Говорят, они влюбились друг в друга без памяти, как только встретились глазами, так велика была сила притяжения. Но это неправда. Режиссеру фильма Питеру Грембла пришлось почувствовать силу, которая отталкивала этих двоих друг от друга. Джейн была в растрепанных чувствах после развода. Чувства Сержа никогда и не причесывались – полгода как он расстался со своей последней любовницей, по стечению обстоятельств ею была великолепная ББ – Брижитт Бардо. Что ему узкобедрая пигалица, которая к тому же всюду таскала с собой небольшого писклявого младенца.

Генсбур не был простым и доступным малым. Ему только что исполнилось сорок, и он на тот момент уже был известен во Франции как автор и исполнитель песен. Издав первый диск за десять лет до встречи с Биркин (она тогда еще начальную школу посещала), он в музыкальном плане совершенно состоялся.

Биркин же, как вспоминала о ней Бардо, была всего лишь «какой-то овечкой с корзинкой». Отчетливый сарказм Брижитт по отношению к своей преемнице в объятиях Генсбура можно понять. Незадолго до этого она отвергла Сержа вместе с его волшебной флейтой – песней, которую тот написал для нее. Кстати, эта музыкальная композиция станет в итоге самой известной его вещью: «Je T'Aime ... Moi Non Plus» – Серж не только написал и посвятил любовнице, которую боготворил, он и записал дуэтом с Брижитт. Она поведала миру историю создания этого музыкального откровения. От страсти Брижитт проколола себе палец и написала кровью «Я тебя люблю», после чего Серж сделал то же самое, написав «Я тебя тоже... нет». И хотя прима собственноручно отказалась от славы, запретив Сержу тиражировать запись, – видимо, в последний момент ей сдавило горло чувство приличия, – нехороший осадочек остался после того, как легкомысленно поступил с этим посвящением бывший партнер. Ни секунды не сомневаясь в своем праве, Серж подарил песню новой избраннице, очень миленькой овечке, у которой случайно прорезался голосишко. Он перезаписал «Je T'Aime» дуэтом с Биркин, причем настолько вольно, что вздохи Брижитт в микрофон, которых она постеснялась, стали казаться зевотой по сравнению с тем, как туда засопела Джейн.

ББ признавалась: «Я чуть не умерла, когда услышала эту песню в исполнении Сержа и Джейн. Но все было в порядке вещей! Я не держу на них зла. Наоборот, злюсь я на себя — за свою трусость, нерешительность. Я считала, что все мне обязаны, я неосознанно причиняла зло, и оно вернулось ко мне, камнем на сердце». Конечно, он сделал это назло. Кто бы сомневался. Серж еще очень долго переживал разрыв с ББ, затмить которую было трудно по определению.

Любовь у микрофона

 «Je T'Aime ...» с первых же своих шагов по эфирам снискала себе славу порнографического шедевра. Серж сам запустил легенду, что, записывая песенку, они с Биркин занимались любовью у микрофона. И цензура канала ВВС, к примеру, вовсе не допустила трек до эфира. И тем не менее в конце лета 1969 года скандальная песенка, в которой Биркин изображает оргазм, попадает на самую вершину английского хит-парада, а тираж первого выпуска этой «непристойности» во Франции переваливает за миллион. «После запрета песни Сержа Генсбура "Je T’Aime... Moi Non Plus" на итальянском радио и телевидении L’Osservatore Romano, официальный орган Ватикана, говорит о том, что хоть мелодия и приятная, но текст вызывающе неприличный», – пишут французские газеты.

«Серж нашел во мне ребенка, девочку, которая носится наперегонки с братом по пляжу, двенадцатилетнюю красотку, он нашел во мне напряженность, томление, готовое разрешиться взрывом. Вот эту меня он нашел и вытащил на поверхность. На это ушли три фильма и все годы, что мы прожили вместе». Образ женщины, эротичной именно потому, что не выросла до конца, кажется, волновал его сильнее классической женственности. Ему было из чего выбирать. Собственно, он всю жизнь этим занимался – перебирал женщин, как открытки, ни на одной надолго не останавливаясь. Вот разве что Биркин оказалась единственной, с кем он прожил более 10 лет.

Откровенничая о жизни, Генсбур как-то говорил: «У меня были периоды моногамии и периоды полигамии... я мог трахать пятерых девчонок подряд, конечно, если при этом не кончал... Мы же не калашниковы. Мы скорее базуки. Так что самое главное это self-control. Вот мое кредо. А поскольку я был совершенно неутомимым ё...арем, то там, в Cite Internationale des Arts, девчонки иногда толпились у меня под дверью, ждали, чтобы я их трахнул. А я говорил: "next!" и вынужден был сдерживаться... Наконец, я говорил себе «Ну все, в эту я кончу». Думаете, он сочиняет?

Джейн Биркин вспоминала, как проститутки у ресторана кричали ему: «Привет, Сееерж! Не угостишь ли нас шампанским?», не обращая внимания на то, что его рука лежала на талии спутницы с глазами лани.

Прощай, самец!

Начиналось идеально. Серж купил в Париже старинный особняк, в котором они с Джейн поселились наконец-то вместе, после житья в походных условиях съемочных групп. И он все время обнимал Джейн, держал ее за руку, он не позволял надолго покидать его, выводил ее в общество и всем демонстрировал, какая у него юная, бесконечно прекрасная любовь. И хотя он усиленно делал вид, что клубы и вечеринки ему адски в тягость, а внимание прессы и светских львов и львиц ему отвратительно, на самом деле Джейн прекрасно знала, что все обстоит прямо наоборот. И если это качество в Серже поначалу ее умиляло, то через некоторое время начало раздражать. Шло время, и ей все больше хотелось семейного уюта и тепла, как в доме ее родителей, а не бутылки шампанского на завтрак. И вот когда в их импровизированной семье родилась Шарлотта, Джейн, как говорится, начала выпадать из обоймы. Она все больше стремилась к общению с дочерьми и все меньше к пьяным оргиям в ночных клубах, пусть даже и самой высшей светской категории.

В довершение всего до Джейн стали доходить слухи о его отношениях с противоположным полом. Кажется, последней каплей стало известие о его отношениях с Катрин Денев. Было ли это правдой? Джейн не захотела доискиваться истины. Она обнаружила вещи Катрин в их доме, этого оказалось достаточно, чтобы уйти.

Вряд ли Серж добивался от нее такого результата. Ее уход был для него трагедией, она сделала это без предупреждения, он не успел привыкнуть к этой мысли. Серж просил ее вернуться. После ее ухода он принялся держать дверь открытой на случай, если она захочет зайти, а может, и остаться. «Серж все оставил в доме так, словно бы я на полчаса вышла за сигаретами, – рассказывала Джейн. – Моя зубная щетка в ванной так и торчит. И комната моя выглядит точно так же, как и 25 лет назад. Тоже своего рода музей. Все разбросано. Мой мейк-ап. Заколки. Всякие женские мелочи. Брюки мои, не знаю, колготки, белье. Книги, которые я читала, мои детские игрушки. Тюбик тонального крема, наполовину выдавленный. Что сейчас в остальных комнатах, я не знаю». После окончательного разрыва Джейн приходила к Сержу по несколько раз в неделю, но больше никогда не поднималась в свою комнату. Она была уверена, что он никогда не принимал женщин в их бывшем общем доме.

Отрывок из статьи Ольги Филатовой, журнал Story