».

«Я растерялась, — рассказывала Ксения Александровна. — Я не могла и не хотела бросить любимого человека и боялась остаться в чужой стране без родителей. Очень беспокоилась и о них. Как они будут жить одни? Кто позаботится о них? Никого из родственников в России уже не осталось, здоровье отца ухудшалось. Было морс слез и упреков со стороны родителей, но после тяжелых раздумий я твердо заявила, что остаюсь с любимым».

Родители уехали в 1937 году. Перед отъездом А.И. Куприн посетил на дому генерала А.И. Деникина и рассказал ему о своем скором отъезде домой. А вечером пошел в кабаре «Шахерезада» и попросил Наташу Кедрову, известную русскую певицу, спеть его любимую песню «В далекий путь, моряк, плыви…». Слушал, как рассказывают очевидцы, и плакал. Вспоминал, видно, пройденный путь, а, может чувствовал свой близкий конец.

Сборы и отъезд родителей в Москву проходили в строгой тайне. Надо было оплатить долги, продать библиотеку. Знакомым было сказано, что Куприны переезжают на юг Франции: там жизнь дешевле и климат для здоровья Александра Ивановича благоприятнее. На вокзале Куприных провожали только Ксения и жена Саши Черного — Мария Ивановна. Билеты и паспорта с необходимыми визами были вручены Куприным работником советского полпредства на вокзале.

Но рано или поздно все тайное становится явным. Русские парижане узнали, что Куприны находятся в Москве. Здравомыслящие люди не осудили Александра Ивановича за «измену эмиграции». Знали, что в Россию уехал больной, беспомощный старик. И понимали, что эта поездка Куприна соответствовала его сокровенным желаниям.

Но были и другие соотечественники, ненависть которых Ксения в полной мере испытала на себе. «Многие от меня отвернулись, — рассказывала она. — Эмигрантские газеты писали, что я продала родителей большевикам, и спрашивали, сколько на этом заработала. И до сих пор среди эмигрантов идет разговор о том, что это я уговорила отца уехать в Россию, а сама не поехала. Особенно усердствовала в распространении слухов и клеветы об отъезде Куприна на Родину Зинаида Гиппиус».

Вернувшись на Родину, Александр Иванович был в Москве, Ленинграде и летом 1938 года посетил Гатчину. Остановились они в доме но соседству с их бывшим домом: ни у него, ни у его супруги войти в «свой» дом сил не хватило. Новые хозяева «зеленого домика» угостили их клубникой «Виктория» с кустов, посаженных ещё самим Куприным.

Беда, как известно, не ходит одна. Вскоре в автомобильной катастрофе погиб жених Ксении. 

Ее отец вернулся в СССР в 1937 году и через год скончался.

Мать осталась одна. Дочь ничем не могла ей помочь. А тут — Вторая мировая война. О выезде на Родину уже не могло быть и речи.

В 1942 году в блокадном Ленинграде покончила с собой мать, получившая ложное известие о том, что дочь арестована гестапо.

А Киса оставалась во Франции, где фильмы с ее участием пользовались невероятным успехом, у нее был короткий роман с Жаном Маре, она дружила с Эдит Пиаф.

Знакомство с Эдит Пиаф произошло в небольшом кабачке. С маленькой эстрады пела миниатюрная женщина. Голос ее был необычен. Она не просто пела, она словно рыдала. В этот день погиб ее друг и возлюбленный. Он тоже был летчик. Эдит и Ксения стали подругами. Эту дружбу пронесли до самой смерти Эдит. Встречались сначала часто. Ксения всегда просила спеть для нее. Эдит «напела» пластинку специально для Ксении и посвятила ей.

Рассказывали, что именно во время просмотра ленты с ее участием Иван Бунин получил известие о присуждении ему Нобелевской премии.

Ксении второй раз в жизни пригодилась специальность костюмера. Работала в разных театрах. Иногда там же получала небольшие роли. А потом, совместно с певицей Людмилой Лопато, открыли ресторан, но вскоре прогорели. Хорошо еще, что с помощью добрых людей удалось по хорошей цене продать оборудование и выйти из этой авантюры без больших потерь. И снова жизнь на случайные заработки.

Ксения Александровна оказалась не только хорошей переводчицей, но и помощницей, и заступницей наших делегатов. Помню, как много она помогала нашим фигуристам, участвовавшим в чемпионате Европы. Дни и ночи она была с ними. После выступлений и репетиций показывала им Париж, водила по магазинам, выбирая те, где товары хорошие, но дешевле.

В беседах с Ксенией Александровной неоднократно возникал разговор о ее возвращении на Родину. Она честно признавалась, что хочет этого и боится. Боится столкнуться с новыми трудностями в совершенно незнакомой ей обстановке. А больше всего боится оказаться «эмигранткой на Родине». Я не торопил её с принятием решения. Хотел, чтобы она сама, без давления с моей стороны, приняла его.

И тут в Париже один за другим побывали писатели Василий Ажаев и Лев Никулин. С каждым из них Ксения работала по 10 дней. Так же как и мне, она рассказала им о своей неустроенной жизни. Писатели были очарованы Ксенией и, вернувшись в Москву, убедили руководство Союза писателей СССР войти в ЦК КПСС с ходатайством о ее приглашении на постоянное жительство в СССР, конкретно — в Москву. При этом они делали упор на то, что в случае положительного решения Куприна приедет не с пустыми руками: она привезет отцовский архив. В нем — его рукописи, письма, заново отредактированные произведения, публицистические статьи, очерки. Все это было крайне важно для изучения творческого наследия А.И. Куприна.

Вскоре из Москвы пришло сообщение, что вопрос о возвращении Ксении Куприной на Родину может быть решен положительно, если от псе будет получено прошение о предоставлении ей советского гражданства. Я сообщил об этом Ксении Александровне. Она обрадовалась, но сказать «да» не торопилась.

Не прошло и двух месяцев, как Ксения Александровна Куприна стала гражданкой СССР. Союз писателей сообщил, что ей будет предоставлена квартира в Москве, на Фрунзенской набережной, деньги на обустройство и ведутся переговоры о зачислении её в труппу Камерного театра. Кроме того, в письме было сказано, что Литературный фонд Союза писателей готов купить архив А.И. Куприна. Услышав все это, Ксения Александровна расплакалась.

Несколько дней спустя она получила в консульском отделе посольства «серпастый-молоткастый» и стала готовиться к отъезду на Родину. Она уже не боялась ДСТ и продолжала работать с делегациями. Времени при этом даром не теряла: дотошно расспрашивала всех, что в Москве есть и что почем, чего нет, что нужно купить и взять с собой.

К счастью, у Ксении Александровны все сложилось хорошо. Она нашла Родину. Была обеспечена работой, квартирой на Фрунзенской набережной. Написала книгу «Мой отец — И.А. Куприн», создала музей знаменитого отца.

Умерла в 1981 году и была похоронена вместе с родителями на Волковом кладбище.

Обновлено 08/09/15 18:07:

При написании поста частично (где идет речь от первого лица) были использованы мемуары Василия Окулова "Явка до востребования".

Написано зримо, емко и очень жизненно и правдоподобно, в отличии от других материалов, что мне пришлось просмотреть.