Внимание! Лицам с подвижной психикой лучше не читать! Спасибо за понимание!  

Все началось с того, что Джонни и Роберт решили прогулять школу. Это с ними нередко случалось и раньше. Они не были настоящими плохими парнями. Во-первых, им было по десять лет, а когда тебе десять, ты лентяй, ты врунишка, ты гадкий мальчишка, но до почетного звания настоящего хулигана тебе еще предстоит дорасти. Хотя бы на 30 сантиметров. Во-вторых, Джон Венейблс и Роберт Томпсон никогда не делали ничего такого уж гадкого. Они не говорили плохих слов при старших, не швырялись камнями в мимо проезжавшие машины и не мучили животных. Правда, они оба были второгодниками, и в школе их за это дразнили. Но не всем же хочется быть учеными. Джонни и Роберт пока этого точно не планировали. А еще они любили таскать из магазинов всякую ерунду, но об этом тогда еще никто не знал. Да и что тут такого? Магазины забиты всякими дурацкими вещами, которые на самом деле никому не нужны. Этим утром, 12 февраля 1993 года, мальчики решили совершить «налет» на торговый центр «Нью-Стрэнд». В Киркби (графство Мерсисайд, Англия) не так много торговых центров, достойных сего славного имени, но «Нью-Стрэнд» его оправдывал. Пусть в нем всего два этажа, но там просто куча магазинов! И кондитерская на первом этаже, и фотолаборатория, и спорттовары, и музыкальный отдел, и огромный зал «Все для дома», и бутик тонкого дамского белья, который Джонни и Роберту казался пока самым скучным местом в мире, если не считать школы, хотя манекены были ничего, прикольные, без голов.

   

Им удалось стащить пару пакетиков с дешевыми сластями, несколько мандаринов, какую-то пудру в круглой банке, с десяток карандашей, резинового тролля с зелеными лохмами, дыбом стоявшими на плоской голове, заводного солдатика, упаковку батареек и маленькую банку синей эмалевой краски. Кроме конфет и тролля (Роберт собирал этих кукол), мальчикам ничего не было нужно, но зато было весело и немного опасно. Солдатиком они поиграли, а потом швырнули его с эскалатора. Карандаши высыпали в урну, туда же отправились и пудреница с мандаринами. Банку они уронили, она разошлась немного по шву, и краска начала вытекать липкими каплями. Так что мальчики попинали жестянку по полу, но потом она им надоела, тем более что Джонни перепачкал этой мерзостью куртку и, понимая, что мама в восторге не будет, слегка надулся.

   

Джонни и Роберт отправились в «Макдоналдс». По дороге им попалась какая-то жирная старуха, и они толкнули ее в поясницу, как бы случайно пробегая мимо. В «Маке» занудливый продавец принялся расспрашивать, почему они не в школе. Почему-почему... Потому что у них выходной в школе сегодня. Мальчики сидели за столиком и скучали. А потом кто-то сказал: «Давай уведем какого-нибудь сосунка и пихнем его под машину!»

Ни следствие, ни психологи так и не выяснили, кто из них это сказал. Оба подтверждают, что фраза прозвучала, но каждый клянется, что ее произнес не он. Словно за столом сидел кто-то третий, невидимый.

На фотографиях и съемках той поры Роберт Томпсон — круглолицый, коротко стриженный, еще с детским лицом, но уже с крупными чертами и тяжелым взглядом. Джон Венейблс — красивый мальчик с длинной мягкой челкой и ярким ртом. Внешне он напоминает образцового бойскаута, выглядит умнее и старше Роберта, хотя родился всего на десять дней раньше его. Большинство полагают, что предложил страшную игру именно Джон. У Роберта, говорят они, был младший брат, к которому тот всегда относился заботливо. Роберта вряд ли могли особо интересовать маленькие дети: он знал их достаточно хорошо. С другой стороны, никакие младшие братья не помешали ему сделать то, что он сделал несколько часов спустя.

День 12 февраля 1993 года никогда не забудет женщина, чье имя в полицейских и судебных бумагах указано лишь инициалами. Она была в отделе галантереи с трехлетней дочкой и двухлетним сыном, выбирала сумку и не сразу заметила, что малыши играют с двумя большими мальчиками. Мальчики взяли с полки кошелек и, опустившись на колени, щелкали его замочком, привлекая внимание детей. Мать подозвала детей к себе и опять принялась рассматривать сумочки. Когда через минуту она обернулась снова, то рядом стояла лишь девочка. Выбежав из магазина, женщина увидела, что мальчишки уводят прочь ее сына. Она даже не успела крикнуть. Один из мальчиков, оглянувшись, заметил ее и резко затормозил, после чего сказал малышу: «Иди же к своей маме!» Когда она подошла к ребенку, мальчишек и след простыл.

День 12 февраля 1993 года никогда не забудет и Дениз Балджер, мать трехлетнего Джеймса. Дениз приехала в «Нью-Стрэнд» с Джеймсом и Николой — девушкой брата. Никола отправилась подбирать белье, а Дениз зашла в мясную лавку. Пока она разговаривала с мясником, Джеймс вышел. Навсегда.

   

Камера торгового центра запечатлела спины мальчиков, один из которых ведет за руку карапуза в белых штанишках. Было 15.42. Через 33 минуты Дениз и Никола, обыскав торговый центр и подняв на ноги всех служащих, позвонят в полицию. Через час в городе будет развернута поисковая операция. Но никто не задержит Венейблса и Томпсона, хотя в ближайшие несколько часов их, бродивших по городу вместе с Джеймсом, увидят 38 человек.

   

Например, продавец зоомагазина, который выставит странную компанию за дверь. Женщина, которая заметит, что мальчики агрессивно обращаются с малышом, но так и не решится к ним подойти, потому что ей неловко делать замечания чужим детям. Еще одна женщина, которая, увидев заплаканного ребенка с покрытым синяками лицом, остановит всю троицу. Ей Венейблс и Томпсон соврут, что Джеймс — их маленький братишка, который упал, и они ведут его домой. Из окна машины еще одна свидетельница заметит, что старшие дети вроде бы скидывают вниз с невысокого моста не то ребенка, не то куклу, но, уверив себя, что это не мог быть ребенок, она поедет дальше. Там же их встретит мужчина на мотоцикле, который обратит внимание на рыдающего измазанного малыша, которого тащат на мост. Мотоциклист спросит, в чем дело, и услышит ту же историю: братишка потерялся, упал, ведем в полицейский участок, чтобы нас отвезли домой... Женщина, гуляющая с собакой, увидит, что Венейблс и Томпсон несут ребенка за руки и за ноги. Она забеспокоится, но ей покажется, что маленький мальчик смеется, и она решит, что ему нравится эта грубоватая игра.

   

Венейблс и Томпсон устали от этой прогулки и потащили Джеймса на пустырек у железнодорожной насыпи. Там с 17.45 по 18.30 они его убивали. Пинали, прыгали по нему, били камнями, кирпичами, железным прутом. Стащили с него штаны и расцарапали гениталии. Напихали в рот батареек. После чего положили истерзанное тельце на рельсы и помчались домой.

На улице их встретили разъяренные родители, которые уже час их разыскивали. Они что, с ума сошли?! Почему не были в школе? И вообще, по телевизору и радио все время крутят сообщения, что в городе объявился маньяк, ворующий маленьких мальчиков! Живо домой! И чтобы на улицу ни шагу!

Тело Джеймса обнаружили спустя два дня. Полиция не стала скрывать от общественности обстоятельств дела, и спустя несколько дней в участок позвонила женщина и, представившись подругой Сюзанны Венейблс, сообщила, что сына Сюзанны, Джона, в день убийства не было дома допоздна и что с тех пор он стал каким-то нервным. А еще, мол, Сюзанна жаловалась, что новая куртка Джонни вся испачкана синей краской, а ведь именно следы синей краски были на одежде маленького Джеймса, не так ли?

   

Увидев Джона Венейблса (10 лет, рост 136 сантиметров, вес 29 килограммов), полиция, мягко говоря, растерялась. Но любые сомнения исчезли, когда Венейблс заговорил. Ни Джонни, ни Роберт не скрывали ничего. Но на один вопрос они не смогли ответить: «Зачем вы это сделали?»

Тридцать восемь свидетелей опознали их. Отпечатки ботинок на теле малыша совпали с рисунком их обуви. На Джеймсе и орудиях убийства был найден полный комплект волос, отпечатков пальцев и частиц ДНК малолетних убийц.

   

На суде Венейблс беспрестанно истерически рыдал, а Томпсон тихо сидел и вязал варежки для своего младшего брата. Только дважды он проявил какую-то заинтересованность в происходившем. Первый раз, когда Джонни назвал его «девчонкой» за то, что тот любит играть в куклы, — Роберт явно был обижен. Второй раз, когда судья поинтересовался, не хочет ли мистер Томпсон что-либо сообщить суду дополнительно. Роберт пожал плечами и сказал: «Нет смысла, меня же все равно осудят».

Их осудили. Венейблс и Томпсон получили максимальное наказание для малолетних преступников в Великобритании: до 18 лет им предстояло пробыть в реабилитационном центре для подростков, после чего полагалось условное освобождение и пожизненное нахождение под полицейским надзором.

   

Жители Киркби, друзья, родственники и соседи погибшего Джеймса Балджера восприняли этот приговор как насмешку над правосудием. Полиции стало известно, что горожане создали организацию, члены которой поклялись: «Венейблс и Томпсон жить не будут! Сколько бы лет ни прошло».

Полиция отнеслась к этому сообщению очень серьезно. Родным Томпсона и Венейблса поменяли имена и увезли их в разные районы страны по программе защиты свидетелей. Никакой информации о том, где и как отбывали наказание Венейблс и Томпсон, в прессу не попадало. Когда в 2001 году они должны были выйти на свободу, меры безопасности еще усилились. Пострадали несколько ни в чем не повинных людей, которых мстители или бдительные соседи приняли за подросших Томпсона или Венейблса. Самому неудачливому двойнику, Дэвиду Калверту, даже сожгли дом, до того как тот успел опубликовать в Сети свою полную биографию, детские и школьные фотографии и свидетельские показания знакомых.

   

Недавно полиция распространила информацию о том, что Джон Венейблс возвращен в тюрьму, так как нарушил условия жизни под наблюдением: употреблял наркотики, скачивал порнографию с несовершеннолетними и был задержан за уличную драку. Но ходят упорные слухи, что это утка, рассчитанная на то, чтобы обмануть мстителей, которым удалось-таки выйти на след Венейблса. А в реальности, мол, Джону поменяли лицо с помощью пластических хирургов и спрятали в новом месте под новой личиной. Про Томпсона пока вообще ничего не слышно.

 

   

Нам приятно считать детей невинными. Маленькими ангелами, попавшими в наш жестокий мир, который постепенно калечит детские души насилием, безразличием, компьютерными играми, порочными телевизорами и прочими ужасами.

Не проходит недели, чтоб на повестку не всплыла животрепещущая тема: «Надо спасать наших детей от растления! Насилие среди детей и подростков приобретает невиданные формы! Запретите «Дом-2»! Запретите компьютерные игры! Запретите криминальные новости! Запретите Интернет! Запретите все!»

Но это, конечно, наивно. Еще Августин Блаженный, один из первых в мировой истории детских психологов (по совместительству философ, святой и писатель), потратил немало времени, наблюдая за новорожденными младенцами, и с горечью убедился, что и эти «зеленые ростки уже приносят зерна греха». Зависть, гнев, гордыня, жадность, чревоугодие... И даже сладострастие уже представлено у невиннейших из невинных во всей красе.

Нам приятно считать детей маленькими невинными ангелами, которых постепенно калечит жестокий мир взрослых. Но на самом деле все обстоит строго наоборот    

С точки зрения Августина, это результат первородного греха, с точки зрения современных эволюционистов — результат естественного отбора. Но за разными терминами скрывается одна и та же истина: любой младенец — это новая комбинация очень старого генокода. Генокода, палитра которого столь щедра, что из нее с равной вероятностью на ничего не подозревающих счастливых родителей могут вывалиться и Чингисхан, и мать Тереза.

Да, человек альтруистичен, мудр, способен на любовь и великие жертвы во имя высших целей. Но одновременно он хищник, убийца и каннибал.

И у детишек, как у существ куда меньше нас осведомленных о том, в какую гуманистическую эпоху мы живем, часто по неопытности возникают серьезные проблемы с действительностью.

Девять человек из десяти назовут героев этой статьи выродками, которых надо было бы истребить, невзирая на их возраст. Но и девять из десяти человек, не исключено, живут сейчас только потому, что среди их предков периодически рождались Венейблсы и Томпсоны, а порой кое-кто и похуже.

Время было когда-то такое: дети с повышенной агрессивностью, склонностью к зверству, насилию и риску некогда ценились куда больше, чем нежные и тихие мальчики, готовые к смирению и терпению.

« Дали ему тогда в руки большой широкий топор, чтобы зарубить этого человека. Олаву было тогда 9 лет. Затем замахивается Олав топором и ударяет по шее и отрубает голову, и это считается славным ударом для такого юного мальчика ». Сага об Олаве Трюггвасоне  
« В своей вотчине Скаллагрим устраивает состязание в силе и играх. Семилетний Эгиль проигрывает двенадцатилетнему мальчику, хватает топор и зарубает обидчика. Все видят, что это будущий конунг ». Сага об Эгиле    

Это сага XIII века, когда никаких разлагающих телеканалов вокруг не было, заметим. Дети сейчас рождаются точно такими же, как и тысячи лет назад. Неудивительно, что им так нравятся сказки  о съеденных колобками лисах, отрубленных медвежьих лапах и о том, как ведьму сажают в бочку с гвоздями и пускают катиться с горы. Рафинированные родители покупают детям сказки с переписанными финалами — те, в которых Маша танцует с мишками хоровод, а зайчик перевоспитывает лисичку и они долго дружат под елочкой. А потом мамы и папы тащат младенцев к психологам: «Что делать? Моя дочка изрисовала все свои тетрадки повешенными человечками с кишками наружу!» А ничего не делать. Не оставлять ребенка без надзора, дружить с ним и вместе мочить монстров большими лазерными мечами. Фазу игр в смерть и убийство должны пройти все дети. Это знакомство с данной частью нашей жизни, принятие ее, тренировка, которую обязан пройти каждый, кому пришлось родиться смертным человеком. Обычно у девочек пик этой фазы приходится на 6–9 лет, у мальчиков — на 8–11. И да, большинство детей даже самая острая форма этого переживания не заставит мучить животных или других людей. Но трагедия может случиться всегда, особенно если умственное развитие ребенка отстает от психологического. И право, лучше пусть он научится справляться с этими страхами с помощью ужастиков и видеоигр, чем так, как это сделали Венейблс и Томпсон. Ибо на самом деле в тот день у железнодорожной насыпи Киркби навсегда погиб не один мальчик, а три.